Леонид Треер - Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина

Он показал, как пользоваться аппаратом. Король осторожно взял в руки коробочку, повернул ее, понюхал и, направив антенну на Редькина, услышал: «Будущее принадлежит непутякам!»

— Верно, — кивнул Шаша Бесподобный. Чувствовалось, что подарок ему нравится. Он внимательно посмотрел на Редькина. — Может, ты надеешься, что теперь я отменю казнь?

— И не мечтаю. — Коля вздохнул. — Пусть меня едят… А вам аппарат пригодится. У меня такое чувство, что вам грозит измена…

— Глупости! — оборвал его король. — Этого не может быть! — Он помолчал. — Впрочем, я проверю.

— Советую проверять так, чтобы проверяемый об этом не знал, — сказал Коля.

Спрягав подарок, монарх удалился.

— Зачем вы это сделали? — встревожился Сид. — Может, вы хотите задобрить их? Вас помилуют… А я? Что будет со мной?

— Спокойствие, Сид, — ответил Редькин, не отрывая взгляда от Дворца. — Сейчас состоится маленький концерт.

Прошло примерно полчаса. Начали сгущаться сумерки.

Внезапно из Дворца донеслись крики. Затем оттуда вылетел, словно огромная жаба, Тараканыч. Он растянулся на площади. Из Дворца выбежал разъяренный король.

— Мерзавец! — орал Шаша Бесподобный, размахивая аппаратом для чтения чужих мыслей. — Захотел стать королем непутяков?! Решил отравить меня кислородом, когда я усну?! Я уничтожу тебя, негодяй!!

Он пнул ногой лежащего злодея, который тонко визжал: «Каюсь, ваше химичество! Бес попутал!», затем приказал посадить Тараканыча в клетку к Редькину и Сиду.

— Не хочу! — благим матом орал чародей, когда непутяки волокли его к клетке. — Не хочу к ним! Они меня убьют! Ваше химичество, не губи любящую тебя душу!

Он упирался ногами в трубы, извивался, дергался, но непутяки все же засунули его в клетку.

— Теперь тебе придется съесть двоих! — сказал король Сиду и ушел в страшном гневе.

Тараканыч стоял в углу клетки, боясь шелохнуться, и заискивающе смотрел на Редькина.

— Бить будете? — коротко спросил он.

— Будем! — подтвердил Джейрано, делая шаг к злодею.

Коля молчал.

— Земляки! — жалобно завыл Тараканыч. — Забудем прошлое… Мы здесь чужие…

Сид сделал еще один шаг.

— Ошибки признаю! — еще громче заголосил чародей. — С кем не бывает?.. С прошлым покончено! Ну будьте людьми… А? Ну, Сидушка… Не опускайся до мордобития…

Джейрано влепил ему пощечину, и Тараканыч заверещал, точно его убивали.

— Руки пачкать не хочу! — сказал Сид. — Но запомни! Если мне и суждено стать людоедом, то первым, кого я проглочу, будешь ты.

Он отошел к противоположной стенке.

Тараканыч, еще не веря, что так дешево отделался, молча смотрел на Колю преданным собачьим взглядом.

— Где ключ? — тихо спросил Редькин.

— Какой ключ, Николенька? — не понял чародей.

— Который подходит ко всем замкам, — сказал Коля.

— Ах, этот… — сконфуженно пробормотал Тараканыч. — Ты только не сердись, мон шер… Понимаешь, какая штука получилась… Я этот ключик Шаше презентовал, когда в доверие входил…

— Как… презентовал? — упавшим голосом спросил Коля, не желая верить услышанному.

— А вот так… — Тараканыч виновато вздохнул. — Взял и подарил… Кто же знал, что так получится… Прости меня, Николя, старого балбеса.

Редькин молча сел на пол.

Растаяла последняя надежда.

«Позвольте, — удивится читатель, — а что же Мебиус? Почему он не пришел на помощь землянам!»

Дело в том, что Мебиус круглые сутки был занят накоплением гравитона — той самой жидкости, без которой не мог работать «Космосос». Непрерывный процесс нельзя было прекращать ни на минуту, и, чтобы у читателя не оставалось на этот счет сомнений, мы, со слов Редькина, опишем вкратце технологию получения гравитона.

Сначала берется самый обычный гравий и измельчается в порошок, как кофейные зерна в кофемолке. Затем частицы гравия разгоняются до скорости света в специальной вакуумной камере, имеющей форму бублика.

В другой камере вращаются с такой же скоростью, но в противоположном направлении, всем известные протоны. В нужный момент частицы гравия и протоны выпускаются в прямой канал и летят навстречу друг другу с громадной скоростью, пока не сталкиваются. При ударе от частиц остается лишь мокрое место. Эта влага, которая и называется гравитоном, собирается в отстойники, а затем, пройдя через сложную систему змеевиков-очистителей, капает в сосуд. Процесс этот довольно длительный: за час можно получить всего лишь чайную ложку гравитона, но самое главное — его нельзя прерывать, иначе теряются свойства жидкости.

Мы понимаем, что у читателя, хорошо знакомого с современной физикой, неизбежно возникает вопрос: при помощи каких сил разгонялись частицы до скорости света? Сам Мебиус ответил на этот вопрос довольно загадочно, сославшись на силу разума. Скорей всего, он не захотел открывать профессиональную тайну. Но мы не сомневаемся, что рано или поздно гравитон будет получен и на Земле

Сид и Тараканыч давно уже спали. Лишь один Редькин продолжал бодрствовать. Он слушал, как повизгивает во сне чародей, как причмокивает губами, точно младенец, потерявший соску, бедняга Сид, и думал о том, что завтра, в это же самое время, его, Коли Редькина, уже не будет среди живых…

Ближе к рассвету, когда пахнущий бензином туман спустился на площадь, наш герой задремал. Ему снился неприятный сон. Он лежал на огромном блюде, присыпанный петрушкой, укропом и золотистым картофелем-фри. Сид, вооружась ножом и вилкой, склонился над блюдом. Кадык его нетерпеливо дергался, словно поросенок в мешке.

— Простите меня, Ник, — пробормотал он, — но голод не тетка…

Вот он намазал на хлеб горчицу. Вот открылся его огромный, как пещера, рот. Что-то холодное прикоснулось к Колиной шее, Редькин застонал и открыл глаза.

На плече сидел попугай, осторожно трогая клювом Колин подбородок.

— Итак, вскормленный на воле орел молодой, — тихо сказал Леро, — я вас слушаю. Говорите шепотом.

Коля готов был заплакать, в глазах и горле запершило, он не мог говорить. Леро понял состояние друга, и хотя попугай относился к эмоциям отрицательно, на этот раз он не сказал ничего, кроме: «Держись, старина. Детство кончилось, ты — мужчина!»

Успокоившись, Редькин доложил о казни, назначенной на следующую полночь, и о том, как очутился в клетке злой волшебник.

— О тэмпора, о морэс, [3] О времена, о нравы (лат.). — задумчиво произнес Леро.

— Может, надо обратиться за помощью к ха-мизонцам? — прошептал Коля. — У них ведь есть «Антинепутин»…

— Ха-мизонцам сейчас не до нас, — ответил попутай. — Они заняты поисками похищенного чемоданчика.

— Чемоданчик здесь, во Дворце! — сообщил Коля. — Тараканыч спер.