Николай Лейкин - В гостях у турок. Юмористическое описание путешествия супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых через славянские земли в Константинополь

Николай Иванович пришел в свое купе. Глафира Семеновна уже лежала.

– Дурак! Только понапрасну будишь, – проговорила она.

Он промолчал и лег на скамейку. Вскоре он услыхал, как Глафира Семеновна начала посвистывать носом, а потом и сам заснул.

Проснулся он от стука в дверь. Глафира Семеновна полулежала, приподнявшись сфинксом, и спрашивала:

– Кто там?

Огонь в вагоне уже погас. На дворе светало.

– Кто там?! – закричал в свою очередь Николай Иванович, открывая дверь купе. – Чего нужно?

– Станция Пирот! Сербская граница! Паспорта позвольте! – произнес довольно правильно по-русски полицейский чиновник в австрийского образца кепи и со шнурами на плечах пальто.

– Вы сербский?

– Сербский.

– В Белграде уж у нас смотрели паспорты.

– А здесь, на границе, еще надо посмотреть. Ведь у вас в России на границе смотрят же.

Николай Иванович полез в карман за паспортом.

В Пироте, однако, поезд задержали недолго. Сербский полицейский только записал паспорта, наложил на них красный штемпель, и поезд тронулся.

– Ну, слава богу, поехали. Можно еще поспать, – сказала Глафира Семеновна, легла и только заснула, как явился кондуктор.

Оказалось, что он явился, чтобы откланяться супругам и получить обещанный динар.

– Добре почилы ове ночае? – спросил он супругов и сообщил, что он едет только до следующей станции. – В Цариброд блгарски кондуктор буде, – прибавил он и протянул руку.

Николай Иванович дал ему второй динар и спросил:

– На Цариброд митница?

– Блгарска митница, – кивнул кондуктор и удалился.

– Глаша! Не спи! Сейчас новое испытание будет. Въезжаем в болгарскую землю. Таможня, – сказал Николай Иванович лежавшей жене.

– Слышу, слышу. Какой тут сон! Давно уж проснулась. Наказание эти таможни!

А поезд останавливал уже ход и подкатил к деревянному домику с надписью: «Цариброд». На платформе стоял болгарский офицер и два солдата в форме, напоминающей совсем русскую форму. Солдаты были даже в фуражках без козырьков, в серых шинелях русского покроя и с револьверами у пояса. Кроме них, на платформе были начальник станции в статском платье и, как у нас в России, в красной фуражке, бакенбардист в пальто и шляпе котелком и несколько бараньих шапок в бараньих куртках шерстью вверх.

Все это тотчас же полезло в вагоны. Чиновник в шляпе котелком оказался таможенным чиновником, бараньи шапки – его подчиненными. Войдя в купе супругов, он тотчас же бросил взгляд на две громадные подушки, улыбнулся и спросил по-русски:

– Русские?

– Да, да… Самые что ни на есть русские… Едем из Петербурга, – отвечал Николай Иванович.

– Не везете ли сигар, табаку, чаю? – задал вопрос человек в шляпе котелком. – Это все ваши вещи?

И прежде чем супруги успели ответить что-нибудь, он уже начал лепить на саквояжи и картонки таможенные ярлычки, гласящие «прегледано». Глафира Семеновна начала было открывать свои баульчики, чтобы показать, что в них, но он сказал:

– Не трудитесь, не трудитесь. Ничего не надо. Есть у вас что-нибудь в багажном вагоне?

– Ах, как же. Сундук с бельем и платьем.

– Тогда пожалуйте в таможню. Надо и на него налепить пропуск.

Чиновник поклонился и удалился.

– Вот учтивый-то таможенник! – воскликнула Глафира Семеновна после его ухода. – Даже и не верится что-то, что это таможенный. Боже мой! Да если бы они все-то такие были! И как прекрасно говорит по-русски! Ну, я пойду в таможню.

– Пусти, лучше я схожу, – предложил Николай Иванович.

– Нет, нет. Это такой элегантный человек, что с ним даже приятно. А уж если хочешь, то пойдем вместе.

И супруги стали выходить из вагона.

– Позвольте ваши паспорта, – на чистейшем русском языке обратился к ним на платформе офицер.

– Боже мой! Как здесь в Болгарии хорошо говорят по-русски! Я не ожидала этого, – проговорила Глафира Семеновна, улыбаясь офицеру.

– Не везде, мадам. Это только здесь, на границе, – отвечал офицер, принимая из рук Николая Ивановича паспорт, и прибавил: – Обратно получите в вагоне.

При досмотре сундука Глафира Семеновна еще больше очаровалась таможенным чиновником. Оказалось, что он не допустил ее даже открыть свой сундук и сейчас же налепил таможенный ярлык. Уходя из таможни, она расхваливала мужу даже бакенбарды чиновника, его глаза и называла даже аристократом.

– Ну какой же, милая, он аристократ… – возразил было Николай Иванович.

– Аристократ, аристократ! – стояла на своем Глафира Семеновна. – Только аристократы и могут быть так утонченно вежливы. А какая неизмеримая разница с носатым сербским таможенным, который у меня даже ветчину нюхал! В сыре что-то искал! В апельсинах под кожей контрабанду найти думал.

Супруги опять вошли в вагон.

– А как приятно въезжать-то в такое государство, где такие прекрасные чиновники! – не унималась Глафира Семеновна.

– Ну да уж довольно, довольно. Совсем захвалила, – останавливал ее муж.

Вошел офицер и возвратил паспорты.

– Надо что-нибудь заплатить за прописку? – спросил его Николай Иванович.

– В Болгарии ничего не берется, – был ответ.

– Ну, вот как отлично! А на сербской границе с нас взяли что-то четыре с половиной динара.

– Да разве можно сравнивать Сербию с Болгарией! Ведь это день и ночь… – вставила свое слово Глафира Семеновна, но офицер уже исчез.

– Погоди, матушка, хвалить-то, погоди… Ведь еще только нос показала в Болгарию, а что дальше будет – неизвестно, – говорил муж.

– Нет, это уж сейчас видно, что болгары симпатичный народ. Ты посмотри, какие добродушные лица.

– А по-моему, такие же усатые, такие же носатые!

– Оставь, пожалуйста. Тебе только бы прекословить мне.

В коридоре вагона показался мальчик с подносом, на котором стояли чашки, и предлагал кофе. Заглянул он и в купе супругов.

– Давай, давай сюда! – поманила мальчика Глафира Семеновна. – От таких учтивых людей и кофей-то приятнее выпить, – прибавила она, взяв чашку кофе.

Взял себе чашку и Николай Иванович и воспользовался случаем, чтобы поручить мальчику заварить чаю в металлическом чайнике.

– Кипятку сюда, кипятку. Горячей воды, – толковал он мальчику. – Понял? Ну, айда! На чай получишь.

Мальчишка помчался к себе в буфет под вывеску «Гостильница» и сейчас же вернулся обратно с чайником, сказав:

– Ух, горешта вода! [37] Кипяток (болг.).

– Ну, вот спасибо тебе, спасибо, милый, – благодарила его Глафира Семеновна. – И какой симпатичный мальчишка! Николай Иваныч, его надо хорошенько наградить.

– Ну, вот тебе за это полдинара на чай.

Николай Иванович дал ему несколько никелевых монет, но мальчик, посмотрев на них, сказал: «Србски пара» – и возвратил обратно.