Алина Кускова - Свадьба по гороскопу

Сейчас он ворвется в ее квартиру, если она его пустит. Небось начнет прикидываться, что ей все равно, показывать, какая она гордая и неприступная. А что делать, если она действительно его не пустит? Страдать на лестничной площадке? Он уже не мальчик, чтобы с ним так поступали. Пусть даже и те девицы, которые ему очень нравятся. Почему он думает о ней во множественном числе? Она одна такая. Одна она. Так она не одна!

В оконном проеме, где, по мнению Кирилла, должна была находиться комната Алины, четко вырисовывались две фигуры. На фоне белых кружевных занавесок стояли женская и мужская фигуры. Они не просто стояли, они воплощали собой единое целое. Это был порыв страсти, поцелуй любви. Это была Алина и еще какой-то тип, сутулый, худой, черный. Хотя это его тень была сутулая, худая и черная. Парень, возможно, был вполне ничего. Быстро же она нашла ему, Кириллу, замену, как скоро она забыла их вчерашний вечер и невысказанные слова, полные неземного чувства. Дурак, он ведь так и не признался, что любит ее! Теперь поздно. Она порвала с ним, заявила, что больше он ее не увидит. И он увидел такое, что лучше бы ему не видеть ее вообще никогда.

Кирилл нагнулся, слепил из снега внушительный комок и с мальчишеской лихостью, чему сам несказанно удивился, запустил комок в окно. Послышался дребезг разбитого стекла и крики с балкона, находящегося этажом ниже.

– Я видел, кто кидал! – кричал куривший на балконе Сан Саныч, – черный как черт! В черном пальто до пят! Сатана, не приведи господь, вампир и оборотень!

Васильков не стал дожидаться разбирательства, кем он является на самом деле. Он закинул белый шарф на плечо и пошел прочь. Так ей и надо, пусть простудится, заболеет и умрет. Он не придет на ее могилку.

С самого утра лифт работал отвратительно. У дежурной лифтерши в ночь родился внук, пяточки которого они «обмывали» с напарницей с раннего утра. После чего пришлось бежать в магазины и подыскивать молодым родителям – сыну и невестке – в подарок детскую коляску, заодно накупить ползунков и памперсов, когда тут обращать внимание на вверенное ей лифтовое хозяйство? На свое-то времени в обрез. Результатом появления на свет маленького гражданина большой страны стал временный простой вертикального городского транспорта сразу в трех домах. Конечно, не обошлось без вредительства со стороны хулиганов, но от бегающей по магазинам лифтерши вредительства было гораздо больше. Первой в лифте застряла Вера Семеновна, собравшаяся за свежим хлебом. Просидев безрезультатно пару часов подряд, она поклялась в будущем питаться одними сухарями, сушить которые научилась в годы сталинских репрессий. Ее жалобное повизгивание – а на полноценный вой у старой дамы уже не хватало сил – и услышала Алина, возвращаясь утром от Львовых.

– Кто там? – Она прислонила ухо к шахте лифта.

– Милочка! – обрадовалась пенсионерка первым человеческим словам, услышанным за этот день. – Позвоните в лифтерскую, будьте добры, пусть они вызовут мастера. Я тут несколько часов сижу.

Алина, как только вошла в квартиру, сразу кинулась к телефону. Лифтерша, довольная тем, что купила десять упаковок памперсов по цене девяти, не стала, как обычно, ругаться на жильцов, ломающих лифты. Вместо этого она произнесла целую лекцию о том, что лифты в доме старые, давно отслужившие свой срок и что если они, жильцы-вандалы, не будут их беречь, то после того, как парочка из них упадет вместе с лифтом с высоты девятого этажа, остальным придется ходить вверх и вниз пешком. Полные «оптимизма» слова лифтерши Алина побоялась передать Вере Семеновне, но утешила ее тем, что мастер на этот раз оказался на месте и уже спешит ей на выручку.

Окрыленная тем, что сделала благое дело, Алина заглянула в холодильник, чтобы проверить, целы ли пельмени, которые она пообещала отварить на обед хлебосольному семейству Львовых. Сегодня ее распирало делать добрые дела. Когда раздался звонок в дверь и на пороге появилась соседка Маша, она пожалела о своем порыве. И решила в этом конкретном случае сделать исключение.

– Ты представляешь, какой-то псих разбил у меня вчера вечером окно! Как раз в тот момент, когда мы с Тимофеем непринужденно разговаривали, интимно обнявшись.

– Надо же, как тебе не повезло. А я-то здесь при чем?

– Я тут думала-думала и пришла к выводу, что кроме Макара никто больше подобного совершить не мог. Ты не знаешь, он случайно не выписался из больницы?

– Маша, думаю, Макар здесь совершенно ни при чем. Зачем ему бить твое стекло? Что у него своих стекол нет? И я точно знаю, что вчера он бил Пчелкина, а не стекла.

– Можешь говорить, что хочешь, но он сделал это из ревности! – заявила Машка и подошла к окну. – Мы с Тимофеем стояли вот так, – она подтянула к себе Алину и нежно прижала к своему телу, – он, между прочим, признавался мне в любви. Большой и светлой.

– И звал на сеновал, – усмехнулась Алина, отстраняясь от соседки.

– Никуда не звал. Не успел. Как раз в этот момент комок льда и разбил окно. Но дело не в этом. Мы стояли, нежно прижавшись друг к другу…

– Маша, я слышу это третий раз за пять секунд.

– Он мне говорил о своей большой и светлой любви. А Макару со стороны двора все было прекрасно видно. Наши тени на фоне окна. Понимаешь? Он приревновал! Увидел меня в обнимку с Тимофеем…

– Говорившим тебе о большой и светлой любви, – закончила вместо нее Алина, – все ясно. Но Макар здесь ни при чем.

– Тогда я пропала. Тимофей порвал со мной. – Она села на диван и пустила слезу.

Чтобы эта скупая слеза не повлекла за собой целый поток сырости, Алина решилась на еще одно благое дело: она села рядом и стала Машу утешать.

– Что значит порвал? Ты же говорила, он признавался в большой любви.

– В большой и светлой, – хныкала Маша. – Он решил, что этот кусок льда кинул мой тайный любовник из ревности. Там еще стоял пенсионер со второго этажа и вопил, что он видел, как кидал мужчина и целился именно в мое окно.

– Так, может, этот пенсионер и кидал?

– Он не кидал, он курил и следил.

– Детектив какой-то. Ну а от меня что требуется?

– Тимофей меня бросил. Никакого тайного любовника у меня нет, остается один Макар. Не могу же я вечно в старых девах ходить? Помоги! Ты уже два раза замужем побывала, а я ни одного! Думаешь, мне не хочется белого платья и фаты? И колечка в подарок? Я бы постоянно замуж выходила, да не могу, потому что даже сейчас выскочить не за кого.

От подобных откровений Алина опешила. Логика Маши была предельно проста: каждая девушка хочет замуж за абы кого. Она, Алина, не хотела за первого встречного, она выходила по любви, пусть даже не большой, но светлой. Кидать бедного Макара в объятия этой хищницы было верхом жестокости. Алине пришлось соврать, что Макару на ее глазах ампутировали ногу, руку и половину желудка, вырезали аппендикс и геморрой. И он прикован к постели на века вечные. На этом ее фантазия иссякла, но Маша успокоилась.