Константин Шаповалов - Недремлющий глаз бога Ра

Между собой вы всегда должны шутить, и, даже оставаясь наедине, ни о чем не думать серьёзно. Понял?

Я кивнул.

— Двойка! — твердо сказала она. — Попробуй ещё раз.

Теперь я попытался представить, что скажет Веник по поводу моего одеяния.

— Уже лучше. Когда увидишь Ширази, или шути, или думай о девочках.

— Ладно, но прежде объясните про чтение мыслей. Это та самая телепатия, о которой столько болтают, или вы подразумевали что-то другое? На что это похоже?

— Разумеется, не на телетекст. Чтение — одна из не очень развитых способностей человека и больше всего напоминает интуицию.

В древности этим искусством владели египетские жрецы. Они хранили его в тайне даже от фараонов, потому что чтение позволяло творить чудеса и управлять людьми.

А сейчас, — она замолчала, будто прислушиваясь к чему-то, — сейчас обладать им могут самые разные субъекты, в том числе полные ничтожества. Одно из них уже приближается к двери, поэтому поторапливайся!

Шутить не очень то хотелось; в поисках подходящей девочки я оглядел каюту и, встретив одобрительный взгляд, уставился на разбросанные среди подушек живые и удивительно красивые пепельные локоны.

Казалось, они не принадлежали таявшему телу. Да и не волосы это были вовсе, а застывшая музыка бала, переплетенная шепотом комплиментов, звоном хрусталя и шипеньем вытекающей из бокалов, пузырящейся пены.

На какое-то время я отключился. Просто выпал из текущего момента как сбитая шаром кегля и пришел в себя только когда открылась дверь и в каюту протиснулся здоровенный усатый тип в зеленой чалме и черной униформе.

Неприятный, хотя и красавец-мужчина: многослойный как чемодан контрабандиста или как актер, исполняющий в одном спектакле разные роли.

Не знаю, почему я так подумал: вероятно, морда слишком уж слащавой показалась. В наше героическое время морда у порядочного человека должна быть не слащавой, а перекошенной, примерно как у Алтуз-бабы.

Этот же обличьем напоминал положительного героя из репертуара классического индийского кино: высокий, пышущий здоровьем смуглый брюнет, холеный и, что мне особенно не понравилось, губастый.

Сходство было настолько выдающимся, что показалось, будто прямо у входа он запоет и начнет выкидывать всякие коленца.

Однако сеанса не случилось — едва наши взгляды встретились, я убедился, что взор его глубок и выразителен как ружейное дуло.

— Need a doctor? — без церемоний спросил он, завершив наведение.

— Sure. Bring me one, — я решил, что изучение моих мыслей всё же заставит его выстрелить.

Харерама, как я мысленно окрестил его, отдал короткую команду на каком-то звучном, гортанном языке, и из-за двери выскочили резвые молодцы в такой же черной форме.

Они сгребли меня под руки, выволокли в коридор и уронили на раскладные армейские носилки.

Следом из каюты был извлечен подсчитывающий дивиденды куратор, и нас отнесли в какое-то помещение, оказавшееся, правда, не госпиталем, а спортивным залом.

Здесь как раз проходил тренировочный бой, поэтому появление двух новых тел почти не привлекло внимания.

Носильщики вытряхнули нас на сетку гимнастического батута и, скрестив руки, предались увлекательному зрелищу проходившей за канатами схватки.

Я не разбираюсь в восточных единоборствах, драться не умею и смотреть не люблю, даже если хорошие парни лупят плохих. Просто понимаю, что в жизни чаще случается наоборот, а в кино — звуки раздражают. Не люблю я эти “стук-шлеп, стук-шлеп”…

Но тут поединок меня захватил: несмотря на прекрасную акустику удары почти не звучали.

Впрочем, как я вскоре убедился, их практически не было.

Отбивавшийся от группы учеников тренер исповедовал удивительный стиль: он уклонялся, причем делал это с такой стремительной грацией, что ему даже не приходилось сходить с места, в то время как атакующие разлетались словно брызги из-под буксующего колеса.

Нападавшие, спортивного сложения женщины и мужчины, были настроены весьма решительно и обрушивались на него со всех сторон. То и дело кто-нибудь выстреливал рукой или ногой, нацеливаясь в защитный кожаный шлем тренера, но каждый раз там удивительным образом оказывалась пустота. Не встретившая препятствия энергия удара увлекала тело бойца дальше, и оставалось только подправить траекторию, чтобы падение было более разрушительным.

А падали они как подбитые зенитным снарядом утки.

Я увлекся динамикой схватки и даже обнаружил в ней определенный драматизм: одинокий воин противостоял враждебно настроенной, агрессивной толпе.

В скором времени и толпа перестала быть для меня безликой, распавшись на островки симпатий и антипатий.

К последним относились прекрасная внешне, но отличающаяся подлыми повадками черноволосая девица с чертами инфанты и блондинистый скандинав — викинг облизанный цивилизацией. Эта коварная парочка действовала согласованно и расчетливо, выжидая, когда противник окажется в невыгодном положении и на него можно будет наброситься одновременно.

Выбрав момент, викинг взлетел и, метясь в голову, раскрутился как брошенная пружина. В тот же миг оливковая инфанта метнулась тренеру под ноги. А сбоку на него кинулся свиноподобный турок, размахивая кулаками с частотой вентилятора.

Казалось, спасти сэнсея может только немедленный взрыв противопехотной мины, но через мгновенье все трое благополучно отбили задницы о ковер. Причем каждый пострадал пропорционально замаху: предусмотрительная инфанта вкусно шлепнула попкой, а приземление блондина сопровождалось впечатляющим грохотом костей всего могучего организма.

Но пика ощущений хитрюги достигли когда по их разбросанным членам протопал разгоняющийся дебелый борец.

Наклонив круглую башку и тряся телесами, он надвигался с неотвратимостью цунами, а воткнулся в канаты огорченно — как мяч, по ошибке забитый в свои ворота.

Больше всего мне нравилось, что воин повадкам животных не подражал, благим матом не орал, а просто нес всех подряд, что называется, и в хвост, и в гриву. По-видимому, секрет его техники заключался в невероятной быстроте и точности движений.

Наконец прозвучал гонг, потерпевшие благополучно расползлись, а на ринге возник Харерама.

Наклонившись к закрытому шлемом лицу сэнсея, он стал что-то ему нашептывать, указывая в сторону батута; затем оба проскользнули под канатами и направились ко мне.

По ходу я попытался прочесть их мысли и предположил, что Харерама наябедничал, а воин намеревается задать нам со Сперанским трепку.

Лучшей ответной тактикой было прикинуться убитым заранее: я закрыл глаза и почти перестал дышать.

Около минуты прошло в напряженном, но относительно комфортном ожидании, пока на лицо не легли прохладные пальцы и насильно не разомкнули мне веки.