Алена the-mockturtle - Вивараульчеги

- Нет! - злобствовала товарищ Терешкова. - Я ищу вредителя, который мне с шинели пуговицу откусил! - и показала Фидельчегу хорошо знакомый ему огрызок белого шнура.

Тогда Фидельчег понял, что, кажется, это конец. Тем более что товарищ Терешкова вдруг как-то нехорошо посмотрела на фидельские зубы... потом на шнур... потом опять на зубы... и сказала: "Ну, знаете, товарищ Кастро!" – а больше она ничего не сказала, потому что была очень воспитанная.

- Я пришью! - оправдывался Фидельчег. - Я нечаянно! Я шел, шел, а она... Я же не знал!

- Не знал! - возмущалась товарищ Терешкова. - А мне через час в этой шинели на встречу с ветеранами ехать! У, партизанщина лохматая, пригласили на свою голову...

- Ну, честное слово, пришью. – клялся Фидельчег. - У вас нитки и иголка есть?

- Ниииитки. - кривлялась товарищ Терешкова. – Игоооолка. Да на нитках она через пять минут оторвется! Это вам не революции в банановых республиках городить, тут головой думать надо!

- Я так пришью, что не оторвется! - обещал Фидельчег. - Намертво! – и, получив необходимые принадлежности, плюхнулся на пол в терешковском номере и стал вдохновенно орудовать иглой.

А товарищ Терешкова собиралась на свое мероприятие и тарахтела, как двигатель на холостом ходу.

- Насобирали соцлагерь, - бухтела товарищ Терешкова, - у одних хвосты еще не отвалились, другие палатки разбивают под Кремлем, третьи пуговицы чужие грызут... И это называется "пролетарский интернационализм"? Бардак форменный, вот как это называется, да!

Фидельчег делал вид, что не слышит этих идеологических демаршей, но ему было очень обидно. И за себя, и за кубинскую революцию, и за соцлагерь в целом, и за пуговицу, пришивать которую к толстому сукну оказалось занятием долгим и неблагодарным. Но отступать было некуда, и в конечном итоге, ценой двухсот метров ниток, полудюжины сломанных иголок и немилосердно исколотых пальцев отодрать пуговицу от терешковской шинели не смог бы весь первый сводный космонавтский отряд.

Товарищ Терешкова посмотрела на плоды фидельских трудов и сказала: "Ладно уж. Для сельской местности сойдет".

А Фидельчег посмотрел на терешковский мундир и подумал, что товарищ Терешкова в нем очень красивая. Лучше даже, чем в скафандре! И что надо, в конце концов, пошить себе что-нибудь похожее, с пуговицами на всех местах, а то перед мировой общественностью неудобно. С этой свежей мыслью он позвонил товарищу Хрущеву и сказал: "У вас мундиров лишних не завалялось? Таких зеленых?"

- Сделаем! - сказал Никита Сергеевич и позвонил маршалу Жукову, пусть спишет там у себя со складов чего поприличнее для братского кубинского народа. А маршал Жуков подумал, что вот делать ему больше нечего, как всякую кубинскую оборванщину одевать, но ничего не сказал, потому что приказ есть приказ.

А товарищ Терешкова думала-думала и прямо после ветеранов поехала в военторг. Там она накупила Фидельчегу пуговиц на все случаи жизни. И нитки купила уставного образца, и крючки на ворот. Потому что в человеке все должно быть прекрасно: и сапоги начищены, и галифе наглажены, и подшива свежая. А то Фидельчег вечно как спутается в Москве с какими-то подозрительными детьми, да как с горки с ними накатается, так прям хоть в химчистку сдавай!

Но это уже совсем другая история.

Из великого множества женщин-военнослужащих, раскрепощенных Октябрьской революцией, больше всех не повезло товарищу Терешковой, которую угораздило родиться аккурат между Восьмым марта и Двадцать третьим февраля.

По такому случаю товарищ Терешкова, повязав поверх мундира передник из огнестойкой бета-ткани, две недели напролет потчевала рублеными котлетами „партизанская слава” хищную орду советских космонавтов, завалившихся в гости под прикрытием чахлой веточки мимозы и открытки с буденновцем.

Но хуже всего были визиты Фидельчега. Жрал Фидельчег примерно как шесть летчиков-испытателей первого класса, и еще он постоянно причинял товарищу Терешковой всякие сюрпризы. Чего-чего, а гениальных идей у вождя кубинской революции было как у Матроскина гуталину, а беспроцентные советские кредиты позволяли этим идеям беспрепятственно выплескиваться на широкий оперативный простор.

"Крокодила ей подарю, - думал Фидельчег, запихивая в вещмешок варежки, две пары кальсон, гаванские сигары и связку орденов для советского руководства, - будет его в парке выгуливать, пуделями кормить..." - и с этой замечательной мыслью он звонил товарищу Терешковой и спрашивал: "Товарищ Терешкова, а вы животных любите?"

- Вот лично вас, товарищ Кастро, - бубнила товарищ Терешкова, у которой на часах было ровно два часа ночи, - терпеть не могу!

Но Фидельчег не отчаивался. Он возвращал трубку на место, запускал пальцы в густую шевелюру и погружался в раздумья.

"А может, пальму в горшке? - думал Фидельчег. - Вырастет большая-пребольшая, и будет товарищ Терешкова зимой в Москве финики прямо с пальмы трескать!" - и он снова звонил товарищу Терешковой и спрашивал: "А финики?"

- Какие финики? – стонала несчастная Валентина Владимировна. – Какие, к Кибальчичу, финики в два часа ночи?!

- Ну, вкусные такие, – терпеливо объяснял Фидельчег, – на сливы похожи, а?

- Ненавижу! – ёмко отвечала Валентина Владимировна, окончательно утвердившись в мысли, что над ней издеваются.

Но Фидельчег не расстраивался всё равно! Он жевал потухшую сигару, теребил бороду и скрипел извилинами так, что у агентов ЦРУ, сидевших на прослушке, начинался нервный тик.

Можно было подарить Раульчега. Не крокодил, конечно, но тоже экзотика. Впрочем, Раульчег в хозяйстве еще пригодится, да и не прокормишь его на космонавтскую зарплату. Может, рыбу какую поймать? Посадить в банку из-под ананасового компота - и в Москву! А вдруг сдохнет в дороге, неудобно получится, доказывай потом, что не верблюд…

Ужаснувшись от подобной перспективы – специалистом по верблюдам в соцлагере числился Муаммарчег - Фидельчег в который раз набрал знакомый номер, посопел немножко в трубку и спросил: "Товарищ Терешкова... а вот если бы один человек... ну, вы его не знаете... вот если б он захотел вам что-нибудь эдакое подарить на день рожденья…"

- Товарищ Кастро! – проникновенно изрекла товарищ Терешкова, успевшая осознать, что избавиться от Фидельчега можно одним-единственным способом. - Пусть этот ваш человек не выдумывает и приезжает просто так!

И Фидельчег ужасно обрадовался, потому что, в самом деле, что может быть лучше, чем личный персональный диктатор ко дню рождения? Правда, подариться нормальным человеческим способом – то есть, прийти в гости, выпить все, что горит и уснуть в ванной на груде полотенец – он посчитал банальным и всю дорогу до Москвы думал, как бы сделать товарищу Терешковой сюрприз.