Борис Привалов - Надпись на сердце

Так как я по собственному опыту знал, что водителей попутных машин уж в чем, в чем, а в излишке вежливости обвинить никак нельзя, то решил, что мужчина с микрочемоданчиком какой-нибудь известный деятель районного масштаба.

Но приезжий вел себя необычно. Он быстрыми шажками пересек улицу, заглянул в распахнутое окно ближайшей избы, покрутил головой, словно прислушиваясь к чему-то, и зашагал дальше.

Холщовый картуз, мелькая среди домов и огородных плетней, пересекая улицу, снова скрывался. Он двигался каким-то особым маршрутом, то удаляясь от дома правления, то показываясь совсем рядом.

«Кто это? — гадал я. — Радиотехник? Но на крышах большинства домов, куда он заходит, нет антенн. Заготовитель кротовых шкур?»

Но все мои домыслы не объясняли его поведения.

Возле правления обладатель холщового картуза оказался в тот момент, когда долгожданная бричка с председателем колхоза наконец-то подкатила к крыльцу.

— Ты, корреспондент, прости, — сказал председатель, завидев в окно мою физиономию, — я у трактористов застрял. Но считай, что тебе повезло нынче: вот знакомься — Минутыч. Мой советник по колхозным делам.

Мужчина с чемоданчиком довольно равнодушно приподнял свой картуз, затем снова натянул его на голову.

Минутычу было лет под шестьдесят. Светло-коричневое лицо было покрыто тяжелыми глубокими морщинами. Такими глубокими, что солнце не сумело опалить их до дна, и стоило Минутычу улыбнуться, как морщины расправлялись и лицо его покрывалось сеточкой белых бороздок.

— Ну, как у нас на сегодняшний день обстоят дела? — спросил «глава», когда я и Минутыч вошли в председательский кабинет.

— Да, кажись, ничего... — молвил Минутыч, вешая картуз на гвоздик к стене. — Петр Миронов по-прежнему лучший свинарь, а вот его брательник Лешка — тот лентяй лентяевич, за ним глаз да глаз нужен.

— Вы обратите внимание, — сказал мне председатель, — ведь Минутыч только приехал, никого старик не видел еще, ни с кем не разговаривал, а докладывает обстановку в точности! В прошлом году Тосе Мирошиной рекорд предсказал за два месяца вперед.

— Ладно-ладно, — отмахнулся Минутыч, — вот уйду, тогда и говори заглазно, что хочешь. А пока слушай... Михеев исправляется — сразу видно. На днях небось ему прополку на собрании устроили?

— Было дело! — засмеялся председатель. — Ух, и жаркое же дело! Два часа бурлили!

— На тракториста Семена, — продолжал Минутыч, — обратите внимание. С парнем что-то неладное происходит. Всегда был такой аккуратист, а нынче внимание растерял, меньше с себя спрашивать начинает. Может, влюбился? Любовь-то, она у каждого по-разному протекает: кто на все рукой махнет, а кто, наоборот, с души своей больше требует. Что же до Нины Гуровой и Маши Хмелевой, то Нина, вот помяни мое слово, соревнование выиграет. Она не нахрапом берет, как Маша, а по-научному, с соображением. Подтяни ты Хмелеву, пока не поздно еще. Авралит девка. Работает допоздна, встает чуть свет, думает голой силой свое взять. А ей невдомек, что умные-то по-другому работают, без спешки, без паники, а толку больше. Поговори с Хмелевой, председатель... Ну, я потопал, еще кой к кому тут заглянуть требуется. Попозже свидимся...

Минутыч встал с табуретки, надел картуз и вышел, так и не выпустив ни на минуту чемоданчика своего из рук.

— Кто это? — спросил я, как только дверь захлопнулась.

Вероятно, лицо у меня было так измучено любопытством, что председатель расхохотался.

— Это заведующий нашей районной часовой мастерской. Большой ценности старик. По паспорту он Минай Пафнутьич, но народ по-своему переиначил — Минутычем. Минутыч свою теорию имеет: время, говорит, в основе всего. Минутыч как часовых дел мастер имеет дело со временем во всех его проявлениях. Вот он идет по деревням (а свой район знает, как часы), зайдет туда-сюда, посмотрит на ходики, на прочие механизмы, как они тикают, — и весь характер хозяйский как на ладошке перед ним. Минутыч говорит, что легче всего настроение да поведение по часам узнавать. Вот он о Петре Миронове сказал, дескать, по-прежнему лучший свинарь. Почему? Да потому, что у Петра часы старые, заслуженные, еще с фронта, а идут аккуратно, секунда в секунду с сигналами точного времени и ни разу в мастерскую на починку не сдавались. По ним солнце, как говорится, восходит и заходит. Значит, человек время свое умеет беречь, к работе относится со смыслом, аккуратно. Такой и на ферме точен, расчетлив, каждую секунду учитывает. А ежели часы шагают вразвалку, а их даже к мастеру не несут, значит их владельца время мало интересует. Бездушные рассуждают так: отработал свои часы, что положено, а там хоть потоп. Вот Минутыч про Лешку-то говорил, брата Миронова. Факт, ленится парень. Или вот тракторист Семен, хороший хлопец. Но тут его из соседнего колхоза паренек один крепко обогнал, и Семен наш запечалился, веру в себя потерял. Минутыч и заметил: всегда в избе Семена часы точно тикали, а тут даже не заведены. Не иначе, с парнем происходит что-то... А вот между доярками Ниной Гуровой и Машей Хмелевой отчаянное соревнование идет. Обе обещали по удоям первое место взять. И точно Минутыч определил: Нина — девушка расчетливая, даже спит по графику, а Маша со временем в ссоре — сама себя уже замучила... Смотри-ка, корреспондент, Минутыч-то за починку взялся! Постой-ка, постой, что ж это он делает?

В окно было видно, как на крыльцо дома, метрах в тридцати от правления, вышел Минутыч с настенными часами и, подняв их так, что они оказались между ним и солнцем, начал рассматривать какие-то подробности механизма.

— Это зачем же он? — забеспокоился председатель. — К чему?

Я посмотрел на обычно спокойного колхозного главу с удивлением.

— Так ведь это ж мои часы! — вздохнул председатель. — Замотался я эти дни, даже забыл про них. А они уже неделю стоят, черт их знает почему. Хорошо, что ручные есть, а то бы... Батюшки! — как-то по-женски ахнул глава. — И эти стоят! Забыл завести... — и он начал быстро подкручивать пружину. — Но слово даю: и вчера и сегодня я к вам, товарищ корреспондент, опоздал не поэтому. Задержался в бригадах, дела были. Я-то вообще сам аккуратность во всем люблю. Хоть у Минутыча спросите...

Спросить у Минутыча об этом и о многом другом мне не удалось. Я рассчитывал с ним поговорить вечерком, на досуге, но часового мастера срочно увезла попутная машина в какое-то село: там у одного иностранного туриста стали часы, и он с гонором утверждал, что во всей области не найдется специалиста, который сможет исправить.

Так я и не видел больше Миная Пафнутьнча. А жаль: у меня иногда тоже бывают какие-то нелады со временем — то его явно не хватает, то оно идет слишком медленно. Надо было бы проконсультироваться.