Роальд Даль - Мой дядюшка Освальд

— Готт им Химмель! [11] Gott im Himmel! (нем.) — Господь на Небесах! — воскликнул немецкий посол. — Когда я смогу получить это вещество?

— И я тоже! — воскликнул русский посол. — У меня есть приоритет, потому что пилюлю изобрел мой соотечественник. Я должен незамедлительно сообщить царю!

Они все кричали, и все одновременно. Где они могут раздобыть пилюлю? Все они хотели получить ее сейчас же. Сколько это будет стоить? Они были готовы платить очень дорого! А маленький японец, сидевший слева от меня, наклонился и прошептал:

— Вы достанете мне большой запас этих пилюль, да? Я дам вам очень много денег.

— Подождите минуту, джентльмены, — сказал сэр Чарльз, призвав всех к молчанию взмахом сморщенной руки. — Наш юный друг рассказал нам увлекательную историю, однако, как он верно заметил, он является не более чем младшим ассистентом профессора Как-уж-его-там. Поэтому я совершенно уверен, что он не в состоянии снабжать нас этими замечательными новыми пилюлями. Однако возможно, мой дорогой Освальд, — сэр Чарльз наклонился ко мне и ласково положил мне на запястье свою сморщенную ладонь, — возможно, мой дорогой Освальд, ты сможешь связать меня с вашим великим профессором. На мне по должности лежит обязанность информировать министерство иностранных дел обо всех новейших научных открытиях.

— Да, понимаю, — сказал я.

— Если я смогу получить бутылку этих пилюль, предпочтительно большую бутылку, я пошлю ее прямо в Лондон.

— А я пошлю ее в Петроград, — сказал русский посол.

— А я в Будапешт.

— А я в Мехико.

— А я в Лиму.

— А я в Рим.

— Чушь! — воскликнул немецкий посол. — Вы хотите их для себя самих. Грязные вы старики.

— Ну же, Вольфганг, — поморщился сэр Чарльз.

— А почему бы и нет, дорогой Чарльз? Вот я хочу их для себя. И для кайзера тоже, но сперва для себя.

Я решил, что немецкий посол мне, в общем-то, нравится. Во всяком случае, он был честен.

— Мне кажется, джентльмены, — сказал сэр Чарльз, — что лучше будет мне взять на себя все организационные хлопоты. Я лично напишу профессору.

— Японский народ, — сказал мистер Мицуоко, — а особенно сам император, очень интересуется массажными техниками, горячими ваннами и всеми аналогичными достижениями науки.

Я не мешал им договорить. Контроль над ситуацией был теперь в моих руках, и чувствовать это было очень приятно. Я налил себе еще портвейна, однако отказался от огромной сигары, предложенной сэром Чарльзом.

— Ты бы предпочел поменьше? — спросил он озабоченно. — Или турецкую сигарету? У меня есть «Балканское собрание».

— Нет, сэр, спасибо, — чуть улыбнулся я. — Но портвейн был великолепен.

— Наливай, мой мальчик! Наполняй бокал!

— У меня есть для вас интересная новость, — сказал я, и все мгновенно смолкли.

Немецкий посол приложил к уху сложенную лодочкой ладонь. Русский посол подался вперед, это же сделали и остальные.

— То, что я хочу вам рассказать, до крайности конфиденциально, — начал я. — Могу я надеяться, что это останется между нами?

— Да! Да! — заговорили все хором. — Конечно же! Абсолютно! Продолжайте, юноша!

— Благодарю вас. — Я слегка наклонил голову. — Дело, собственно, в следующем: узнав, что скоро отбуду в Париж, я решил, что попросту должен взять с собой запас этих пилюль, особенно для друга моего отца сэра Чарльза Мейкписа.

— Мой дорогой мальчик! — воскликнул сэр Чарльз. — Какая трогательная забота!

— Но я не мог, конечно же, попросить их у профессора, он ни за что бы мне их не дал, — продолжил я. — Да и то сказать, они все еще засекречены.

— Ну и что же ты сделал? — спросил сэр Чарльз, буквально капая слюной от возбуждения. — Позаимствовал их потихоньку?

— Конечно же нет, сэр, — возмутился я. — Воровство — это преступление.

— Ты не смотри на нас, мальчик. Мы не скажем ни одной живой душе.

— Как же вы поступили? — спросил немецкий посол. — Вы говорите, они у вас есть, но вы их не воровали?

— Я сделал их сам, — сказал я.

— Блестяще! — закричали все хором. — Великолепно!

— Так как я помогал профессору на каждой стадии, то доподлинно знал, как делать эти пилюли. Поэтому я… ну… я попросту делал их в той же лаборатории, пока он уходил на ланч.

Я медленно занес руку назад, достал из кармана фрака маленькую круглую коробочку и положил ее на кофейный столик. Открыл ее. Там в уютном гнездышке из ваты лежала ярко-алая пилюля. Все наклонились взглянуть, а затем я заметил, как пухлая белая рука немецкого посла скользит по столику к коробочке, словно ласка, готовая схватить мышь. Сэр Чарльз тоже это увидел и тут же пришлепнул руку немца.

— Ну же, Вольфганг, не надо быть таким нетерпеливым.

— Я хочу посмотреть пилюлю! — крикнул в ответ посол Вольфганг.

Сэр Чарльз положил вторую свою руку на коробочку с пилюлей и повернулся ко мне.

— А еще у тебя есть? — спросил он.

Я покопался в карманах фрака и вытащил еще девять коробочек.

— Тут по одной на каждого из вас.

Жадные руки мгновенно расхватали коробочки.

— Я заплачу, — сказал мистер Мицуоко. — Сколько вы хотите?

— Ничего, это просто подарки. Испытайте, джентльмены, а потом скажите, что вы думаете.

Сэр Чарльз, слегка прищурившись, изучал этикетку.

— Ага, — сказал он. — Ты напечатал здесь свое имя.

— Да так, на всякий случай, — улыбнулся я.

— На какой такой случай?

— На случай, если кто-нибудь захочет получить вторую пилюлю.

Я заметил, что немецкий посол вынул записную книжку и делает в ней какие-то пометки.

— Сэр, — обратился я к нему, — похоже, вы хотите приказать своим ученым исследовать зернышко граната. Я не ошибся?

— Именно это я и думаю, — признался он.

— Без толку, — сказал я, — напрасная фата времени.

— Могу я спросить почему?

— Потому что это не гранат. Это нечто совсем иное.

— Значит, вы нам солгали!

— Это единственная ложь в рассказанной мною истории, — сказал я. — Прошу меня великодушно простить, но я же обязан был защитить секрет профессора Юсупова, это дело чести. А все остальное — чистейшая правда, и особенно является правдой то, что каждый из вас стал теперь обладателем самого мощного омолаживающего средства, какое когда-либо знал мир.

В этот момент стали возвращаться леди, и каждый из мужчин нашей группы быстренько потихоньку сунул коробочку в карман. Затем они встали и поприветствовали своих жен. Сэр Чарльз стал абсурдно игривым. Он этаким козелком пробежал через комнату и влепил смачный поцелуй прямо в алые губы леди Мейкпис. Та смерила его холодным отстраненным взглядом. Ничуть не смутившись, он взял ее за руку и повел через толпу гостей. Тем временем я тихонько ускользнул, заметив напоследок, как мистер Мицуоко ходит по залу, изучая женщин с профессиональным интересом барышника, разглядывающего табун кобыл.