Ричард Хукер - MASH

— Ну, может ты и прав, — сказал Ужас, — но вот что я тебе скажу: с тобой становиться сложно уживаться, Пирс!

— Зато без этого парня на столе кому-то тоже будет трудно жить на этом свете, — парировал Ястреб.

После этого он ознакомился с делом и взял его на себя. Он включился в операцию так быстро, как только смог. Он использовал все хирургические хитрости, которым научился за десять месяцев военной практики. Окончив, он позвал Даго Красного на помощь.

— Пожалуйста, Красный, — сказал он, — призови Его на помощь.

Но иногда дыр бывает больше, чем на них хватает заплаток и усилий. Несмотря на все старания и молитвы, парень умер через час после операции.

Отец Мулкахи отвел Ястреба Пирса в свою палатку, дал ему сигаретку и флягу, наполовину заполненную разбавленным скотчем. Лежа на койке Красного, Ястреб прикурил, глотнул выпивки и заявил:

— Красный, мои подкрученные ни на что не годятся, а быстрые и черепаха обгонит [23] .

— Говори по-английски, Ястреб. И тогда, возможно, я помогу тебе.

— Слушай, Пастушок Мулкахи, — заволновался Ястреб, — ты что, собираешься меня в свою отару загонять?

— О, перестань, Ястреб, — сказал Даго Красный, — ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы говорить такие глупости.

— Ну да, знаю. Прости. Я наверное слишком устал за эти дни, но я справлюсь. Может, изредка я и выгляжу чокнутым, но я не псих.

— Конечно, ты не псих, — сказал Даго, — но вам, Болотные люди, надо бы оставить идею-фикс о том, что можно спасти каждого привезенного в госпиталь. Люди смертны. Раненные вынести лишь то, что в их силах, а хирурги способны сделать лишь то, что в их.

— Красный, эта философия «невозможно-спасти-всех» не годится. В Болоте принято считать, что если уж они прибыли сюда живыми, они такими и останутся, если все сделать правильно. Ясно, что всегда так не бывает, но как идея — это более чем справедливо. Так что избавь меня от рациональных измышлений.

— Приляг, Ястреб, — сказал отец Мулкахи. — Тебе надо поспать.

Ястреб лег, но сон его был тревожен и утомителен. В девять утра на следующий день он вернулся к жизни и встретил там брюшину капитана Уильяма Логана.

Капитан Уильям Логам, моложавый менеджер большого супермаркета, вступил в Национальную Гвардию Миссисипи вскоре после увольнения с пятилетней службы во время Второй Мировой войны. Когда Национальную Гвардию Миссисипи направили в Корею, капитан Логан оставил супермаркет, свою жену, свой новенький фирменный комплект клюшек для гольфа «Бен-Хоган», троих детей, и отправился вместе с ней.

Капитан Логан, майор Ли на гражданке работавшим в бюро похоронных услуг, полковник Сколам, владелец дистрибьюторской фирмы Кадиллака, были из одного города. Они были членами одной масонской ложи и одного и того же кантри-клуба. Полковника Сколама, майора Ли и капитана Логан однажды утром потревожили корейцы, напавшие на гаубичную батарею капитана Логана, и в брюхо капитана пополнилось парой осколков снарядов.

К моменту начала операции на капитане Логане, Ястреб уже успел и проспаться, и еще кое-чего впридачу. Он удалил целый фут тонкого кишечника и реанастомизировал его. Иными словами, он, соединил концы оставшейся кишки. Закончив, он подумал, что черезчур затянул шов, но решил оставить все как есть. Это было ошибкой, пока еще только первой.

В последующие восемь дней капитан Логан был плох. С каждым днем ему становилось все хуже. Ястреб присматривал за ним, беспокоился и работал. И каждый раз, оборачиваясь, он натыкался на полковника Сколама и майора Ли, желавших знать как идут дела их товарища.

— Не очень, — продолжал говорить им Ястреб.

— Почему? — спрашивали они.

На восьмой день они спросили его об этом уже трижды.

— Потому, черт подери, что я плохо сделал анастомозию, — объяснил им Ястреб.

На девятый день Ястреб снова отправил капитана Логана, абсолютно больного, под нож. Он исправил неаккуратный шов, в то же время обнаружил, что пропустил еще одну дырку в прямой кишке. Сделал колостомию, и пять дней спустя капитана Логана, с улучшениями и вне опасности, выписали. Это была суббота, а субботними вечерами люди отовсюду стягивались к палатке, служившей 4077-му Офицерским Клубом.

Ястреб Пирс получил полезный урок, вытащив капитана Логана с самого края, и был все еще недовольным собой. Когда он вошел, за баром с бутылкой отличного скотча стояли полковник Сколам и майор Ли, они позвали его.

Настроение у Пирса упало ниже некуда. Он повесил голову. «Сейчас эти негодяи будут меня бить,» — подумал он, — «И имеют на это полное право».

Он подошел к бару и сел к ним.

— Капитан Пирс, — начал полковник Сколам, протягивая ему выпивку, — мы кое-что хотим вам сказать.

— Я так и думал…

— Мы тебе хотели сказать, что люди вроде нас, на линии фронта, чувствуют себя чертовски хорошо, зная, что есть такие доктора. Такие, как ты — кто позаботится о нас в случае ранения.

Ястреб растерялся. Он глотнул изрядный глоток скотча и произнес:

— Ради бога, полковник, ты что, не понимаешь, что я чуть не угробил вашего кореша? Я же почти убил его своей отвратительной операцией. Да, я его вытащил из беды, но он в нее и попадать-то не должен был!

— Мы наблюдали за тобой, Пирс, — сказал полковник Сколам, а майор Ли согласно кивнул. — Ты ж беспокоился за этого парня, будто он был твоим родным братом. А теперь он в порядке. Это все, что нам нужно знать. Нам даже наплевать, что ты Янки. Выпей еще, Ястреб!

— Господи! — воскликнул в сердцах Ястреб. Он поставил свой стакан на барную стойку, повернулся спиной к полковнику Сколаму и майору Ли, и вышел из заведения.

Три дня спустя к Ловцу Джону и Дюку попал паренек Анжело Риччио из восточного Бостона.

Рядовой Риччио вылядел неплохо. Он был в сознании. Пульс был немного учащен. Давление застыло на отметке 100 на 80. У него были множественные осколочные ранения, и лишь один из них внушал опасения.

Дюк Форрест, заступая в ночную смену и осматривая очередь раненых, не обратил особого внимания на Анжело, пока не увидел его рентген. Сердце мальчишки показалось ему слишком большим. Осматривая раненого повторно, Дюк решил, что один из осколков застрял в сердце, вызвав кровоизлияние в сердечную сумку, окружающую и вмещающую его.

Дюк отыскал Ловца Джона в столовой — он смотрел фильм, который видел в Штатах уже дважды. Ловец пришел, взглянул на рентген, и они с Дюком присели к Анжело.

— Как считаешь, Носки [24] в этом году хорошо будут играть? — спросил парнишку Ловец.

— Без Славного Парня [25] им ничего не светит, — сказал Анжело, — а я знаю этот наш верзила тоже где-то здесь.

— Точно, — сказал Ловец. — Тебя успокоит, что даже такой мужик как он здесь?

— Шутишь, док? — сказал Анжело. — Я бы врагу такого не пожелал. Мне было бы легче, если б он вернулся и выиграл несколько матчей для нас.