Алена the-mockturtle - Вивараульчеги

- Какой, нахрен, Гитлер! - задохнулся от возмущения Фидельчег. - Он же буржуй! Да как он ваще затесался к кровавым коммунякам?

И то правда, подумали поляки. Нехорошо получается. И выкинули из рейтинга Гитлера, а Фидельчегу отвели почетное двадцатое место.

И медальку выдали, а как же.

Так-то вот.

с иллюстрациями lizzik и shibzdya, и не смотрите на меня так, мне можно, у меня температура :)

Жизнь партизанского отряда исполнена тягот, опасностей и лишений. Первая повстанческая колонна имени Хосе Марти не была исключением. Опасности партизанам подстраивал диктатор Батиста, а тяготы и лишения обеспечивал Фидельчег, преимущественно по части продовольствия.

И дело даже не в том, что продовольствия было мало. Дело в том, что жрал Фидельчег помногу и часто, справедливо считая себя выше системы планового распределения благ.

- Я главнокомандующий или где? – риторически вопрошал Фидельчег. – Работа у меня нервная или как? Год за два или что? – и так до тех пор, пока не налопается от пуза или пока продукты не кончатся, что чаще всего случалось одновременно.

Но однажды ответственной за продснабжение в отряде назначили товарища Вильму Эспин, в совершенстве владевшую всеми четырьмя арифметическими действиями. Товарищ Эспин подошла к поставленной задаче со всей ответственностью выпускницы Массачусетского политеха. Первым делом она рассчитала продовольственную норму на рыло в сутки и во всеуслышанье обьявила, что сверх положенного ни одно партизанское рыло от нее не получит. Таким образом, в один не слишком прекрасный день Фидельчега постигло тяжелое разочарование в виде сиротской порции бататов и банки маоистской тушенки „Великая стена”, которую, к тому же, предлагалось по-братски разделить с Раульчегом.

- Чотакое! – возмутился Фидельчег, о новых нормах он, конечно, слышал, но наивно полагал, что на него они не распространяются. – Где компот? Где десерт? Где вторая банка тушняка ваще?

- А в чем дело, товарищ? – совершенно искренне удивилась Вильма, она как раз приколачивала к ближайшей пальме агитационный плакат ”Ешь ананасы, их дофига, мясо оставь для разгрома врага!”. – Вы сюда пожрать пришли или социалистическую революцию делать?

- А я еще не сказал, что революция социалистическая. - фыркнул Фидельчег. - Может, она либерально-буржуазная!

- Чего-чего? - ненавязчиво поинтересовалась из кустов советская внешняя разведка. - Какая-какая революция? – и Фидельчегу пришлось признать, что революция все-таки социалистическая, потому что советская тушенка была гораздо вкуснее маоистской, да и обмундирование, в отличие от китайского, не разлезалось по швам на третий день.

Ночью Фидельчега мучил голод. Вместо привычных картин торжества коммунизма на одном отдельно взятом острове ему снились бесконечные банки соевой тушенки с портретом председателя Мао. Просыпавшийся от такого ужаса Фидельчег шумно сопел и переворачивался на другой бок, но на другом боку снилось то же самое. К тому же, под ухом у Фидельчега, как назойливый комар, зудел обделенный Раульчег.

- Заткнись. - сказал Фидельчег, когда ему надоело слушать стопятнадцатитысячную вариацию обвинений в несправедливом дележе тушенки. – Нечего ждать милостей от природы. Взять их силой – вот наша задача!

Сказать по правде, этот красивый мичуринский лозунг совершенно не годился для того, чтобы под покровом ночи экспроприировать у Вильмы излишки продовольствия и хамски жрать их в тихом безлюдном месте, но Фидельчег, как истинный оратор, на такие мелочи не разменивался.

- А нас не поймают? - трусливо полюбопытствовал Раульчег. Все-таки, Вильма была вооружена сковородником и очень опасна, в чем лично он уже успел убедиться, когда приглашал ее на танцы в Сантьяго-де-Куба.

- Да брось! - подбадривал братца Фидельчег. - Акул бояться - на пляж не ходить! Главное, действовать быстро и без шума...

Ровно в полночь в бледном свете луны к продскладу подползли две загадочные тени. Вильма безмятежно посапывала под пальмой с пайковыми нормами, не выпуская из рук связку ключей.

- Вооот, гляди, и дверь закрыта, - заканючила та тень, что поменьше. - Говорил я тебе, дохлый это номер...

- Да заткнись ты, - шипела та тень, что побольше. - Там замок сковырнуть нефиг делать, я проверял.

- Так она же знаешь как дерется! - причитала маленькая тень, это был Раульчег. - У меня с прошлого раза шишка до сих пор не сошла, вон, берет еле налез...

- Это потому что ты у нас шибко умный, - утешала большая тень, это был Фидельчег. - А будешь под руку вякать, я тебе вторую набью. Для симметрии.

Оставив перепуганного Раульчега на стреме, Фидельчег по-пластунски преодолел расстояние до дверей продсклада, и, подсвечивая себе фонариком, попытался сковырнуть замок.

Но замок не поддавался - не иначе, Вильма одолжила его у советской внешней разведки.

- Чо ты там возишься? - подвывал из кустов перепуганный Раульчег. Ему то и дело казалось, что сзади кто-то крадется.

- Щаааас, щас, - пыхтел Фидельчег, ковыряя замок специально приготовленной по такому случаю вилкой. - Вот уже почти...

И тут кто-то больно крутанул его за ухо.

- Смотрите, кто пришел, - совсем неискренне порадовалась Вильма, а это была она. - Сам верховный главнокомандующий повстанческой армии товарищ Кастро! В Москве не поверят!

И она снова крутанула фидельское ухо, очень сильно и очень больно.

При звуках ее мелодичного голоса что-то размером с тощего койота с шумом ломанулось сквозь кусты, но застряло в колючках и жалобно завыло.

- А вот и командир Второго фронта имени Франка Паиса, команданте Раульчег, - безошибочно определила Вильма. – Тоже подался в расхитители социалистической собственности. Не иначе, по сковороднику соскучился.

- Больно мне нужен ваш дурацкий склад! - неубедительно пропищали из кустов. - Я, может, просто так гуляю, воздухом дышу...

Но подлая Вильма, естественно, не поверила. Не выпуская из цепких пальцев многострадальное фидельское ухо, свободной рукой она ловко подцепила Раульчега за шкирку и выволокла из кустов на свет божий.

- Ухо-то отпусти, - пробубнел Фидельчег, - оторвешь еще, как я потом на пропагандистские плакаты фотографироваться буду?

- Левым профилем, - посоветовала безжалостная Вильма, и, ухватив обоих братьев Кастро за уши - Фидельчега за правое, а Раульчега за левое, - прочла им долгую и нудную лекцию о том, что воровать нехорошо.

Фидельчег лекцию не слушал. Он злобно сопел и думал, что ладно-ладно, дорогая Вильма, вот кончится герилья, я тебе все припомню.

И Раульчег тоже не слушал. Он смотрел на Вильму и думал, что она очень красивая, особенно без сковородника.

А Вильма ничего не думала, потому что разозлилась. Нет, правда, безобразие какое - тушенку казенную по ночам таскать!