Бренд Нокдаун и Ко. - Кот да Винчи

— А знаешь, Бес, не все еще потеряно, — сказал после некоторого раздумья художник. — Будем делать цилиндрики… Хотя,, почему цилиндрики?

Изобретатель пристально посмотрел на серебряный кубик с буквами.

— Кубик… кубик с подвижными гранями… Ничего, Бестолоччи! Мы с тобой еще поедим колбасы. Герцогской.

— Не смотри на меня так! — строго сказал Леонардо коту. — Видишь, я занят, пропорции подбираю.

Великий изобретатель внимательно изучил потолок, хмыкнул и сыпанул в ступку еще немного бертолетовой соли.

Бестолоччи сидел не моргая, очень похожий на копилку, только без прорези для монеток.

— Я помню, — раздраженно продолжил Лео, — мы собирались в Милан. Но тут такое дело… государственной важности.

Бес изобразил зевающую копилку.

— Ничего не ерунда, — возразил да Винчи, на глазок добавляя серы, — а дембельский аккорд для Медичи.

Кот принюхался, вздыбил шерсть и сиганул на улицу.

— Смотри, что сейчас будет! — великий изобретатель в предчувствии триумфа поднес к ступке свечу…

…Взрыв Джиневра услышала еще на подходе к мастерской. От неожиданности она встала как вкопанная и схватилась за сердце.

Прохожие отреагировали не так бурно. Они привычно смахнули кирпичную крошку со шляп и продолжили заниматься повседневными делами.

— Что, дочка, — сказал старик-булочник, — давно в нашем квартале не бывала? Привыкай. Это псих да Винчи экспериментирует с бездымным и бесшумным порохом.

— Ага, бездымным! — присоединилась к беседе толстая прачка. — Третьего дня такую вонь и копоть устроил, что я все белье потом перестирывала.

— Зато мощность всё растет, — вступился горбоносый трубочист. — Раньше чуть-чуть трясло, а теперь с крыши скидывает.

— Одна надежда, — поделился булочник, — что когда-нибудь мощность вырастет окончательно и разорвет этого придурка на части.

— А не к Леонардо, случайно, идешь? — подозрительно спросила прачка. — Жена его?

— Нет-нет, — поспешила отмазаться Джиневра, — я совершенно посторонняя жена. Просто мимо проходила.

Джинни сделала крюк, чтобы замести следы, и застала Лео у входа в мастерскую с котом на руках. Из окон валил синеватый дым.

— Привет, любимая! — сказал перемазанный изобретатель. — Как прошел круиз? Поладила со своим новым?

— С которым? — уточнила Джиневра, рассматривая следы разрушений. — С которым уезжала или с которым вернулась?

— Ну ты даешь! — восхитился Лео.

Бес принялся вылизываться прямо на руках у хозяина.

— Это ты даешь! — возразила Джинни. — По дороге я услышала про тебя много интересного. Во-первых, сам взрыв, во-вторых, взрыв негодования, который зреет среди твоих соседей.

— Временные трудности. Я положил вот столько серы, — изобретатель стряхнул с себя кота и показал щепотку, — и вот столько бертолетовой соли, а нужно было вот столько и столько соответственно. Еще пару опытов — и в моих руках будет вещество, которое перевернет всю военную науку.

— Пока это переворачивает только твою мастерскую. А еще немного, и соседи сами разорвут тебя. Без дыма и без лишних звуков.

— Тише, — Леонардо оглянулся и перешел на шепот, — это совершенно секретная информация. За соблюдением секретности следит важный человек из правительства…

— Бог с ней, с твоей секретностью. Где у тебя швабра?

— Пренебрегать секретностью совершенно недопустимо, — голос над ухом заставил Лео и Джинни вздрогнуть и резко обернуться.

Пожилой поджарый человек в платье военного покроя подозрительно рассматривал Джиневру.

— Знакомьтесь, — сказал Леонардо, — это Джиневра, моя ассистентка. А это тот самый важный человек. Его зовут…

— Инкогнито, — торопливо сказал военный.

— Редкое имя, — Джиневра на всякий случай произвела несколько предупредительных выстрелов глазками.

— …а фамилия его Точчино. Он генерал. Секретный.

— Уже рассекреченный, — генерал постарался выглядеть строгим, но у него не очень получилось.

Судя по всему, предупредительные взгляды после серии рикошетов угодили в цель.

— Ладно, — Точчино обращался к да Винчи, но смотрел неотрывно на его подругу, — давайте начистоту. Какие успехи?

— Вот… — Леонардо показал закопченными ладонями на не менее черные стены и потолок.

— Вижу. А конкретнее?

— Без шума пока не получается. Но дыма стало гораздо меньше.

Точчино принюхался, сморщил нос и предупредил Джинни:

— Синьора, имейте в виду, исследования в высшей степени секретные. Если будете о них болтать, — генералу наконец удался зловещий тон, — придется вас ликвидировать.

Джиневра изобразила образцово-показательный ужас. Довольный собой Точчино отдал честь (под накидкой, чтобы не нарушать секретность), четко развернулся, наступил на кота и ушел плохо скрываемой строевой походкой.

— Он серьезно? — спросила Джинни. — Насчет ликвидации за болтовню?

— Пока я не замечал, чтобы генерал шутил.

— Тогда, милый, у меня для тебя плохая новость. После всего тебе придется взорвать квартал.

Вечером того же дня во дворце Медичи состоялось совещание, настолько секретное, что его содержание удалось выяснить только из протокола. Этот строго конфиденциальный документ приводится по публикации в газете «Флоренция сегодня благоденствует» (ФСБ).

Скоропись секретного протокола заседания Военной комиссии во дворце Медичи

Медичи. Господа, отношения с Римом зашли в тупик, и единственным возможным выходом будет война. До манус.[ 18 18 Do mantis — даю руки, то есть ручаюсь (лат.) ]

Генерал Точчино. Дом что?

Медичи. Прекратите ваши солдафонские шуточки, генерал. Лучше расскажите, как идет подготовка к войне?

Точчино. Некто, кого я не могу назвать даже здесь, ведет исследования в направлении, которое я не могу огласить даже вам.

Главный казначей. Кстати, что касается этого… некто… Уже вся Флоренция только и говорит, что о взрывах, которые ежедневно раздаются из мастерской да Винчи…

Точчино. То есть человек работает.

Медичи. Над чем? Разрушает город, чтобы врагу не достался? По моим сведениям, он собирается дезертировать в Милан.

Точчино. Ладно, раз уж вся Флоренция знает… Ему дали аванс на разработку бездымного и бесшумного пороха. Это позволит внезапно и скрытно вести огонь по противнику. Но пока снаряды, которые изготовил да Винчи, производят слишком много шума.

Медичи. Шум в этом деле нам ни к чему. Шум и так поднимет вместо нас общественность; когда мы шарахнем по Риму.

Главный казначей. И по поводу авансов: казна истощена, так что пусть этот Леонардо изготовит оружие, но такое, что бы оно било по врагу, а не по карману.