Алекс Сидоров - Люфтваффельники

— Кто за то, чтобы принять курсанта Симонова кандидатом в члены коммунистической партии, прошу голосовать. Единогласно?! Поздравляю! Готовься, конспектируй, расти над собой, через год встретимся!

Я вышел из кабинета с таким чувством, что меня нагло обманули. Шутки шутками, но так, наверное, в партию принимать нельзя! Ведь таким образом, в ней — в партии этой, могут оказаться случайные и посторонние люди, вроде меня. Ну ладно, я! Я — человек безобидный и вполне приличный, временами даже порядочный. Но ведь, таким образом в КПСС всякие мерзавцы и прихлебатели поналезли. Беспринципные люди, которые ради своей персональной выгоды, любую самую прогрессивную идею испоганят, любую хорошую задумку до полного абсурда доведут. Что вероятно, в результате, с КПСС и произошло!

Вернувшись в роту, я разыскал Филина и обрадовал его скорыми перспективами по вступлению в ряды идейных коммунистов. На что, мудрая птица-Филин, вытаскивая из тумбочки сверток с нехитрой едой, прихваченной для меня с ужина, степенно и рассудительно ответил.

— Ну что же, значит планида такая. Каждый из нас временами во что-то вступаем. Кто-то ногой в дерьмо, а кто-то — в партию. Не бери в голову Саня, выкрутимся, чай не в первый раз. Покушай вот лучше, ребята в столовой собрали. А то не жрамши, на пустой желудок, спится плохо. Всякая дрянь может присниться — К.Маркс, к примеру, со своей бородатой женой Ф.Энгельсом. Лопатой не отмашешься. Ха-ха! Жуй-жуй, а я пока бульбулятор заправлю и водичку вскипячу, у меня банка сгущенки завалялась, сейчас какао заделаем. Парни! У кого-нибудь сало или печенье осталось?! Сашка на ужине не был, покормить парня надо.

Воистину, у Сергея был фантастический инстинкт выживания. Его феноменальная способность к мимикрии была безграничной. Вот, посади его в клетку с людоедами и к вечеру, он уже станет их уважаемым вождем или самым почитаемым и полоняемым богом! Без шуток.

Год моего нахождения в кандидатах, пролетел незаметно. Я, естественно, ничего не конспектировал из того умопомрачительного и безразмерного списка рекомендуемой литературы, что мне выдали для ознакомления и скрупулезного изучения. Я не прочитал ничего, что было связано с марксизмом и ленинизмом.

Когда пришло время, идти на политсовет, я опять тупо просидел на подоконнике в фойе, наблюдая за трясущимися от волнения курсантами, отчаянно перелистывающими свои толстенные тетради с речами вождей и протоколами совещаний, пленумов и всяких съездов.

Выбрав проверенную тактику, я снова остался последним в очереди, предусмотрительно собрав у каждого курсанта, успешно прошедшего собеседование, его личные рабочие тетради, с клятвенным обещанием все вернуть в целости и сохранности. Таких тетрадей в 96 листов каждая, у меня скопилось порядка 7–8 штук. Не меньше. Солидная стопка, согласитесь?!

Подошла моя очередь сдаваться, и я вошел в кабинет с толстенной пачкой тетрадей в руках. Встав по стойке «смирно», я представился.

— Кандидат в члены Коммунистической Партии Советского Союза курсант Симонов, 45-е классное отделение!

Знакомые мне по прошлой встрече офицеры, сидели в том же составе и на тех же местах. Даже выражение их равнодушных лиц было абсолютно то же — глубоко одухотворенно скучающее! Как будто, 365 дней прошедшего года, пролетели мимо них. Ничего не изменилось. Вообще, ничего! Застой! Факт на лицо.

Увидев меня, угрюмый полковник задал один-единственный вопрос, на который я ответил абсолютно честно.

— Курсант Симонов! Что у тебя в тетрадях?

— Конспекты первоисточников, товарищ полковник!

О том, что это не мои конспекты, я скромно промолчал. А меня, в принципе, никто и не спросил. Зато, все члены политсовета наперебой затрещали.

— Во, видали?! Все заходили с одной тетрадкой. Ну, с двумя! А у этого, почти десяток! Обалдеть! Вот это ответственный подход к изучению великого теоретического наследства марксизма-ленинизма! Результат, прошу заметить, на лицо, очень плодотворно поработал кандидат.

— Чего тут говорить и так все ясно!

— Да, Симонов — известный отличник. Его отделение еще лучше стало учиться. Причем, все поголовно, включая самых дремучих и безнадежных нац. кадров. Старается парень, тянет, как паровоз! Более того, 45-е отделение вышло на второе место в батальоне, после легендарного 44-го. Уму непостижимо?! С таким количеством национальных кадров и на втором месте по успеваемости?! Молодцы!

В разговор влез и толстомордый политрабочий.

— Да, да, 45-е?! Знаю-знаю! У них очень сильный комсорг. Курсант Филин! Я ему рекомендацию давал. Помните, в кандидаты принимали?! Обстоятельный такой молодой человек, солидный. Скоро опять придет, хороший будет партиец. Достойная смена!

— Я тоже согласен! Все ясно, годится! К тому же, уже поздно, домой пора!

Угрюмый полковник, сидевший в центре стола, опять почему-то не стал спорить и поставил вопрос на голосование.

— Кто за то, чтобы принять курсанта Симонова в члены партии, прошу голосовать. Единогласно?! Поздравляю!

Свершилось! Меня, фактически вопреки моей воли, приняли в коммунистическую партию без сучка и задоринки. И это, притом, что я не приложил к этому, не малейшего усилия — не прочитал и не законспектировал ни одной строчки из нетленных и гениальных работ великого теоретика Карла Маркса и его жены Фридриха Энгельса (как сказал мудрый Филин). А так же, их последователя — дедушки В.И.Ленина, его сподвижников и наследников-продолжателей, «перестройщиков», «ускоряльщиков» и прочих прихлебателей, приспособленцев партполитрабочих, которые опять собрались на очередной «внеочередной» пленум, симпозиум, банно-прачечную посиделку, заседание политбюро или съезд?! Кто их там разберет?!

Мне, например, недосуг всякие бредни выслушивать, изучать их с важным видом и конспектировать! Мне надо уму-разуму набираться, прилежно учиться военному делу и постигать науку побеждать. Чем, я в военном училище собственно и занимался, причем, очень старательно.

Со 2-го курса обучения началась занимательная программа по очень полезному предмету с названием «Войсковой ремонт». Если в двух словах, то на теоретических занятиях по данной дисциплине нам объясняли, как быстро привести летательный аппарат в исправное состояние подручными силами при полном отсутствии ремонтной базы, запасных частей и расходных материалов. А на практических занятиях, офицеры-преподаватели, которые на своем личном примере испытали все прелести участия в боевых действиях и локальных конфликтах, реально показывали, как из «ничего» можно сотворить «чего-то» и оно — это «чего-то» еще будет замечательно работать и отлично функционировать, имея при этом зачастую весьма неприглядный вид.