Андрей Шляхов - Невероятные будни доктора Данилова: от интерна до акушера

— Пельмени, — сразу же определил преподаватель.

Пельмени Данилов не ел после этого дня года три.

— Вот и все! — покончив с желудком, сказал преподаватель. — Теперь можно засунуть все обратно и зашить.

Последняя фраза предназначалась санитару-мурлыке, занятому мойкой из шланга свободного стола…

— Заграйская восемнадцать, четвертый подъезд, — прочитал Данилов. — Мужчина пятьдесят два. Отравление консервами.

«Пятиэтажка без лифта, — подумал он. — Семьдесят девятая квартира на пятом этаже, в пятиэтажках по двадцать квартир в подъезде. Да, последний вызов мог бы быть и покомфортабельнее».

Часы показывали семь часов четыре минуты. Утро — пора надежд. Еще минуту назад, возвращаясь на подстанцию из сто тридцать шестой больницы, каждый из бригады втайне надеялся на то, что сутки закончатся спокойным неспешным чаепитием на подстанции.

— Отравление консервами — это по меньшей мере два часа переработки, — расстроился Петрович.

«Дембельский аккорд», — улыбнулся про себя Данилов.

По лестнице Данилов с Верой поднимались медленно — сказывалась усталость. На пятом этаже их ждала гостеприимно распахнутая дверь, повисшая на одной петле. Клочья обшарпанного дерматина, изогнутые провода вместо кнопки звонка, скособоченная ручка.

— Алкаши! — диагностировала Вера.

— Люди, — поправил ее Данилов. — Страдающие хроническим алкоголизмом.

Отринув правила вежливости, они вошли без стука. Обстановка в прихожей полностью соответствовала их ожиданиям, являя собой яркий пример разрухи и запущения. Внимание Данилова обратил на себя остов настенного светильника, с которого свисал идеально обглоданный рыбий скелет.

— Сюрреализм, — высказался он и позвал: — Эй, хозяева, «скорую» вызывали?

Гробовая тишина.

— Пойдем вперед или… — напряглась Вера.

— Что «или»?

— Или подождем милицию?

— Я тебя умоляю!

Данилов прошел вперед по коридору, заглянул на кухню, осмотрел санузел…

— Здесь он! — позвала из комнаты Вера.

В нос Данилову ударил крепкий запах перегара. Пациент, одетый в серую от грязи футболку и черные семейные трусы, лежал лицом вниз на грязном матрасе, брошенном прямо на пол.

— Хрипит, — Вера поискала глазами, куда бы пристроить ящик, и, не найдя ничего подходящего (всю обстановку комнаты составляли дюжина пустых водочных бутылок и матрас), продолжала держать его в руках.

— Храпит! — вслушавшись в рулады, выводимые пациентом, уточнил Данилов.

Он присел на корточки возле спящего и потеребил его за плечо:

— Вставай, лежебока! Вставай, врачи к тебе приехали!

— И ни одной консервной банки вокруг! — сказала Вера. — Откуда взялся повод?

— И кто нас вызвал? — вслух подумал Данилов. — Просыпайся!

— Э-э-а! — сначала дернулись тощие волосатые ноги мужчины, оплетенные сетью синих узловатых вен, затем приподнялась нечесаная голова. — Уже утро?

— Утро, утро! — подтвердил Данилов, поднимаясь.

— Оп! — с неожиданной легкостью мужчина вскочил на четвереньки, совершенно по-собачьи встряхнулся, а затем уселся на своем ложе, скрестив ноги, и посмотрел на Данилова светло-голубыми глазами. — Спасибо вам, доктор.

Рука, похожая на клешню краба, потянулась к Данилову для рукопожатия. Данилов прочитал на пальцах вытатуированное зелеными буквами имя «Миша».

— На что вы жалуетесь? — Данилов предпочел сделать вид, что он не заметил протянутую руку.

— На жизнь! — бодро заявил Миша, убирая руку. — Жизнь — дерьмо!

— А консервами кто отравился?

— Ну уж не я — эт точно! — заверил Миша. — Я консервы вообще не жру — гадость! Предпочитаю экологически чистую натуральную пищу.

— Я вижу! — Данилов выразительно посмотрел на нестройную шеренгу из бутылок, среди которых преобладали гренадеры литрового достоинства. — А кроме вас здесь есть еще кто?

— Никого! — Миша затряс головой и тут же сморщился от боли. — Я один живу.

— А кто же вызвал нас? — Данилов пытался добраться до истины.

— Не знаю… — растерялся Миша. — А кто вас впустил сюда?

— Дверь была открыта, — объяснил Данилов.

— Перепутали дом? — предположила Вера.

— Наверное! — Данилов отошел от Миши к закрытому окну, благодаря щелястой раме не препятствующему свободному доступу воздуха извне. Здесь запах перегара почти не ощущался. — Доброе утро, беспокоит шестьдесят два — одиннадцать, врач Данилов. Мы сейчас на вызове по адресу улица Заграйская, восемнадцать, квартира семьдесят девять. Наряд семьсот девяносто два сто четырнадцать. Прошу уточнить адрес. Нами здесь обнаружен один гражданин…

— Епифанов Михаил Иванович! — представился Миша, сидя на матрасе в прежней позе.

— …который жалоб не предъявляет и «скорую» не вызывал. Хорошо, ждем.

С наладонником в руке Данилов остался у окна, разглядывая небо и прикидывая — будет сегодня дождь или нет.

— А! — Миша звонко хлопнул себя по голове. — Так это Нинка вас вызвала!

Он поднялся на ноги и подошел к Данилову.

— У меня мобильник украли, а телефон отключили за неуплату, — немного смущенно признался он. — А я после этого дела, — последовал неменее звонкий щелчок по острому кадыку, — сплю очень крепко. А мне сегодня на новую работу выходить, к девяти. А Нинка перед уходом сказала — не беспокойся, Мишаня, не проспишь! Вот ведь умище-то, а!

— А будильник завести вы не пробовали? — подражая Мишиной речи, поинтересовался Данилов.

— Не держатся они у меня, — закручинился Миша. — Пропадают куда-то. Ну, ладно, вы тут располагайтесь, если отдохнуть желаете, а я пойду приведу себя в порядок.

Наладонник трелью напомнил о себе.

— Возвращаемся на подстанцию, — сказал Данилов.

— Вы спускайтесь, а я вас догоню, — Вера недобро смотрела на мужика.

— Ты шутишь? — не поверил Данилов.

— Нет, — серьезно сказала Вера. — У нас с Мишей секретный разговор.

— Об чем? — Миша слегка подобрал живот и пятерней пригладил волосы.

— Об том! Идите, пожалуйста, Владимир Александрович! Я вас догоню.

— Ну, как знаешь, — Данилов направился к выходу.

На лестничной площадке он остановился и напряг слух, но из сказанного Верой ничего не смог разобрать. Вера говорила тихо, почти шепотом.

— Я так и знала, что вы станете подслушивать! — воскликнула она, появившись в дверях.

— Я просто ждал тебя, — Данилов начал спускаться по лестнице. — Если не секрет, то что ты ему сказала?

— Секрет!

Только выйдя во двор, Вера сочла возможным раскрыть тайну.

— Я сказала этому козлу, что если его прошмандовка еще раз дернет «скорую» на побудку, то мы приедем и отдуплим его спящего одним уколом, а потом сдадим в морг.

— Вера! — укоризненно произнес Данилов. — Что за слова: козел, прошмандовка, отдуплим? Графиня, я вас не узнаю!