Герман Дробиз - Вот в чем фокус

Но тут подошел автобус, и я не успел объяснить, что в нашей семье узким специалистом является жена.

Недавно в одной компании я познакомился с ми­лым, приятным человеком. Я предложил ему дружбу и на прощание попросил:

— Дайте свои координаты.

Я всегда так говорю, имея в виду адрес или теле­фон.

— Пожалуйста,— ответил он.— Пятьдесят пять гра­дусов семнадцать минут северной широты, сорок два градуса четырнадцать минут восточной долготы.

Так я узнал, что он географ.

— Наверное, вам пришлось объездить весь мир?— завистливо спросил я.

— Нет, я нигде не был, кроме нашего города,— ответил географ.— Да и здесь редко покидаю пределы своей квартиры. Однако пытливому ученому и этого достаточно, чтобы досконально изучить географию.

— Неужели у вашей квартиры есть география?— удивился я.

— Разумеется,— ответил он.— Моя квартира рас­положена в точке с названными ранее координатами, в центре Азиатского материка, на высоте триста сорок метров над уровнем моря. Большая часть квартиры представляет из себя плоскогорье с плотностью насе­ления в три человека на двадцать квадратных метров, или, переводя в стандартные единицы, в сто пятьдесят тысяч человек на квадратный километр. Как видите, мы имеем дело с чрезвычайно густо заселенной страной.

— К северу и югу от моей квартиры,— продолжал географ,— проживают племена так называемых соседей. Образ жизни и обычаи северного племени говорят о том, что вся жизнь там проходит в беспрерывных войнах. Эти войны ведутся весьма жестоко, в сраже­ниях принимают участие даже дети. В техническом от­ношении северные соседи стоят на весьма низком уров­не развития; воюют они в основном посудой, из чего следует, что огнестрельное оружие у них еще не изо­бретено. Я несколько раз пытался предпринять экспедицию в местность, занятую этим племенем, но ни разу не продвинулся дальше порога их таинственной страны.

Племя южных соседей отличается повышенной ре­лигиозностью. По ночам из их страны доносятся звуки песнопений и грохот ритуальных танцев.

К востоку и западу от моей квартиры проходят ма­гистрали, соединяющие северные и южные районы на­шего города. По ним круглые сутки кочуют многочис­ленные народы, тянутся торговые караваны.

Таким образом, географическое положение моей квар­тиры позволяет изучать весь окружающий меня мир.

— Но разрешите вернуться к описанию моей квар­тиры,— сказал он после некоторой паузы.— Разнообраз­ны ее флора и фауна. Украшением флоры является наша пятилетняя дочь Леля, которая растет во второй ком­нате, в субтропических условиях. На наших глазах вы­растает интереснейший фрукт.

Когда мы с женой ссоримся, она уходит в дальнюю комнату, а я стою возле дверей, на уголке ковра, и жду. Этот уголок я называю мысом Доброй Надежды.

Столица нашей квартиры расположена на кухне. Здесь постоянно работает наше правительство, в кото­ром жена обладает законодательной властью, а я — исполнительной.

Возможны ли новые географические открытия и вашей квартире?

Для нас с женой, к сожалению, нет. Но дочь ежедневно проникает в места, где никогда не ступала нога человека. Я имею в виду внутренности холодиль­ника и ящики моего письменного стола...

Однажды я встретил на улице знакомого, который пригласил меня в ресторан и за бутылкой вина пове­дал о своей неудавшейся жизни. Особенную горечь в этом рассказе составляла история женитьбы моего знакомого на женщине, вот уже десять с лишним лет угнетающей его морально и физически.

— О, если бы я мог начать жить заново!— восклик­нул он с неподдельной страстью.

Эта мысль мне понравилась. Я и сам нередко обду­мывал ее.

— А что,— спросил я,— если бы вы действительно могли?

— Ерунда,— усмехнулся он.

— Вообразите,— настаивал я,— что я Мефистофель, а вы — Фауст. И я дарю вам вторую юность, вторую жизнь. Говоря деловым языком, жизнь номер два.

Он внимательно оглядел меня, как если бы увидел впервые, и сказал:

— Вы далеко не Мефистофель.

— Хорошо. Тогда допустим, что медицинская наука достигла небывалого прогресса и все люди обрели эту волшебную возможность, в том числе и вы. Что тогда?

— Стоит ли?— вздохнул он. Но я заметил, как лицо его начинает приобретать именно мечтательный отте­нок.

— А все-таки?

— Не знаю... Не знаю, с чего и начать.

— Начните прямо со дня рождения,— посоветовал я.

— Разве что с него...— задумался мой знакомый.— Впрочем, да. Если бы я начал жить заново, то родился бы не третьего января, а какого-нибудь другого числа.

— А чем вас не устраивает третье января?

— После новогодних праздников у людей нет денег, и мне никогда не дарят ничего приличного. Так, все больше шариковые ручки. Хотя что я говорю? Это ме­лочи. Вот что важнее: во второй раз я родился бы у других родителей. Я бы родился у такого отца, ко­торый научил бы меня, как правильно наносить удар в подбородок. И у такой матери, которая своевременно объяснила бы мне, что девушке, решившей стать ва­шей женой, можно и отказать.

— Да,— согласился я,— у таких родителей вы ста­нете совсем иным человеком.

— А как же!— с энтузиазмом подтвердил он и за­думался.

— Теперь самое главное,— продолжил он через не­которое время.— Вся моя новая жизнь будет посвяще­на одной цели: не встретиться с моей теперешней же­ной.

— Вы хотите построить новую жизнь так, чтобы встретиться с другой женщиной?

— Нет, я собираюсь застраховаться полностью: во второй раз я хотел бы родиться девочкой. В худшем случае, если судьба и сведет меня с моей женой, мы станем подружками.

— Ловко придумано,— отметил я. Но тут мне в го­лову пришла ужасная мысль,— А вдруг ваша жена, получив такую же возможность жить заново, пожелает стать мальчиком?

— Гм...— растерялся мой знакомый.— В таком слу­чае я стану женой своей жены, а она — моим мужем?

— Да. И если теперь она вас только пилит, то, став вашим мужем, будет еще и колотить.

— А если я изменю не только пол, но и характер?

Прибавлю в смелости, воле? В наглости, наконец? — неуверенно спросил мой знакомый.

— То же самое может сделать и он.

— Он?

— Он, то есть бывшая она.

— Подождите,— осенило его,— но ведь существует простейший выход. Впервые я родился в Сибири, приехал учиться сюда и здесь встретил ее. Теперь я возьму и все переставлю: появлюсь на свете здесь, а учиться уеду в Сибирь.

— Ну да. Приедете, а ей как раз придет в голову родиться в этом сибирском городе.

Он задумался.

— Я ее обману,— наконец сказал он.— Билет возь­му до этого города, а сойду на какой-нибудь проме­жуточной станции.

— А она возьмет да и родится как раз на этой станции.