Вячеслав Кузин - Боб

Шо повернулся к замершим слугам, готовым в любой момент оказаться рядом:

- Такие раны нельзя излечить на субстрате! Если мы потеряем его, то лишимся возможности узнать код к Вратам! Нужно немедленно изъять его, пока еще функционирующий, мозг!

Дженейры грубо схватили академика и потащили его прочь.

Связанная Гренадерша, находившаяся тут же, запертая в надежной клетке, по-звериному зарычала от боли и беспомощности. Дженейры отшатнулись и понадежнее перехватив свои «мармеладки», направили стволы на обезумевшую от горя верзилу. Не обращая внимания на это молчаливое предупреждение, Гренадерша что есть сил стала бодать прутья, без сожаления разбивая свою голову о холодный безразличный металл.

- Вколите ей снотворное! – с опасением глядел на беснующуюся ловчую Шо. – Иначе она раньше времени уничтожит себя!

- Ее зовут Мэт! – крикнул на прощание Боб. – Мэт! Если ты выживешь… Передай это Катарине!

Шо сосредоточенно молчал. Пауза затянулась уже на две пачки крепких сигарет. Наконец, он устало откинулся на спинку большого кожаного кресла и устало пустил струю дыма под самый потолок.

- Теперь я официально стал отступником, – горько усмехнулся он. – Я уничтожил создателя. Вынул его мозг! Каково?

- Вы бесподобны, мастер, – с особой учтивостью в голосе, поклонился ему верион. – Теперь эти людишки принадлежат вам.

- Мне? – взлетела бровь Шо. – Что с ними делать? Нет, люди мне не нужны. Давай уничтожим поскорее этот унылый субстрат и откроем Врата. Я хочу поскорее поставить Агорию на колени!

- Что будем делать с пленницами? – в полупоклоне спросил верион.

- Пока не трогай.

- Серафим, ты здесь?

- Очень смешно, – вздохнул из глубины подсознания тестер.

Костя немного помолчал, собираясь с мыслями, и, наконец, выдал:

- Я подумал и решил, что остаюсь! В твоем теле… Не хочу в человека переселяться.

- Ты!.. – задохнулся Серафим.

- Делай, как хочешь, думай, что хочешь, но паразитировать в теле премьер-министра! Жить за чужой счет! Не могу! Я себя глистом чувствую!

- А во мне паразитировать, значит, ты согласен?!

- Ну, мы с тобой уже как-то притерлись…

- Эх-х-х ты… - обреченно вздохнул тестер, потерявший последнюю надежду на обретение суверенитета в собственном теле. – Пошли в бар! Я видел тут на средней палубе.

- Я не пью, – открестился Костя.

- Это мое тело! – жутко прохрипел Серафим так, что Хвостову стало не по себе.

- Ну, хорошо, – сдался он. – Джин-тоник. Один.

- Виски. Много!

- Все ящики загружены на борт? – президент еще раз, для устрашения, хорошенько тряхнул какого-то мелкого чиновника за воротник. Он не знал его имени, но и узнавать не торопился – верион ненавидел весь человеческий род и относился к людям крайне враждебно и брезгливо.

- Все ящики. Все до единого, – затрясся ответственный за транспортировку плодов дженейров, которые еще в гроте были аккуратно рассортированы по своим ячейкам.

К погрузке были привлечены даже большие и рослые дженейры, более-менее походившие по внешнему облику на искалеченных землян. Работали они быстро и безотказно, однако эти их неконтролируемые вспышки ярости!.. Загрызли семерых людишек, поставленных вместе с ними на погрузку… Благо без особого шума.

Но вериону пришлось лично проковырять отобранным «грузчикам» череп и немного «проветрить мозги» для того, чтобы они были поспокойнее. А иначе… Непресеченный гнев запустит процесс вызревания в плодах еще не родившихся дженейров. Лучше об этом не размышлять – Шо и так не в себе. - А если потеряет последних младенцев…

Губы президента скривились в презрительной ухмылке.

«А хозяин не так уж и силен духом. Такая мелочь – извел врага, а до сих пор вздыхает. Может быть и ему пора выпотрошить мозги? Для проветривания. А то, чувствуется, плесневеть начали».

«Костик!».

- Сима!

«А я говорю – Костюшечка!».

- Серафимушка! – хлопнул кулаком по барной стойке Костя, только что осиливший восьмой бокал виски.

Находившиеся рядом посетители почему-то с крайним недружелюбием косились на него, что рождало в Хвостове праведный гнев и желание разобраться со всеми сразу.

- Имею право! – пьяно скривился Костя и отмахнулся от протянутой барменом салфетки. То, что его рукав украшала порция «Кровавой Мэри», Хвостова интересовало мало.

Насчет «имею право» Костя жестоко ошибался. Ведь с момента возвращения на борт президентского пула во главе с Самим, для персонала на лайнере действовал традиционный негласный «закон предельного послушания». И он наступил. Совсем недавно, но наступил!

Костя еще раз обвел собравшихся сокососов и кофехлебов презирающе-полуприкрытыми сумасшедшими глазами, после чего бравируя вскинул над головой девятый бокал с виски:

- За голоса в наших головах! Они – хорошие ребята! Ик!

- Проветрите его, – послышался чей-то голос и Хвостов очутился снаружи.

Костя пьяненько огляделся и попытался сфокусироваться на горизонте, который, как у плохого фотографа, то и дело пытался завалиться набок. Хвостова замутило и он, схватившись за поручни борта, повис над океаном и зло плюнул в пролетавшую над водой чайку.

- Как же ты меня уже достала чужбинушка! – громко излил душу начинающий пьяница и повернулся, буквально затылком почувствовав, что за ним кто-то пристально наблюдает.

- Я тоже не в восторге. День-второй еще можно погостить. Но эти печеные ананасы на завтрак-ужин! Гадость! – верион стоял поодаль в компании двух больших насупившихся телохранителей. – Ты куда пропал?

- Я? – попытался проморгаться Костя, как-будто это могло хоть на каплю привести его в чувства. – Сам не знаю. Дедушка мне лучом в лоб залепил, а потом я среди флагов очутился.

«Молчи!», - саданул изнутри Серафим.

- Взять! – приказал верион.

«Прекрати заплетать мне ноги!», – заплетающимся языком попросил Серафим.

- Хорошо тебе командовать, сидя на пятой точке, – еле дышал от быстрого бега Костя. - Сначала «Пошли в бар!», а теперь ему моя походка не нравится!

Косте чудом удалось сбросить «хвост» – он вовремя сиганул в эвакуационную шлюпку, прикрепленную с внешней стороны борта уровнем ниже, и пока охрана президента высматривала его головешку среди океанских волн, считая, что Хвостов спрыгнул в воду, он выиграл время. Конечно, вскоре Костя был разоблачен, но несколько минут форы, он все же заработал.

Теперь его путь лежал к каюте премьер-министра. С учетом изменившихся, не в лучшую сторону, реалий, Хвостов безоговорочно был согласен на переселение в новое тело. Еще бы!

Главное теперь, чтобы интересующая его персона оказалась на месте. Костя без лишних расшаркиваний толкнул незапертую дверь. Премьер-министр сидел за столом, погруженный в изучение каких-то документов. Он приветствовал ввалившегося Хвостова лишь удивленным взглядом из-под съехавших на нос очков.