Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера

Эффективность экстракорпорального оплодотворения невелика: не более тридцати-сорока процентов от общего количества процедур. И далеко не все пациентки (а также их мужья) воспринимают неудачу спокойно. Особенно если это не первая неудача…

Когда прозвучал выстрел, Данилов сидел в ординаторской и заполнял истории родов пациенток, которые сегодня переводились в отделения.

«Рвануло баллон? — подумал Данилов. — Или стреляют?»

Он выглянул в окно. Обзор с четвертого этажа открывался прекрасный: был виден не только двор родильного дома, но и часть бульвара. Везде царило спокойствие.

Данилов вышел в коридор. Тоже ничего необычного.

— Что это было? — спросил он у старшей сестры, проходившей по коридору.

— Сама хотела спросить, — ответила та. — Неужели кислород где-то взорвался?.. Но это не у нас.

Данилов вернулся к своей писанине, но ненадолго — спустя каких-то три минуты в коридоре послышались громкие голоса, среди которых самым громким был голос заведующего. Данилову стало ясно, что случилось нечто экстраординарное.

Действительно: в кресле, которое везли по коридору знакомые Данилову лишь в лицо медсестры из гинекологии, сидел и трясся мелкой дрожью Борис Леонидович. Бледный, с вытаращенными глазами и гримасой боли на лице. Левый рукав его халата был красным от крови.

Сбоку от каталки шел Вознесенский, на ходу отдавая распоряжения. За каталкой тянулась свита из любопытствующих сотрудников роддома. По отрывкам фраз Данилов понял, что в заведующего гинекологией только что стреляли. В его собственном кабинете.

У двустворчатых белых дверей блока реанимации Вознесенский остановился, оттеснил медсестер-водителей от коляски и скомандовал:

— Всех чужих прошу бегом на выход! Не хрен вам тут делать! Владимир Александрович — прошу!

Данилов и так бы предложил свою помощь, но Илья Иосифович не выносил, когда что-то в отделении делалось не по его указке.

В реанимации Данилов с заведующим и старшей сестрой помогли Ворхлюку переместиться в кровать и улечься на спину.

— Ты первый мужик в моем отделении, — пошутил Вознесенский.

Первый мужик матерно выругался сквозь стиснутые от боли зубы.

На раненую руку прямо поверх халата был наложен резиновый жгут, препятствующий кровотечению из поврежденных артерий.

— Лена, ножницы, бинты, перекись! — приказал Вознесенский постовой сестре.

— Непереносимости каких-либо препаратов нет? — спросил у Ворхлюка Данилов.

Тот молча покачал головой.

— Я за промедолом!

— Хорошо, — разрешил Вознесенский. — Анна Сергеевна, заводите историю на Бориса Леонидовича.

Все верно: раненый госпитализирован в реанимацию, ему оказывается медицинская помощь, вводятся наркотики. Обязательно должна быть заведена история болезни — как иначе списывать наркотические препараты.

Данилов быстрым шагом прошел в ординаторскую, к сейфу, достал оттуда одну ампулу с промедолом, схватил со стола истории болезни переводных родильниц и отдал их старшей сестре, уже заполнявшей на посту историю на Ворхлюка.

— Организуйте, пожалуйста, перевод в отделение. И лучше поскорее, нечего им здесь делать.

— Пять минут, — пообещала старшая сестра.

Вознесенский измерял раненому давление.

— Сто пятьдесят на девяносто. Сейчас мы тебя обезболим и займемся раной.

— Куда? — спросила Лена, принимая у Данилова ампулу.

— Подкожно.

Лена закатала повыше рукав халата на здоровой руке Ворхлюка и сделала укол.

— Кровопотеря у тебя небольшая, это хорошо. — Вознесенский разрезал ножницами окровавленный рукав и занялся обработкой раны, действуя ловко, словно хирург.

— Не больно?

— Уже нет.

— Промедол пошел…

Гримаса боли на лице Ворхлюка сменилась умиротворенным выражением.

— Чем это он в тебя?

— Из охотничьего.

— Так, пулька в ране. Кость цела, артерия вроде тоже. Леонидыч, я сейчас сниму жгут, чтобы проверить. Ты не дергайся…

— Не буду, — пообещал Борис Леонидович, отворачиваясь, чтобы не видеть манипуляций Вознесенского.

— «Скорую» уже вызвали? — спросила Анна Сергеевна.

— Нет, — ответил Вознесенский. — Сейчас закончу и вызовем.

— Хочу в сто пятнадцатую, — сказал Ворхлюк. — Там все свои.

— Обеспечим, не волнуйся.

В реанимацию вошла Нижегородова.

— Как он?

— Все нормально, Валентина Владимировна! — успокоил ее Вознесенский. — Обезболили, обработали, сейчас переведем…

— В сто пятнадцатую… — снова напомнил раненый.

— Я помню. Анна Сергеевна, дайте историю на подпись Валентине Владимировне.

Если госпитализация чем-то отличается от обычных, то на истории болезни должна стоять подпись главного врача или его заместителя.

— Аня, ты зачеркни слово «родов» и напиши сверху «болезни», — сказала Нижегородова, возвращая подписанную историю старшей сестре. — Ну как вы, Борис Леонидович?

— Нормально, спасибо. Этого… — Ворхлюк замялся подыскивая подходящее слово, но так и не сумел его найти, — поймали?

— Его задержали охранники, — ответила заместитель главного врача. — Он попытался устроить драку, но ребята его скрутили и приковали наручниками к батарее в своей комнате. Ждем милицию. Ваш кабинет закрыли. Ох, что творится, средь бела дня…

К завтрашней утренней конференции произошедшее было реконструировано вплоть до мельчайших подробностей.

Муж женщины, у которой экстракорпоральное оплодотворение закончилось не беременностью, а абсцессом яичника, явился к Ворхлюку свести счеты.

Из-за абсцесса женщине пришлось удалить матку вместе с придатками; это значило — никаких своих детей, никогда.

Мужчина взял с собой ружье, разобранное и упакованное в чехол, — поэтому, собственно, охранники не встревожились.

Немного взволнованный мужчина с сумкой в руках — совершенно обычное явление в любом родильном доме. А в коммерческое отделение мужья допускаются в любое время, кроме ночного; никаких приемных часов.

Брошенный чехол нашли в туалете, расположенном в двух шагах от кабинета заведующего гинекологическим отделением. Похоже было на то, что именно здесь мститель собрал оружие.

Ворвавшись в кабинет Ворхлюка, мужчина громко, так, что было слышно чуть ли не по всему отделению, начал высказывать претензии. На шум прибежала старшая сестра гинекологии Оксана, которую по молодости все звали только по имени. Увидев в кабинете заведующего незнакомого мужика с ружьем в руках, Оксана взвизгнула и упала в обморок.

Поняв, что счет пошел на секунды, мститель выстрелил в Ворхлюка (все согласно пришли к выводу, что он метил в сердце, но слегка промахнулся и попал в левую руку), бросил ружье и выбежал из кабинета. Споткнувшись об упитанное тело Оксаны, он упал, но тут же поднялся и бросился к лестнице.