Александр Скутин - Эрмитаж. Инфракрасный дозор

– Ладно, ладно. Вместе, так вместе.

Быстро начистили в кастрюлю картошки и поставили ее вариться на плитку. Мишу вдруг озарило:

– А хлеб?

– Пойду в буфете куплю.

– Буфет уже закрылся.

– Ну попрошу, может, даст все же хлеба.

– Ага, даст! Там такая тетя, так орет на всех. Она скорее …ать даст, чем откроет буфет после пяти.

– Миша, тебе может она и не даст хлеба, а мне даст. Волшебное слово знаю. Короче, пошел я в буфет.

– Очень уж ты, Саша, самоуверенный.

– Лучше уж быть самоуверенным, чем неуверенным в себе. Ложная скромность приводит к неуверенности в себе и губит веру в успех.

Эти слова я произнес, уже выходя в коридор.

Пришел к двери буфета и постучался. Тишина. Еще раз. Из-за двери послышалось что-то неразборчиво, но нецензурно. Стучу еще раз. На этот раз я расслышал:

– Я щас кому-то постучу, я так постучу, что будете лететь, пердеть и радоваться!

Голос явно приближался. Наконец, дверь распахнулась и в проеме возникла тетя разъяренного вида:

– Тебе чего, не видишь – закрыт буфет! Глаза повылазили!

Я сделал смиренно-постное лицо и сказал елейным голосом:

– Дайте, пожалуйста, немножко хлеба.

– Какой хлеб, ты чо глухой? Я ж те русским языком сказала – закрыто!

– Так ведь я же ради Христа прошу, спасителя нашего.

И голос мой стал проникновенно-проповедническим:

– Женщина, вы думали когда-нибудь, что грядет Страшный суд! И Бог вам обязательно припомнит, что вы мне, православному, в куске хлеба отказали. А Бог все видит. И не спасете вы свою душу, будете гореть в геенне огненной, вечно!

Ее лицо постепенно менялось. Сначала с него сошло агрессивное выражение, потом оно стало задумчивым, при упоминании о геенне стало испуганным, а услыхав слово "вечно" она вздрогнула.

– Сейчас принесу, подождите.

Надо же, и на ВЫ перешла даже. Она принесла мне на подносе нарезанную буханку.

– Сколько вам?

– Шесть кусочков. Сколько с меня?

– Денег не надо, я ради Христа это делаю!

Отлично! Все прошло так, как и было задумано.

А вот дальше все пошло уже не по задуманному мной плану. Как бы оправдываясь, она сказала:

– Вы не обижайтесь, что я сразу не хотела вам хлеба дать. Но вы сами поймите, мне еще прибраться надо, посуду помыть, выручку посчитать – это когда ж я домой попаду. А ехать мне аж в Купчино.

– Я тоже с Купчино, – отвечаю.

– Да, но мне в Купчино аж до угла Бухарестской и проспекта Славы добираться.

– Я тоже там живу, – говорю я, слегка обалдевая (тогда я жил в Купчино), – а в каком доме вы живете, не в 37-м, случайно?

– Точно. А откуда вы знаете?

– Так я ж сам в нем живу!

Оказалось, что мы живем не только в одном доме, но и в одной парадной. Я на третьем этаже, она – на пятом. И не знали об этом!

Заодно рассказал ей, что через день работаю ночным приемщиком в молочном магазине и пообещал ей по блату достать десять банок майонеза (страшный дефицит в то недоброе время). Расстались друзьями, обменявшись телефонами.

Придя в лабораторию, я рассказал Мише, как развел тетку насчет бога.

Прихлебывая супчик и заедая его хлебушком, Миша сказал:

– Саня, тебе с таким задатками надо верующим быть.

– Верующим – ну уж нет, я не настолько прост. А вот проповедником – может быть.

С тех пор у меня в буфете появился блат. Обещание насчет майонеза я сдержал. Частенько и другие продукты доставал для буфетчицы.

Аминь!

1993 год, лето.

ИТФ-1. И-тэ-эф. Источник травления фольги. Моя разработка. Последняя позитроновская разработка, но тогда я ещё не знал об этом. Как и то, что сам «Позитрон» также скоропостижно скончается, а мне придётся менять работу. Но это – потом.

Сам ИТФ представляет собой как бы управляемый источник импульсного двуполярного напряжения. С отдельной регулировкой по скважности импульсов, величине положительного (до 120 вольт) и отрицательного (до -20 вольт) напряжений. Не слишком хитрое устройство, я и посложнее делал, на микропроцессорах. А сейчас этот блок надо отнести в отдел, где разрабатывают конденсаторы. С помощью импульсного ИТФ они бомбардируют танталовую фольгу ионами электролитического раствора и придают ей губчатую структуру. Что ведёт к неуклонному повышению емкости танталового конденсатора, в обкладках которого и используется танталовая фольга.

ИТФ – здоровый, ящик, тяжёлый, килограммов тридцать будет. Там внутри и мощные радиаторы транзисторных ключей, и вентиляторы.

И я попросил наладчика-монтажника Борю помочь мне донести этот ИТФ в отдел. Боря, Борис Алексеевич – о нём стоит сказать отдельно. Солидный представительный мужчина, около пятидесяти лет, всегда при костюме-галстуке и белом лабораторном халате. С окладистой бородой а-ля Николай Второй, со степенными манерами, внушительным голосом, держится солидно. По виду и не скажешь, что рабочий, скорее – инженер. Да он и закончил Политех когда-то, но предпочитает трудиться наладчиком. Впрочем, не суть: инженер, рабочий... У нас в отделе процветали короткие, дружески-фамильярные, почти семейные отношения, чинуши не приживались. К слову, специалист Боря был великолепный, уважали его очень, и разработчики частенько советовались с ним. И к тому же – отзывчивый товарищ, всегда охотно помогал, если к нему обращались с просьбами.

Так вот, взяли мы этот ИТФ за боковые ручки на блоке и понесли в соседний корпус, а там ещё по лестнице наверх тащили, парились. Лифт был, конечно, но только грузовой, и только до четырёх работал. Так что – сами, ножками-ножками. Документы к блоку я нёс пакете, держа его свободной рукой.

Поднялись наверх, запыхались. Постояли немного на лестничной площадке, отдышались, Боря быстренько перекурил. И, постучавшись, открыли дверь в отдел, втащив затем свой тяжёлый ящик:

– Здравствуйте! Мы вам ИТФ принесли, о котором звонили только что. Куда поставить-то?

Навстречу нам шустро вскочила барышня бальзаковского возраста, светски улыбаясь, и любезно заговорила:

– Здравствуйте, здравствуйте! Давно уже вас ждём, спасибо, что принесли. Ставьте пожалуйста его сюда, на стол.

Она была сама вежливость, обворожительно-любезна.

Мы водрузили блок на большой прочный стол, я передал барышне пакет с документами. Та, обращаясь только к Боре, представилась (Боря представился ей взаимно) и спросила:

– Борис Алексеевич, окажите любезность: пожалуйста, расскажите нам, как пользоваться Вашим блоком, куда подключать шины, как регулировать скважность и уровень напряжений... Мы, конечно, обязательно, почитаем Ваше описание, но Ваши советы, как разработчика, были бы чрезвычайно полезны для нас.

Боря кашлянул и растерянно посмотрел на меня. Но не успел я открыть рот, как барышня, развернувшись ко мне, произнесла снисходительно-покровительственно: