Аркадий Смирнов - Узоры и узорчики военной лямки

Рано утром, как обычно, человек до сотни стройбатовцев встали вдоль забора и с гоготом приступили к процедуре опорожнения мочевого пузыря.

–

Включай! – Подал команду наблюдатель у форточки.

–

Есть!

На эксперимент пришли посмотреть даже те, кто должен был отдыхать после дежурства. Посмотреть было на что! Электрический ток обладает свойством расслаблять и парализовать мышцы, не давая прекратить начатое до последней капли, так как поступает он через струю. При этом ощутимо трясет!

Материться, кричать и прекратить истечение «писающие мальчики» (есть такие фонтаны в городах Европы) не могли. Их трясло, они поливали друг друга и свои колени. Очень возможно, что некоторые сходили по «большому».

Утренние и вечерние «поливы» прекратились. Пару раз ночью кинули в окна штаба обломками кирпича. Но, когда дежурный офицер, выскочив, пальнул из пистолета пару раз в воздух, стройбат начал на работы и обратно ходить вообще другой дорогой.

Охотничий эпизод на рыбалке

В середине марта пригласили меня на рыбалку в воскресенье. Служил я тогда в Вазиани. Поехали спозаранку на двух машинах на Джандари. Это водохранилище на границе Азербайджана и Грузии, азербайджанцы называют его Джандаргель. Было нас 7 человек: 5 офицеров и 2 дамы – жены хозяев машин. С утра хорошо поймали на донки и удочки лещей и сазанчиков. С 9 часов солнце хорошо припекло, клев стих. Женщины начали готовить уху, остальные растелешились для загара, легли в кружок, немного выпили и разговаривали.

Народу на берегу было сотни две в пределах видимости – рыболовы, отдыхающие. Метрах в трехстах располагалась охотничье-рыболовная турбаза, работала шашлычная. С нами был начхим полка. Он от нечего делать показал, как правильно использовать взрывпакет, но взрывал его не в воде – на берегу.

Спустя минут пять после шумового показа к нам подошел грузин лет тридцати пяти, хорошо поддатый, веселый, но на ногах стоял уверенно и изъяснялся грамотно и без акцента.

–

Послушайте, товарищи! У вас еще такая штука есть?

–

Какая?

–

Ну, не граната, а чтобы маленький бух делать!

–

Зачем?

–

Понимаете, друзья, вон в ту траву (он показал рукой на остров камыша в сотне метров от берега) утка дикая заплыла. Я на лодке с ружьем поближе встану, в камыш «бух» кину. Утка полетит, я ее стреляю и в суп!

–

А ты пользоваться умеешь? – химик спросил.

–

Вай, спрашиваешь! Вот зажигалка, поджигай, кидай, жди – пока полетит!

–

Ну, что? Дадим?

–

А есть? Ну, дай. Мы с берега посмотрим, все веселее.

Спустя минут десять охотник с ружьем под мышкой стоял в алюминиевой лодке перед камышом. Из кармана достал зажигалку, поджег пакет. Затем зажигалку кинул в камыш, взрывпакет сунул в карман. Взял ружье наизготовку. Шарахнуло в правом кармане. Он врезал из двух стволов в дно лодки и отдачей вылетел из нее вместе с ружьем. Причем штаны с него слетели в воздухе, видимо ремня не было, а пуговицы поотлетали при «бух». Мы вскочили: придется плыть в холодной воде – спасать. Но вынырнул и по-собачьи поплыл к берегу. Доплыл до мелководья в стороне от нас (метрах в 40) и долго шел к берегу в сиреневых кальсонах, смущая дам. Хохотал весь берег, народу было много.

Через полчаса он руководил группой приятелей на двух лодках по подъему утонувшей плоскодонки, ружье так и не нашли. «Кошкой» не зацепили, а нырять в холодную воду на глубину метра в 4 никто не стал.

Электросекс

В офицерской палате терапевтического отделения Лейпцигского госпиталя сидим за столом и «расписываем пулю – сочинку» (преферанс) по 3 пфеннинга за вист. Один из играющих, капитан, забыл я уже – из какого он был гарнизона, рассказывает.

Как то в июле заступил я в патруль по военному городку. Обязанности самые простые. Я с пистолетом да два бойца со штык-ножами слоняемся по городку с 17 до 24 часов, поддерживая порядок и вызывая подкрепление, если что-то серьезное произошло, и сами не справимся. Но ничего, как правило, не происходит, – в ГСВГ (группа советских войск в Германии) все боятся быть откомандированными в Союз, не пьют до потери разума и не дебоширят. Время подходит к 24, пора солдат в казарму вести, сдавать пистолет и патроны дежурному. А идем мы в этот момент мимо пятиэтажки. Окна уже не светятся – все спят – будний день. Вдруг вроде вскрик в подъезде. Я поднял руку, мы остановились, прислушиваемся.

Свет в подъезде вспыхивает. Спустя секунду распахиваются двери, и выскакивает на улицу женщина лет 25 в следующем виде. На ногах босоножки, больше до талии ничего нет, бедра голые сверкают. Выше – тонкая кофточка распахнута и голые груди наружу, ну не меньше размера четвертого! Волосы светлые на голове дыбом. А глаза вытаращены, как в мультиках – ужастиках. Не различая пешеходных дорожек, она рванула по газону, клумбе и припустила по дороге. Через секунд пять ее уже не было.

Когда я пришел в себя от увиденного – пистолет был уже в правой руке и взведен. Солдаты прислонились к стенке дома, рты у них были открыты – редкое сексуальное зрелище. Стали снова прислушиваться: вдруг серьезная бытовая разборка, и сейчас муж с топором выскочит. Минута прошла, все тихо, свет погас в подъезде (он там автоматически выключается). Решил зайти в подъезд. Бойцам сказал: стоять снаружи и не соваться, случись с ними что – отвечать потом.

В подъезде – тихо, только в подвале почему-то свет горит. На цыпочках спускаюсь. Влево по проходу – никого, справа – сидит какая-то фигура на ящике со спущенными штанами левым боком ко мне. Движения никакого. Свет неяркий, решаюсь подойти ближе. На форменной рубашке погоны капитана, ворот распахнут, галстук болтается. Брюки и трусы у него спущены на ботинки, и весь он спереди от груди до пола обделан жидким содержимым, а точнее – поносом. Запах вокруг!

Я осторожненько, чтобы не испачкаться, рукояткой пистолета его в плечо – торк! Поднимает голову. Глаза мутные и зрачки плавают. Сфокусировал на мне кое-как и медленно шепотом говорит:

–

Слышь, капитан! Ты меня не трогай, противно небось? Я сам сдаюсь и все расскажу. Только замнем, давай, пока никто не знает, дело житейское.

И рассказывает. Приехал он вчера из Союза по замене служить на 5 лет. Пока его сменщик (тот, кого он приехал заменить) квартиру не освободил, поселили в общежитии. Выпили они со сменщиком привезенную (обязательная при замене) бутылку водки у него дома, добавили еще чуть-чуть, рассказывая друг другу об условиях службы на новых местах, и пошел он в общежитие. А вечером, на ужине в офицерской столовой, подклеил официантку. Сто марок ему по приезду обменяли. Вот они и пошли в гаштет (немецкий ресторанчик) отметить знакомство. Отметили. А куда ее вести? В общежитии комнаты на троих, да и она, как вольнонаемная, с двумя подругами в комнате живет. Добавили от безысходности, и стало почти все равно – куда, хоть в лесок! Тут она и говорит: