Григорий Щирин - Прогулки с курицей и без

«Известия»: «МХАТ с классическим репертуаром отправляется на гастроли в Японию».

Куплет:

На острове Хакайдо

Довольный зритель найден.

Он свеженьких спектаклей увидеть будет рад.

Посмотрит «Трех сестер» он,

«На дне» и «Ревизора».

И с этой новой хохмой к японцам едет МХАТ.

«Известия»: «Уже в юности Леонид Жаботинский отличался невероятной физической силой. Как-то на ферме, где работал Леонид, взбесился бык, который набросился на одну из доярок. Леонид сумел схватить разъяренного быка за рога, повалить на землю и усмирить его».

Куплет:

На ферме в полдень яркий

Бык приставал к доярке,

Но Леня Жаботинский подверг его толчку,

И с первой же попытки отбросил бык копытки.

Что можно чемпиону – того нельзя быку.

Маленький шедевр, на мой взгляд. И толчок, и попытка – все на месте. Конкурс мы выиграли.

Ведущим того же конкурса в команде МИСИ был студент Леонид Якубович, ныне популярный ведущий телепрограммы «Поле чудес». Любопытно – работает ли на него сегодня на российском телевидении такой же штат, какой был у нас во времена КВН?

Об историях «Парней из Баку» можно написать толстую книгу. Или не касаться этой темы вообще. Но раз уж я коснулся, позвольте рассказать еще одну историю. Она случилась до нашей встречи с командой города Куйбышева в сезоне 67/68. То ли нас пригласили, то ли сами напросились, мы – человек 10 из команды – полетели в Куйбышев с приветствием общегородскому финалу КВН. По результатам этого финала должны были сформировать сборную города, с которой нам и предстояло встретиться в первой игре в Москве. Прилетели мы в тех же синих блейзерах, молодые, красивые, уверенные в себе. Из развлечений, кроме выпивки и девушек, нам никто ничего не предлагал. Финал проходил в оперном театре, в присутствии большого областного начальства. Не только мы, но и публика в театре, включая начальство, похоже, тоже была в приподнятом настроении. У нас было скромное, но милое приветствие, написанное явно с иронией совершенно непьющим Викой Колмановским.

И стоит наша команда на сцене, и декламирует что-то, кончающееся следующими словами:

… здесь так хорошо вокруг.

Баку просил привет передать тебе, соперник и друг.

Острей защищайся, смелей атакуй,

А ну, раззудись, плечо.

Ты хочешь победы, так вот тебе

(тут выходил Гусман с огромным бутафорским молотом)

– молот.

(Гусман ставил молот на авансцене ручкой вверх)

Мы (хором после небольшой паузы):

Куй, пока горячо!

Ужас произошедшего потом заключался в том, что у каждого, не исключая меня, в нетрезвой голове мелькнуло: в общем хоре не услышат, почему бы не пошутить. И в тишине оперного театра вместо слова «молот» явно прозвучало именно то слово, которое скорее всего имел в виду Вика, сочиняя это приветствие. Мы замерли в ожидании катастрофы, но из оцепенения нас вывели оглушительные аплодисменты, перешедшие в овацию.

Я слышал, что до сих пор к пьяным в России относятся снисходительно.

Какой мальчик не мечтает сесть за руль! Помню себя лет пяти гордым оттого, что знакомый шофер разрешил посидеть на его водительском месте. Ощущение счастья, когда вдыхаешь восхитительный запах масла и бензина, когда касаешься рычага переключения скоростей. Ух! Здорово! А нажать на клаксон…

Мечты эти я лелеял до 30 лет. Машины стоили дорого. Я уже работал, защитил кандидатскую, но позволить себе даже «Запорожец» мы с женой не могли. Да и купить его – так просто не купишь. Оставалось просить маму, которая как ветеран войны могла записаться в специальную очередь. Мама всегда очень беспокоилась за меня, а как за водителя – особенно. Но главное, мама согласилась записаться, а еще главней – спонсировать половину стоимости «Запорожца». Похоже, мечта начала превращаться в реальность.

Наконец прислали открытку, что можно прийти, внести деньги и получить машину. Однако не в магазин надо было идти, а ехать куда-то за город. И называлось это «база». Отправились мы с мамой (мама – формальный покупатель и владелец) и с моим сотрудником Геной Вайсманом. Поскольку у Гены был «Запорожец», да и вообще он слыл человеком опытным, в нашей миссии он исполнял роль технического советника. Если кто помнит, первая модель в народе именовалась «горбатый», а вторая была уже похожа на то, что называется «автомобиль». Нам предстояло получить вторую, так сказать, модернизированную версию, которой дали имя «ушастый».

Приехали на базу, там стояло штук 10 этих «аппаратов». Все красные. Других не было. Мама меня подбодрила – какой замечательный цвет. Мне он тоже понравился. Тогда было так – что достал, то и нравится. Гена поговорил с работником базы, сунул ему двадцатипятирублевку, чтобы помог выбрать машину получше.

«Да, именно эту надо брать», – изрек Гена и после оформления всех бумаг сел за руль, включил зажигание и, сделав контрольный круг по базе, повез нас домой. Не проехав и километра, Гена остановился и сказал, что надо заправиться. Он предусмотрительно захватил канистру с бензином. Мы вышли из машины и – о ужас! Гена не может найти крышку бензобака. На его модели эта крышка была вмонтирована в заднее правое крыло, а тут все гладко и ничего нет. Первая мысль – подсунули сволочи бракованную. Делать нечего – развернулись и обратно на базу, благо недалеко отъехали. И нам, как полным идиотам, объяснили, что это модифицированная модель, что надо поднять задний капот (мотор у «Запорожцев» был сзади) – крышка бензобака находится там. В конце концов мы успокоились и поехали домой, но подергались порядком.

Так я стал гордым владельцем, вернее – водителем, красного красавца с «блатным» номером 00–53. Понятия не имею, почему он мне достался. В Баку машины с двумя нулями принадлежали, как правило, большому начальству.

Езда на «Запорожце», особенно вначале, была ничем иным, как набором приключений. Первое произошло в первую же неделю. Я по глупости полагал, что такое сокровище просто оставлять на улице нельзя. Поэтому я купил месячный абонемент на платную автостоянку на улице Корганова. От стоянки до дома минут 15 пешком, примерно за это же время я мог дойти до работы. Почему я вообще ездил на работу на машине – загадка до сих пор. После работы я ставил моего Запика на стоянку и шел домой. Мама и Женя всегда нервничали – ведь опыта вождения у меня не было, и когда я появлялся, все были несказанно рады – по крайней мере живой.

Итак, въезжаю я с узкой улицы Корганова в узкие ворота автостоянки и чувствую, что поцарапал левое «ухо» Запика. У моего «Запорожца» были по бокам уши – воздухозаборники, что делало его похожим на Чебурашку. Сейчас я бы не обратил на эту царапину внимания, но тогда… Катастрофа! Так ездить нельзя! И я решил: ухо отвинчу, отнесу домой, выправлю, покрашу и поставлю на место. И как был в белой рубашке с галстуком, достал набор инструментов, который прилагался к машине, и начал демонтаж. Видно, инструменты были не те, и как добраться до винтов я не знал…Часа через два, уже темнело, воздухозаборник я все-таки отсоединил, завернул в какую-то тряпку и в перемазанной маслом рубашке добрался до дома. На звонок открыла Женя, бледная от волнения: «Что случилось? Машина?» Не в силах говорить, я кивнул и протянул ей сверток. Женя развернула тряпку и произнесла трагическим голосом свою незабываемую фразу: «И это все, что от нее осталось?»