Анна Вершкова - Аня без прикрас

– Верните зуб на место. – А сама уже реву.

Доктор – кандидат наук с незаконченной докторской диссертацией – подумал-подумал и говорит:

– А ты знаешь, я попробую. Вообще-то, я собираю материал для докторской диссертации по теме имплантации зубов. Уже пытался приращивать зубы двум пациентам, но ничего не получилось. Возможно, потому что они были уже старые… А ты молодая, здоровая. А вдруг у тебя прирастет! Хочешь, проведем такой эксперимент? А зуб твой все равно пришлось бы удалить. Не сейчас – так позже.

Ну, я сразу немного успокоилась и, конечно, согласилась, чтобы мой зуб вернули на место. Во-первых, у меня все будет как прежде, а, во-вторых, я буду первая, с кем проведут такой эксперимент. А я очень любила оригинальничать.

– Только придется потерпеть, – сказал доктор. И я согласилась.

Прямо на щипцах доктор запломбировал зуб и обработал его всякими лекарствами. Приказал терпеть, и стал запихивать его в свежую ранку. Анестезия уже стала проходить, было ужасно больно, но я терпела.

В общем, кое-как он туда его засунул. Велел мне закрыть рот и посильнее стиснуть зубы. Сделать это было непросто… Было очень больно, но я старалась ради успеха нашего эксперимента. Рот я с трудом закрыла. Затем доктор стянул бинтом мои челюсти, чтобы он не открывался и сказал:

– Будет сильно болеть, но завтра станет полегче. Но если не хватит терпения пережить эту боль, просто вынешь этот зуб и выбросишь. А если перетерпишь, может и приживется…

И вот в таком виде, с забинтованной физиономией, мама повела меня домой.

Сначала было как-то терпимо, наверное, еще действовали уколы, да и таблетку мама дала. Но к ночи начался просто кошмар. Боль была нестерпимая. Мама всю ночь сидела возле меня и уговаривала избавиться от этого зуба. Но я держалась и ради эксперимента готова была терпеть что угодно. Правда, потом полегчало и я даже немного поспала.

Утром я опять пошла к доктору. Он очень удивился. Был уверен, что я не выдержала трудной ночи и вынула зуб. Но раз уж я пришла – нужно было продолжать. Чтобы зуб не вывалился, доктор проволокой прикрутил его к другим зубам. Получилась удивительная конструкция. Правда, эта проволока во рту мне мешала, и было не очень приятно, но я сказала, что все прекрасно. Я боялась, что доктор откажется приращивать мой зуб. Но он уже загорелся, и эксперимент продолжился. Врач назначил мне всякие полоскания и велел прийти дней через десять.

А через неделю мне исполнилось шестнадцать лет. Праздновать мой день рождения собрался весь наш класс. Было очень весело. Мама нас вкусно кормила. Вино мы тогда еще не пили. Танцевали, пели под пианино. В общем, было очень здорово. Родители подарили мне золотое колечко с маленьким рубином (тоненькое такое, с красным камешком). А одноклассники – большой розовый бархатный альбом для фотографий. Я его до сих пор храню. А доктор, папин приятель, подарил мне мой зуб – вернее, вернул его на прежнее место.

На своем празднике я чувствовала себя просто королевой, героиней. Ведь все знали про мой вживленный зуб, но многие не верили, что такое возможно. И просили показать, как он там привязан проволокой. И мне, шестнадцатилетней девице, приходилось постоянно открывать рот и демонстрировать свой зуб.

Я была счастлива и доктор тоже. Ведь зуб действительно прижился. Но главное, я была первой, у кого эксперимент закончился успешно. Доктор об одном жалел – что этот зуб не искусственный. Вот тогда он служил бы вечно!

Прошло время, и теперь такие операции по имплантации зубов делают в каждой клинике. Но я-то была ПЕРВАЯ! И очень этим гордилась.

Закончился десятый класс, и наступили последние каникулы перед последним, одиннадцатым, классом. Мы еще не определились, чего хотим в этой жизни – или скорее покончить с порядком надоевшим детством, или продлить его. А пока болтались в городе, встречались, ходили в кино, на речку, много читали.

Мои одноклассники часто приходили ко мне в гости просто так. Дом у нас был большой (он и сейчас стоит), двор, сад. А главное, там была домработница Миля (тетя Миля) – маленькая горбатенькая женщина. Она всегда привечала моих приятелей – чаем поила с блинчиками-оладушками, с домашним вареньем или с медом. Ребята очень любили ее, потому что она никогда на нас не ворчала и не ругала за наши шалости.

А еще у меня был брат Саша, младше меня на 7 лет. Потешный, веселый, остроумный мальчишка и ребята с удовольствием дурачились с ним – как дети носились по саду, нас с девчонками обливали водой. Мы их тоже в ответ. В общем, развлекались, как могли.

В этот день ко мне зашли Валерка с Лариской. Валерка был отличный парень – хоккеист. Ему шайбой выбили передние зубы, и они у него были пластмассовые. В классе его звали «Зуб».

Зуб был моим поклонником и как тайная охрана всегда находился где-то поблизости. Если после школы меня провожал кто-то из мальчишек, то я знала, что по другой стороне улицы обязательно идет Валерка со своим планшетом вместо портфеля. Он опекал меня и в институте, пока его в армию не забрали после первого курса. Служил он в «кремлевских войсках», писал мне письма, присылал фотографии – в красивой форме, с аксельбантами. Но был он мне просто другом, приятелем. Не больше. Он это знал и на большее не рассчитывал. И поэтому мы с ним так хорошо и общались.

Лариса училась в параллельном классе. Но мы с ней подружились, благодаря школьному спектаклю, в котором обе принимали участие. Она играла партизанку, которую должны были расстрелять. А я гимназистку, которая пошла вместо нее на смерть. Действие происходило в тюрьме. Спектакль назывался «Отважное сердце». Он имел успех. Мы с ним часто разъезжали по селам. Гастролировали, как настоящие артисты.

Лариса была очень симпатичная, темненькая, с синими глазами и уже красивой полной грудью, на зависть всем девчонкам, которые пока только мечтали об этом.

В общем, в это день ребята пришли ко мне, и мы договорились вечером сходить в кино на «Римские каникулы» с Одри Хепберн в главной роли. Такой фильм нельзя было пропустить. В то время кино было главным развлечением в городе, и мы не пропускали ни одной картины. Тем более такой комедии.

Валерка заранее купил билеты, и они с Ларисой зашли за мной. Миля нас еще чаем успела напоить с чем-то вкусненьким. Вечером у нас предполагались гости, и дома были свежие пирожки и печенье.

Я надела новое платье – самого модного фасона. Платье было поплиновое, голубое. Рукав «индийский» – узкий до локтя, а юбка – «татьянка» – в сборку, очень узкая в талии. Молнию на боку я застегивала с трудом. Под юбку полагалось еще надевать нижнюю кружевную накрахмаленную юбочку. Выглядела я в таком наряде настоящей куклой Барби. В руках у меня была синяя замшевая сумочка и кофточка (на всякий случай, вдруг прохладно будет). А кофта эта была необычная. Ее привез из Китая мой дядя. Цвета фуксии из очень тонкого трикотажа. Но главное – фасон. Если ее просто развернуть и посмотреть, то она напоминала огромные трикотажные женские панталоны с завязками по бокам. Такие раньше тетеньки носили. Но, на самом деле, это были не штанины, а рукава. И когда эта кофточка затягивалась на талии, то она смотрелась очень красиво.