Мартти Ларни - Прекрасная свинарка

Теперь во всех аптеках и аптечно-химических киосках нашей страны стали продаваться южноамериканские пакеты «Кармен» и «Сеньора» — точно такие, как те, производство которых я некогда начинала. Это импортный товар, однако сырье для него экспортируется в Южную Америку из Финляндии. Мы получаем эти товары согласно соответствующим торговым соглашениям, и посему они плывут по морям и океанам, совершая кругосветные путешествия. Много, ох, несказанно много работы у миссис Рэйчел Терннэкк! Она продолжает свою неутомимую деятельность, чтобы объединить женщин всего мира. Она знает, что единение умножает силы, потому-то столь многие любители пения вступают в хоровые кружки.

«За тобой всегда идет большинство, потому что ты привлекаешь дураков на свою сторону», — сказал мне Энсио Хююпия на заседании малого правления, где я подробно докладывала о своей южноамериканской поездке. За эти одиннадцать месяцев я, правда, трижды побывала в Финляндии, но каждый из приездов был столь непродолжительным, что я не успевала полностью отчитаться. С тех пор как милые латиноамериканские женщины стали пользоваться первоклассными изделиями «Кармен» и «Сеньора», продажа кофе с наценкой «на благотворительные нужды» прекратилась в Финляндии окончательно. Многие с нескрываемым раздражением весьма неделикатно намекали, что за новоприобретенным кофе стоят известные промышленные круги, которые совершенно бесстыдно воспользовались услугами некой небезызвестной дамы. Я невольно вырвала из рук десятков благотворительных обществ и объединений лучшую статью их доходов! О, как я презирала людей, которые перешептывались у меня за спиной — особенно в театрах и в кино! Именно поэтому я вышла из «Союза женщин-служащих и домашних хозяек», из «Вечернего клуба деловых женщин города Хельсинки», из общества «Сделаем национальные украшения модными!», а также покинула знаменитый клуб «Фемина». Впрочем, год спустя все эти общества прекратили свое существование, так как у них не было возможности устраивать распродажу кофе по дорогой цене для поддержания своей деятельности.

В результате совещаний с Энсио относительно планов на будущее мы пришли к единодушному выводу: наша деятельность была слишком многосторонней. Надо было создать новую организацию, избегая излишнего распыления средств. И вот мы прекратили производство более десяти видов различной продукции и отправились в большое морское плавание. У нас и раньше было два хороших грузовых парохода — «Минна I» и «Минна II», перевозивших лесоматериалы в Англию и средиземноморские страны, а также танкерное судно, совершавшее рейсы из Финляндии в порты Черного моря. Но на линии Финляндия — Южная Америка ощущалась досадная нехватка тоннажа. Это признавали даже представители государственной власти, с которыми я вела переговоры о долгосрочном займе на льготных условиях — при пониженном годовом проценте. Министр О. — бывший штатный оратор молодежных организаций, у которого были могучие голосовые данные, а руки, похожие на хлебные лопаты (говорят, внешность он унаследовал от отца, а дар речи — от матери), он-то и порекомендовал мне обратиться к президенту республики. Я последовала его совету, и в один прекрасный день мне была предоставлена возможность доложить президенту Паасикиви о своих планах приобретения торговых судов и открытия линии Финляндия — Панама. Президент выслушал все мои доводы спокойно, затем, протирая очки, довольно сухо сказал:

— Мадам, я не желаю ничего слышать об этих новых линиях. Потрудитесь и вы придерживаться моей линии.

Он снова надел очки и встал:

— Я много слышал о вас, мадам Карлссон-Кананен. Есть у вас ко мне другие дела?

Других дел у меня не было. Я вышла из кабинета в подавленном настроении, но, дойдя до своей машины, я достала из сумочки мое единственное серьезное оружие — губную помаду и решительно наметила свою собственную линию. Затем я велела шоферу ехать домой, где меня уже дожидался мой греческий деловой знакомый и партнер Ахиллес Агапитидис, занимающийся морскими перевозками грузов.

Я встречалась с директором Агапитидисом несколько раз в Афинах и в Париже, и он мне понравился. Это был на редкость светловолосый и высокий македонец (он родился в городе Пелла, на родине Александра Великого), безукоризненно говоривший по-английски и не носивший усов. Ему никогда не нужно было наскоро сочинять лживые отговорки для жены, так как он был старый холостяк. Его считали умнейшим человеком в Афинской торговой палате, поскольку он утверждал, что знает, как должна жить женщина. Тысячи женщин влюблялись с первого взгляда в его кошелек, но он решительно отвергал все их заигрывания и сумел сохранить свою невинность, свою независимость и свое состояние. Однако и у него был маленький человеческий недостаток: голос его звучал как-то неустойчиво, и по этой причине он делал ударение на каждом втором слоге. Пожалуй, я даже могла бы влюбиться в него, если бы он не был рожден под знаком Тельца и ел поменьше чеснока.

Очень приятно вести переговоры с господином, который никогда не вносит в деловые отношения косноязычный лепет эротики. Ахиллес Агапитидис лишь покупал лес и бумагу, продавал изюм и мрамор, а в свободные минуты раскладывал пасьянс или изучал мифологию своей страны. Итак, мы оба в одинаковой степени были одиноки. Добродетель имеет много поклонников, но мало последователей.

Случилось так, что я откровенно поведала греческому коллеге свои заботы и печали, назвала ему даже свой возраст и цифру доходов, а также сообщила о том, что мои планы организовать линию Финляндия — Панама развеялись, как миф, при столкновении с линией Паасикиви, не предусматривающей поддержки частного предпринимательства за счет государственных средств. Господин Агапитидис покоряюще улыбнулся, а затем разразился оглушительным, поистине гомерическим смехом:

— Мадам! Неужели вы утратили самостоятельность? Неужели у вас больше нет собственной суверенной линии?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, ведь вы же, надеюсь, еще не попали в зависимость от государства, чья касса пуста, точно гроб господень? Я один из шести богатейших людей Греции. Я создал свое состояние собственными руками и ни разу даже не подумал просить помощи у государства. Но в Финляндии, кажется, общепринято, что почтенные граждане сначала ощупывают государственный бумажник, а потом идут за покупками. Извините, мадам! Я не хотел критиковать вашу страну и ее мудрых государственных мужей, деятельность которых, несомненно, даже нашего Сократа повергла бы в изумление. — Господин Агапитидис закурил ароматную сигарету и продолжал: