Феликс Кривин - Гиацинтовые острова

Вспомни, Пиранья: ты ведь тоже была вожаком и не раз ходила впереди стаи. И стая устремлялась за тобой, подчиняясь извечному рефлексу следования, потому что ты первая услышала всплеск воды, предвещавший возможный запах крови. Почему же сейчас ты шарахаешься от каждого всплеска, почему тебя бьет озноб?

Там, в реке, ты не жалась к берегам, как здесь к стенкам аквариума, ты простреливала реку насквозь в едином залпе устремленной на жертву стаи. И ни у кого из вас не было страха и не было никаких других чувств, кроме ощущения запаха крови. А теперь ты дрожишь… Никто тебя не ведет, и тебе вести некого. Ты осталась одна — неужели это так страшно?

Стаи нет. Нет стаи, собранной в едином броске, огромной стаи, состоявшей из таких же, как ты, рыбок, почти карасей… Может быть, ты, Пиранья, и есть карась, всего лишь карась, который почувствовал запах крови?

Вот так иногда меняются взгляды со сменою обстоятельств, и это не говорит в их пользу, потому что настоящие взгляды должны противостоять обстоятельствам. Вы думаете, легкими были обстоятельства, когда первые птицы обрели крылья? Ведь они, учтите, были пресмыкающимися и могли бы пресмыкаться и дальше, их никто бы за это не осудил. Но они взмыли в небо. Представляете, как изменились их взгляды на мир? Ведь у птиц, как известно, самое лучшее зрение. Вот такое изменение взглядов можно приветствовать. Видеть мир не с позиций пресмыкающегося, а с птичьего полета — это, конечно, большой прогресс.

Древесная Украшенная змея хотя и не стала птицей; но она научилась летать. Среди тех, кто всю жизнь ползает, она — единственная — летает. Она сворачивается в клубок, затем стремительно выпрямляется и — летит. Как стрела. Правда, не на такие, как стрела, дальние расстояния.

Ее можно бы назвать Стрелой, но Стрелой называют другую змею, ту, которая совсем не летает. [78] Как неточны порой бывают названия! Почему Беззубку называют Беззубкой, когда она вообще не имеет головы, как и все ее двустворчатые собратья? Если моллюск начисто лишен головы, то отсутствие зубов не должно быть столь принципиальным… А Морской Черт (см. трактат «Безумная, разумная…») не идет ни в какое сравнение с Морским Ангелом, который является самой настоящей акулой. Так кто же из них черт, а кто ангел? Вот и пойми это, если судить по названию… Потому что на той змее нарисована стрела. По одежке встречают, но сколько можно встречать? На змее Эфе нарисована птица, так значит, Эфу нужно величать Птицей? Мало ли на ком нарисована птица, но летают обычно те, на ком птица не нарисована.

Змеиный взгляд, конечно, уступает птичьему, но у него есть одно преимущество: змея способна видеть тепло. Причем интересно, что, видя повсюду тепло, змея сама остается холодной, как все холоднокровные. Может, она потому и остается холодной, что слишком много видит вокруг тепла? Чем больше она видит тепла, тем меньше от нее видят тепла другие. [79] Кальмар тоже видит тепло, но совсем по-другому. Змея видит тепло, чтобы увидеть жертву, а Кальмар — чтобы увидеть хищника (кашалота). Таким образом, Кальмар видит тепло в целях самозащиты, а Змея — в целях нападения. Вот казалось бы: одна и таже способность, а действия различны. Потому что в конце концов важны не способности, а то, на какие они направлены цели.

Показательный факт: настоящее зрение и настоящий слух пресмыкающиеся обретают лишь тогда, когда они обретают крылья.

Вот откуда он берется—истинный взгляд на мир.

Кое-кто с этим, конечно, не согласится. Жучок Родниус, например, считает не так. [80] Все считают. Все научились считать. «Я считаю, — говорит Верблюд, — что у нас еще слишком мало пустынь». — «А я считаю, — говорит Пингвин, — что у нас слишком мало неледовитых океанов». — « А я считаю, что в своем поступательном движении мы еще недостаточно ушли назад», — быть может, Рак этого не говорит, но во всяком случае он так считает. Все считают. Каждый по-своему и каждый свое. Как же здесь добиться общего результата?

У жучка Родниуса на все самостоятельный взгляд, в том числе и на истинность взглядов. Он вообще до того самостоятелен, что может самостоятельно прожить без головы. «Одна голова хорошо, но и без головы не хуже, — раздумывает жучок Родниус, оставшись без головы. — Когда нет головы, тогда легче принимать решения. Никаких колебаний, никакой философии, как это бывает, когда есть голова».

Родниус любил философствовать, пока не остался без головы. Как он остался без головы, об этом история умалчивает. Может быть, он стал жертвой собственного любопытства, как это иногда бывает с улитками. Улитка, как известно, имеет отдельную раковину, но ей непременно нужно высунуться, чтобы посмотреть, что делается вокруг. И от всего, что делается вокруг, улитка буквально теряет голову. Глядишь — и нет головы: откусили. Но улитка не может жить без головы, слишком уж она любопытна. Поэтому голова у нее отрастет, а когда отрастет — снова высунется. И снова нет головы.

Да, улитка не может жить без головы, поэтому голова у нее всякий раз отрастает. А жучок Родниус прекрасно обходится без головы. Правда, философствовать он уже, как прежде, не любит. Конечно, можно пофилософствовать и без головы, но — удивительная вещь! — с тех пор, как Родниус остался без головы, у него как-то переменились взгляды. Нельзя сказать, чтобы он совершенно не реагировал на свет — реакция на свет у этих жучков и без головы сохраняется, — но тяга к свету уже не та. «Тяга к свету хорошо, но и без нее тоже не хуже», — к такой мысли пришел Родниус, оставшись без головы.

Ну скажите, разве такие мысли приходят кому-нибудь в голову? Такие мысли приходят лишь тогда, когда остаешься без головы. А когда остаешься без головы, какие уж тут разговоры о взглядах!

Вот тут-то бы и закончить разговор о взглядах на мир, но необходимо сделать некоторые выводы. Итак, что важно в формировании настоящего взгляда на мир?

Для этого важно:

— иметь глаза, уши или какие-нибудь другие органы чувств, — допустим, боковую линию, как у рыб, или способность к эхолокации;

— не быть паразитом, как Безглазик из семейства Ощупников;

— не воспринимать окружающий мир желудком, а воспринимать его нормальными органами чувств (той же эхолокацией). Иначе всегда будешь находиться на грани между пищей и едоком;

— по возможности светить (но, конечно, не животом, а также не зубами);

— не покрываться с годами копотью, как сомик Каллихрой;

— не ставить свои взгляды в зависимость от собственного дома, как Колюшка;

— помнить, что только благородная цель помогает нам бороться с обстоятельствами (пример Осьминога);

— не забывать, что хищники больше других зависят от обстоятельств (пример рыбы Пираньи);