Олифант Олифант - Собаки!

Прошло несколько лет, и теперь каждый англичанин мог завести себе Короля Чарльза в личное пользование, а в случае недовольства новым указом, надавать питомцу оплеух или обругать на все корки.

— Я, разумеется, чувствую некоторую вину перед собачками, что дал им своё имя — говорил Чарльз Секретарю, — но, зато, какое облегчение моему народу. Ведь теперь любой подданный может смело сказать своему псу: «Ну и сука же ты, Король Чарльз»! А с меня не убудет. Кстати, я тут подумал, не маловат ли налог за помол зерна?…

Скажем честно, спаниели это не та порода, которая любит поразмышлять, пофилософствовать. Да и как можно что-либо обдумать, если ты постоянно в поисках пищи и неприятностей? Уши за спину и мчаться навстречу новым приключениям, вот девиз настоящего спаниеля.

Впрочем, как говорится — в семье не без, скажем так, исключения. Кавалер кинг чарльз спаниель рассудителен, уравновешен и аристократически бесстрастен. Не так давно, я специально сделал несколько выписок из дневника некого спаниеля Эдмонда (журнал «Родина» 1913 год. Издание А. А. Каспари). Итак.

«…вот почему мне кажется, что эти заметки в дневнике проживут дольше моих меток на столбах и деревьях».

«Слово КАВАЛЕР происходит от французского chevalier — шевалье, рыцарь, а дословно — всадник. Может быть, мои предки гарцевали на лошадях?»

«Удивительно нелепая вещь — фуражки военных. Блин, уложенный на узкий ободок. То ли дело треуголка с плюмажем».

«Становлюсь ли я мудрее, прислушиваясь к разговорам хозяев?»

«Бесспорно, что Природа всегда сильнее принципов, но не в случае, когда ты породы Кавалер кинг чарльз спаниель».

Пётр Петрович Сытов, в прошлом полицейский чиновник, а ныне управляющий Мексиканским филиалом Российско-Американской Торговой Компании, проснулся, по обыкновению рано. Распахнув окно, он впустил в комнату свежий морской воздух. Запахло гниющими водорослями и влажной листвой.

— Работать и работать, — подбадривал себя Пётр Петрович, делая гимнастические упражнения на крохотном балкончике. Затем он умылся, надел халат и сел пить утренний кофе, принесённый служанкой из местных.

К обеду он успел прочитать всю корреспонденцию, набросать основные пункты месячного отчёта, проверить счета филиала и выпить два графина воды.

— Закажу на обед рыбки, — подумал он, блаженно потягиваясь и зажигая первую на сегодня сигару. — И сосну часика три, а то и четыре.

Увы, мечтам его не суждено было сбыться. Аркадий, длинноволосый юноша, с облупленным от солнца носом, буквально ворвался в кабинет, смахнув полой сюртука несколько бумаг со стола.

— Знаю, что помешал, Пётр Петрович! Но, не велите казнить! — Аркадий счастливо рассмеялся. — Смотрите, что я нашёл!

Молодой человек уже месяц, как прибыл из Петербурга, где учился в университете. Отец его, один из владельцев Компании, просил Петра Петровича оказать сыну всевозможное содействие в его путешествии и, по возможности, опекать. Аркадий день и ночь бродил по Веракрузу и окрестностям, собирая гербарий, делая наброски в альбоме и покупая всевозможные местные поделки в лавчонках. Сейчас на руках у него забавно вертел острой мордочкой опрятный щеночек Чихуахуа.

— Хороший пёсик, Аркаша, — Пётр Петрович почесал Чихуахуа спинку. — Матушке в подарок?

— Матушке?! — Юноша счастливо рассмеялся. — Матушке Университету! Учёному Совету, дорогой вы мой! — Аркадий одной рукой налил из графина воды и залпом выпил. — Это сенсация. Да не сенсация даже, а открытие. Настоящее открытие, которое перевернёт… Не знаю что, всё перевернёт!

И Аркадий, не спуская с рук собаку, сбивчиво пересказал, как сегодня утром он встретил на местном рынке настоящего жреца из племени ацтеков. Тот продавал какие-то амулеты и снадобья. Аркадий пытался узнать их предназначения, но индеец, увы, ни слова не понимал по-испански. И вот тогда-то, жрец достал из корзины щенка, возложил на него руки и предложил юному исследователю сделать то же самое.

— И как только я коснулся собаки, клянусь, я начал понимать его! Он, говорил со мной по-русски! Верите, Пётр Петрович? Плохо, с акцентом, но я понимал каждое его слово. Он рассказал о своём народе, о богах, о великих воинах и битвах… Если бы я мог записывать, но мои руки должны были находиться на спине этого пёсика. Нет, не пёсика, а Артефакта! Вы понимаете, что произошло?

— Понимаю, Аркаша, — Пётр Петрович устало вздохнул и надел соломенную шляпу. — Много денег отдал?

— Господи, да причём тут деньги? — порозовел Аркадий.

— Пойдём, поговорим с этим твоим ацтеком, — управляющий убрал со стола бумаги и вышел. Юноша устремился вслед за ним. Через четверть часа, Пётр Петрович распахнул дверь невзрачной кофейни.

— Сурен, ты здесь? — громко спросил он.

Из задней комнаты немедленно появился невысокий плотный мужчина в широких светлых штанах и жилетке на голое тело.

— Вай, какой гость пришёл, — всплеснул он руками и, согнувшись в полупоклоне, поспешил к управляющему. — Сейчас кофе пить будем, халву, лукум кушать.

— Этот? — Пётр Петрович бесцеремонно ткнул пальцем в грудь гостеприимного хозяина, обращаясь к Аркадию.

Тот пригляделся. Исчезли массивные кольца из ушей, длинные волосы, краска на лице, но оставались выпуклые грустные глаза, массивный нос, чуть вывернутые пухлые губы.

— Как же так? — голос Аркадия дрогнул.

— Сколько он тебе заплатил? — сурово спросил управляющий у лжеацтека.

— Пятьдесят, всего пятьдесят, — заволновался тот.

— Двести, — Аркадий всё не верил своему горю.

— Эй, Пётр-джан, зачем так смотришь? Пятьдесят за собачку получил, а на сто пятьдесят я два часа легенды-истории говорил! Про Давида Сасунского рассказал, о Тигране Великом рассказал, о Багдасаре, — Сурен загибал толстые пальцы. — Скажи ему, Аркадий-джан, разве я лгу?

— Сто верни, хватит с тебя — Пётр Петрович улыбнулся и протянул ладонь…

— Сурен, кстати, — говорил Аркадию управляющий, уже по дороге домой, — раньше тоже в Петербурге учился, а сюда лет пятнадцать назад с греками прибыл. Уж не знаю, что он тебе наплёл, но собачки у него отменные. Думаю, матушке твоей понравится.

Задумайтесь, левретка — борзая собака, относящаяся к декоративным, то есть, порода, выведенная для охоты и погонь в залах, гостиных и апартаментах. Это, во-первых. Во-вторых, левретка — дамская порода. В том смысле, что её владелицами обычно являются дамы. И на кого же, интересно, охотятся дамы в «залах, гостиных и апартаментах»? Разумеется, на противоположный пол! Хотя, конечно, правильнее было бы сказать «охотились». Впрочем, не будем забегать вперёд и обратимся к истории.