Виктор Суворов - Золотой эшелон

Академик Кунц весь остаток дня был не в духе. Он был почти уверен, что теперь-то уж ассигнования на исследования пойдут щедрым потоком. Как составить доклад, чтоб выглядело и солидно, и перспективно, — он знал, как никто другой в Академии. Как отчитываться по результатам лет через пять-шесть — он не волновался. Шефы КГБ в последние годы менялись часто. И не все из них уходили в отставку по своей воле.

Совещания Политбюро в последнее время проводились в кремлевском бункере. Во избежание эксцессов. Внутренность зала для совещаний ничем не отличалась от обычной. Были даже сборчатые шторы фестончиками, прикрывавшие несуществующие окна. На стене — мозаичное изображение Ленина на броневике. Кресла — достаточно удобные для сидения и недостаточно уютные, чтобы задремать. Словом, все было привычно.

Слушали доклад председателя КГБ. Дольше обычного говорил сегодня Мудраков. Усыпляюще как-то.

— В заключение хочу сказать, что наши доблестные чекисты, как всегда, на высоте. Небольшой пример их отличной работы. Недавно мы перехватили частное письмо некоего американца Росса к его якобы другу, сотруднику посольства США в Москве Хардингу. Совсем незначительная фраза в нем «Как повлияет мыло на русский менталитет» привлекла внимание. Анализ показал, что мы были правы. Росс, как выяснилось, крупный агент ЦРУ. Он сейчас по морю везет в Одессу спецгруз под кодовым названием «Мыло». Его там скоро встретят и вместе с грузом в сопровождении сотрудников Комитета доставят в Москву.

— Мы все знаем, как много работают органы госбезопасности, — заговорил с места министр внутренних дел Ванин. — Стоит ли их перегружать? С этим и таможня разобраться может. Я пошлю своего заместителя, он проконтролирует операцию.

— Ну что вы, товарищ Ванин, — небрежно ответил Мудраков, — это рядовая операция. Мои ребята сами справятся.

— А что такое менталитет? — спросил второй секретарь ЦК КПСС. В отсутствие Генерального секретаря, который по совместительству был еще президентом страны, он исполнял его обязанности.

Стоявший за его спиной референт подал голос

— Разрешите позвонить консультанту?

— Звони.

Референт ушел в угол кабинета и взялся за телефон. Второй секретарь сказал не без наслаждения:

— Вопрос о том, кому проводить упомянутую операцию, мы пока отложим. Послушаем консультанта, а тогда и решим. А пока заслушаем министра финансов.

— Финансовое положение в стране за последний месяц можно считать вполне удовлетворительным. Ухудшения происходят даже медленнее, чем мы предполагали. Курс рубля по отношению к доллару за отчетный период упал всего на восемь процентов. Американский доллар сейчас на черном рынке стоит сто двадцать рублей. С бумагой, правда, имеются некоторые проблемы. Которые, впрочем, можно уладить, если мы начнем печатать купюры по десять тысяч рублей.

Тут вернулся бесшумный референт, и министр финансов умолк.

— Второй консультант по проблемам менталитета находится на телефонной связи.

— А почему не первый? — поднял бровь второй секретарь ЦК КПСС.

— Первый консультант вчера погиб в автомобильной катастрофе, произошедшей через пятнадцать минут после того, как он отбыл из здания КГБ, где давал консультацию в течение двух суток.

Второй секретарь продлил молчание, на сколько захотел. За это время Мудраков успел мысленно отправить шустрого референта на спецобработку с указанием, чтоб тот не умер до особого распоряжения. Наконец второй заговорил:

— Давайте, товарищи, поручим проведение операции «Мыло» министру обороны. Контейнер с грузом да этого агента заодно пускай доставят на внеочередное заседание Политбюро, а мы уж тут все вместе разберемся, что к чему. В теплой и дружественной обстановке. Есть возражения?

Возражений ни у кого не нашлось, и все приступили к обсуждению печатания десятитысячных купюр.

— Разрешите войти?

— Ну, войди.

Моложавый полковник лихо щелкнул каблуками и доложил:

— Товарищ генерал-полковник, полковник Зубров по вашему приказанию прибыл!

Командующий Одесским военным округом Гусев опустил на плечи щегольского полковника тяжелый взгляд.

— Гопака плясать умеешь?

— Не пробовал.

— А если попробовать?

— Сумею! — уверенно рубанул полковник.

— Сумею! — передразнил генерал. — Рапорта о переводе писал?

— Писал.

— Много?

— Много.

— Не успел в должности утвердиться, а уж рапортов написал больше, чем Высоцкий — песен. Тебе, полковник, по возрасту еще майором бы трубить, а ты уж начальник разведки Одесского военного округа. На генеральском месте сидишь. Скоро генералом станешь, штаны полосатые получишь. Я уж представление написал. Не сидится?

— Не сидится, товарищ генерал-полковник.

— Вроде я тебя не обижаю. Ценю. Выдвигаю…

— Не по мне работа кабинетная. В дело хочется. Разведчик я. Всю жизнь в деле провел.

— А генеральские штаны тебя не прельщают?

— Прельщают. Да только в деле бы, товарищ генерал-полковник! Чтобы с риском смертельным. Засиделся я.

— В дело ему хочется! — проворчал генерал. — А мне, думаешь, тут киснуть охота! Я сам боец. Весь Афган истоптал. Да только кому-то и по штабам сидеть надо! И сидим. И рапортов не пишем. А если и пишем, то не столько… как некоторые полковники. Эх, ты. Писатель. Менделеев. Герой. Павлик Морозов. Будет нам скоро всем дело! Развалили страну. Докатились. Доигрались. Достукались. В общем, так. Тебе, полковник — ответственная правительственная задача. Формируй из спецназов сводный батальон. Рыл двести-триста. Выбирай сам. Вооружай как знаешь. Боеприпасов бери вволю и в пути не жалей. Приказано: получить в порту секретный груз особой важности и доставить его в Москву. Там вас встретят прямо от Политбюро. На подготовку тебе три дня. Любую помощь — окажу. Все, что попросишь, — дам. Все управления штаба округа — в твоем распоряжении. У начтопа получи карт вдоволь. В восьмом отделе завтра получишь «охранную грамоту» и пропуска с подписями членов Политбюро. Правда, не на всей территории эти подписи признают теперь. Так что будешь прорываться.

— Прорвусь.

— А родом ты, полковник, из-под Смоленска?

— Так точно.

— Деревенька твоя на берегу Днепра, рядом с артиллерийским полигоном?

— Ага, — с некоторым удивлением подтвердил полковник.

— Так вот. Могут твою деревеньку артиллерийским огнем придавить. По ошибке. Если груз не доставишь. И мою деревеньку тоже. Я из-под Калуги, там у меня вся родня. А за выполнение боевой задачи нам ничего не обещают. Но не выполнишь — я тебя, полковник, на орудийном стволе повешу. Если ты до того момента сохранишься. А твоих гавриков всех на мыло переведу, на дефицит! Да что ты все зубы скалишь?! Рад, что из кабинета вырвался? Рад, что в дело идешь?