Олег Джурко - Атавизмы богов

Мудрость старости – часть мужества, не уверенная в своей ответственности за человека.

Ускоряя время жизни, старость экономит на неприятных впечатлениях старения, продлевая время желания жить вопреки старости.

Героизм – романтическая вседозволенность.

Подло поощрять героев исправлять головотяпство генералов.

На божьих созданиях отпечатки наших пальчиков.

Человек боится, зверь убегает…

Быт топает по душе в сапогах, остается их начистить до блеска из эстетических соображений.

Успокойте душеньку мою, если не клятвами, хотя бы обещаниями, а сам я и так перебьюсь.

Кто, кто, а последний позаботится, что бы повременил Армагеддон…

Отмены авиарейсов мешают Всевышнему быть одновременно и вовремя повсюду.

Вера, рядясь в Обряды превращается в характер.

Вера прется по головам сомнений.

ПРИТЧА. Неприятный запах некоторых красивых цветов – проклятье красоты.

Весенний снег серый, – нестираное белье Зимы в предсмертном сне.

Другие цветы – красивы, космеи – жизнерадостны.

Колокольный звон плывет над озером как облака души.

Материальность красоты не убеждает, пока ее не переиначит поэзия на свой, ритмический лад.

Боже, – думать и чувствовать, как это? Одновременно? По очереди?

Частное – присвоенная часть общественного под личную ответственность перед Всевышним.

Было бы можно свести счеты хотя бы в аду, рай опустел бы.

Я ничего доподлинно не знаю о душе своей, но отвечаю взаимностью, так и живем, оставаясь каждый при своем суверенитете.

Красота не терпит вульгарности копий.

Мифы – сюжеты современности, утратившей вкус к ироническим бесчинствам Античных нерожденных Богов.

Грех зло духовное.

Браки наших теней в Раю приветствуются как однополые.

Брак не контрафакт, но гарантия на чугунную сковородку Ада.

Искушения Дьявола как сковородка в аду, на ней и грех не шкарчит.

Учить женщину – мешать ей оставаться дурой.

Учение женщину раздражает – оно открывает глаза, – ученых тьма, но состоятельных ученых даже кот не наплачет.

Душа, оставь возвышенные наставления хотя бы когда я наедине с собою в сортире.

Всевышний – это низменная цель оголтелого себялюбия.

И святоша отплясывал на свадьбе дьявола.

Всевышний общая совесть и добра, и зла

Был бы повод, а Всевышний благословить найдется.

Всевышний штамп в удостоверении личности добра.

Всевышний – повод для действия, вот почему он в пылу битвы на знамени обеих враждующих сторон.

Всевышний судья совести.

Всевышний – алгоритм воинственности монашества.

Всевышний создал человека и его эгоизм, но не захотел придти на помощь, когда человек увяз в его болоте.

Господи, спасись из моих грехов – и помилуй их приблудных…

От человека во мне спаси Всеблагой, и помилуй за то, что я человек.

Всевышний – это эгоистическое ощущение в себе всего великолепия окружающего мира как частной собственности в границах личного, внутри забора, выстоянного личным сознанием в джунглях общественной агрессии против личной Воли к жизни.

Душа – хлыст моего животного, меры самовластья не разумеет, я мечусь между ними неприкаянный , и Всевышний мне не помощник.

Господи, смирив мою душу, смири и мое неразумное животное.

Душа отказывает в родстве своему кормильцу – моему загипнотизированному природой потомку бабуина.

Муж И жена – борьба с несовместимостью эгоизмов личного счастья.

Любовница – это приличный выход любви из неприличных обстоятельств секса.

Секс и любовь – тяжба концептуальная человека и гориллы.

Жена – поле захватнических битв женщины с любовницей без надежд на перемирие.

Когда женщина говорит, оказывается она говорит сама с собой совсем о другом.

Любовь, это когда свет выключают до ее прихода, чтобы не бежать к выключателю босиком.

Переспишь с красотой, проснешься позолоченным.

Красота архитектуры затмевает роль фундамента в ее славе.

Женщина знает наверняка, мужчина предполагает.

Дьявол – конкордат чертей на побегушках магистра магии.

Дьявол порученец Всевышнего для расправы с отступниками.

На волю жена отпускает своего мужчину – заработать.

Женщина – дневной заработок любви мужика

К семейному счастью мужа жена приводит за нос.

Головная боль жены антракт в семейном театре под занавес.

Красота выступающие за габарит части женской фигуры.

Духовные ценности складываются из гонорара, стоимости бумаги, типографикой краски и ножниц редакторов.

Кофе женщины антракт любовной сцены в пьесе жены.

Ценности духовные – натуральные эквиваленты занудства просроченного целомудрия

Мифы – творчество праздного воображения.

Нерожденные боги – упражнения праздного ума пастухов Пелопоннеса в период отела коров.

Ум украшает мифами скудное существование невежества плебса.

Нимфы – бордель плебса.

Всевышний дал нам для жизни времени больше, чем мы успеваем прожить, потому так страшна смерть.

И духовной пищей можно объесться до опупения и отравиться.

Пища Всевышних – первозданная темнота сознания создателей Всевышних.

Всевышний вовсе не вера, Всевышний – стихийная фобия человека превзойти самого себя

Всевышний не результат познания, Всевышний среда обитания души человека

Всевышним лучше бы гордиться, а не бояться.

Всевышний – апофеоз Добра, нравственный эквивалент лучшей половины человека, Дьявол- апофеоз зла, безнравственный эквивалент худшей половины. Невозможность сбалансировать враждующие эквиваленты и обрести целостность равновесия добра и зла в человеке, пугает его подсознание до отчаяния, и погружает в мороку религиозных суеверий, кончающихся безумием агрессивного атеизма, лишающего надежды примирить в себе добро и зло.

Боги бессмертны, за них умирают их созидатели.

Увидеть Бога – потерять Бога.

ПРИТЧА. Потерять Всевышнего можно, но веру… Веру – потерять невозможно. Трижды проклявший свои прежние заблуждения, трижды проклятый церковью за отсутствие обязательных ритуальных заблуждений мракобесия, остается Верующим в действенность принятых душой проклятий.

После потерянного душой Бога остается Вера Разочарования, в крайнем случае – агрессивная Вера Атеизма, – Бога – Нет!

Потерянный Бог – тоже Вера.

Не Бог – Веру, но Вера создала Бога, с человеком в одних пеленках, не Грех породил человека, но человек породил свой первородный Грех, чтобы душа не возгордилась исключительным совершенством созданного в человеке равновесия Добра и Зла…