Владлен Качанов - Директор департамента

— Да, конечно. — Апостолу ничего не оставалось, как согласиться с настырным иммигрантом. Петру и в голову не приходило, что замыслил Макслотер. — Если в отношении любого члена постоянной комиссии, — подтвердил председательствующий, — будет доказано, что он не соответствует занимаемой должности, его освободят даже против его воли. Но против кого же выдвигается столь серьезное обвинение? Ума не приложу!

Аудитория замерла, как перед рекордным трюком под куполом цирка. Впрочем, трюк, затеянный американцем, был не менее опасным.

Макслотер не торопился, нагнетая напряжение. Медленно и очень четко он произнес:

— Я обвиняю председательствующего на этом заседании директора Вселенского департамента расследований главного апостола Петра.

Сказать, что в зале разорвалась бомба, значит весьма приблизительно охарактеризовать рев и стон, оглушившие владения божьи на много миль вокруг. Каждый пытался перекричать соседа. Несколько слабонервных ангелов, витавших над рядами, лишились чувств и упали на головы зрителей, нанеся им бытовые, а себе производственные травмы.

Потом вдруг неожиданно наступила мертвая тишина, и все взоры в ужасе обратились к главному апостолу. Тот пытался что-то сказать, но чувствовалось, что он не готов к отражению коварного нападения.

— Обвинять меня?! Я непригоден?.. Это же… это… э… просто нелепо, — заикаясь проговорил Петр. — Это лишено всякого смысла, более того — оскорбительно.

На лысине старика выступили капельки пота, а венец вокруг его головы стал напоминать некондиционную радугу, в которой преобладает фиолетовый цвет.

Наконец председателю удалось кое-как прийти в себя.

— Я лишаю слова этого господина! — заявил он. — Сядьте и ждите, пока мы решим, что с вами делать.

Нет, Макслотер не собирался сидеть сложа руки. Он опротестовал незаконные действия председателя и потребовал, чтобы его доводы против главного апостола были по крайней мере выслушаны.

— Пять минут назад вы согласились не только выслушать меня, — гремел он, обращаясь к председательствующему, — но и сместить недостойного члена комиссии. А теперь, узнав, о ком идет речь, вы без всяких на то оснований лишаете меня слова. Я спрашиваю вас, сэр: считаете ли вы себя лицом настолько непогрешимым, что против вас не могут выдвигаться никакие обвинения? И если таков смысл вашего заявления, на каком прецеденте вы основываете свое заведомо ошибочное ведение заседания?

— Какой тут прецедент? — Апостол совсем растерялся. — Не понимаю, чего вы от меня хотите?..

— Только одного: вы должны понять, что ваши прежняя и нынешняя позиции противоречивы. Разъясните собравшимся джентльменам, согласны ли вы со своим первым заявлением о том, что вслед за доказательством должностного несоответствия любого участника расследований должно последовать его смещение?

— Да, согласен, — в отчаянии бросил апостол.

— Ну вот, так-то лучше, дорогой мой, — Макслотер удовлетворенно потер руки. — В этом случае вы не можете отказаться от рассмотрения обвинений против самого себя.

— Не думаете ли вы, мистер Макслотер, — перебил его Петр, — что я, директор Вселенского департамента расследований, буду вести слушание дела о самом себе? Это же смехотворно и совершенно невероятно!

— Избави бог! — Ответ американца был заготовлен заранее. — Прежде чем огласить обвинение, я хотел бы предложить на время слушания вопроса о служебном соответствии святого Петра передать функции председательствующего кому-либо из его помощников. Возражения есть?

Главному администратору рая стало очень страшно.

Отказаться от начальственного кресла даже ненадолго, да еще перед лицом целой армии иммигрантов и мелких чиновников казалось несмываемым позором. Но другого выхода не было. Этот подонок из американской охранки его окончательно запутал.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Это совершенно невиданный случай. Но если господа члены комиссии придерживаются такого же мнения…

Господа члены комиссии дипломатично, молчали, Один Торквемада утвердительно кивнул головой.

— …тогда я попрошу синьора Макиавелли поруководить ходом заседания, пока обвинения против меня не будут сняты.

И он дрожащей рукой передал Макиавелли председательский молоток. Тот неуверенно повертел молоток в руках, слегка стукнул им по столу, успокаивая публику, и предоставил слово Макслотеру для выдвижения обвинений.

АМЕРИКАНЕЦ первым делом пригласил к столу в качестве свидетеля инспектора Нормана и стал задавать вопросы. Инспектор исправно отвечал.

Да, это он привел вчера Макслотера к конторе главного апостола. Да, он припоминает весь разговор и готов подтвердить каждое слово, сказанное его непосредственным начальником.

— Заявлял ли апостол Пётр, что он занимается бесполезной, грязной работенкой?

— Он, собственно, имел в виду…

— Я не спрашиваю вас, что он имел а виду, — Макс-лотер начал сердиться. — Придерживайтесь фактов. Он сделал упомянутое заявление?

— Да, он заявлял, но…

— Это его собственные слова: «бесполезная, грязная работенка»?

— Он использовал эти слова, но…

— В отношении иммиграционной службы, которую он возглавляет?

— Да, но если мне разрешат пояснить…

— Нас не интересуют ваши пояснения. — Тон Макслотера стал угрожающим. — Вы увиливаете от отпета, Норман. Учтите, вы будете нести за это ответственность по всей строгости закона. Или вам надоел пост инспектора иммиграционной службы?

Подобных угроз инспектор выдержать не мог. Он перестал говорить «но» и лишь подтверждал все, о чем его спрашивал ловкий американский политик. Да, апостол заявлял о бесполезной, грязной работенке, на которую давно пора плюнуть. Да, он с большим удовлетворением говорил о том, что каждый иммигрант старается ему угодить. И он в самом деле Собирался в ближайшее время уйти на пенсию.

— Сэр, вы слышали показания свидетеля? — На сей раз Макслотер обращался к апостолу Петру.

Получив подтверждение, он спросил:

— Правдивы ли его показания?

Апостол колебался недолго.

— Я хочу быть справедливым в отношении инспектора Нормана, — сказал он. — Строго говоря, его показания правдивы, я действительно употребил такие слова. Однако мои намерения…

Макслотер не дал ему закончить фразу.

— Комиссия сделает свои собственные заключения относительно ваших намерений.

— Но дело в том, что…

И опять Макслотер прервал апостола:

— Дело в том, что вы действительно употребили эти слова.

— Пожалуй, да, — сдался апостол. — Хотя я не имел в виду…

— В таком случае все становится на свои места, — подвел итог допросу беспощадный американец. — Если, как вы признали, ваш департамент является совершенно бесполезным…