Сергей Шапурко - Вместе (сборник)

Поднявшись к Мониным, «наряд» «расстрелял» всех из водяных пистолетов, надел на Колю пластмассовые наручники, немного похулиганил и удалился.

В обед теще пришлось вызывать неотложную психиатрическую помощь. Та приехала уже без всяких приколов и увезла грустную Надежду Петровну в «Дом скорби».

Вечером Гош на свидание не пошел. Долго думал о секретах в работе некоторых служб и тайнах во взаимоотношениях родственников.

Год бешено рвался к своему финалу, а результата по-прежнему не было. Понимая, что время дико поджимает, Гош пустился во все тяжкие. «А что, пройдусь по центру, познакомлюсь со ста девушками, хоть одна, да согласится выйти за меня замуж. Только надо быть пооригинальней — они это любят».

— Здравствуйте, девушка! Вы водолазный спорт любите? Нет? Зря! Я — чемпион мира по погружению на сверхмалые глубины.

— Что-то лицо ваше незнакомо, чемпион. Вас что, по телевизору не показывали?

— Показывали, еще как показывали. Но мы же в масках ныряем. Вот если бы я маску надел, вы бы меня сразу узнали.

— Так наденьте.

— Она у меня дома. Там и кораллы — призы с соревнований. Не желаете взглянуть?

— Видела уже, неинтересно.

— Ладно, раз так, придется мне играть воткрытую. Я здесь не случайно. Это какая страна?

— Россия…

— Значит, все правильно получилось. Я здесь не надолго. К сожалению, нигде не могу задерживаться. Как вас зовут, милая девушка?

— Галина.

— Очень приятно. Меня зовите Андреем. Это псевдоним. Я не могу до поры до времени сказать вам мое настоящее имя.

В самый неподходящий момент из-за поворота аллеи показался уже хорошо выпивший дядя Боря.

— Гош, привет. Ты чего тут околачиваешься? Дома какая-то дивчина тебя спрашивает.

— Двенадцать градусов южнее и четыре дробь семь в периоде на Восток. Отходить хаотично, вразлет. Остальные инструкции в квадрате «Б».

— Ты чего это, Гош, «Момента» нанюхался? — удивился дядя Боря.

Гош схватил Галю под руку и уволок прочь от назойливого Бори.

— Мой агент. Имитировал случайную встречу.

— Что за имя странное — Гош? И какая «дивчина» тебя ждет?

— Это все код, так надо. Называй меня по-прежнему — Андрей. На улице находиться становится опасно, необходимо перебраться на явку. Пароль — «Сосна», отзыв — «Тридцатый». Следуйте за мной, не отставайте.

— А вот это уже нет! Ишь чего захотел! Пять минут девушку знает и уже домой тащит. Давай с кафе-мороженого начнем, а уж там посмотрим, какой ты водолаз.

— Нет у меня времени по кафе ходить. Только двадцать четыре часа и осталось.

— Тогда поищи кого-нибудь посговорчивее. Пока.

— Пока…

«Эх, блин, сорвалась!» Скулить не было времени, и Гош тут же подошел к хорошенькой девушке в очках, неспешно идущей по аллее с томиком стихов под мышкой.

— Барышня, простите, у вас очки «плюс» или «минус»?

— Плюс. А что?

— Вы не могли бы мне их одолжить на пару секунд.

Тактичность девушки, воспитанная с детства, не позволила ей отказать в этой незамысловатой, на первый взгляд, просьбе. Она неуверенно сняла очки и протянула их Гошу.

— А вам зачем? — любопытство у очкастых в крови.

— Очень надо.

Гош взял очки, присел и, направив солнечный зайчик сквозь линзы на деревянную лавочку, спросил:

— Как вас зовут?

— Ира. Для чего вам мое имя?

— Я хочу выжечь его на этой скамейке, чтобы люди всей Земли знали, что в этом самом месте я повстречал вас.

— А это для вас так важно?

«Не много ли вопросов задает?» — подумал Гош и вслух пояснил:

— Конечно. Моему появлению на этом свете никто не радовался. Пять раз были попытки убить меня абортом, но я все же родился. Детство провел в подвале среди деревянных игрушек.

Из сладостей — только семечки. Я всю жизнь был никому не нужен и никто меня не любил. И тут вы! «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты». Я полюбил вас сразу. Если вам есть восемнадцать, давайте сегодня распишемся.

— Но…но, простите, вы же меня совсем не знаете… Да и я вас тоже. Даже имени вашего не знаю.

— Ах, да! Позвольте представиться, Гош. Простите, Игорь. Молодой, красивый, неженатый.

— Игорь, вы производите вполне приятное впечатление. Но нельзя же так отдаваться воле чувств! Я понимаю, у вас была сложная жизнь. Вашу душу необходимо отогреть ото льда непонимания и равнодушия. Но на это уйдет время…

«И с этой прокол. Запарит меня сейчас своими проповедями. Валить надо».

— Ира, возьмите ваши очки. Солнце сегодня не так ярко светит, что не позволит мне увековечить ваше имя на месте нашей встречи. Это вводит меня в глубочайшую депрессию и поэтому я вынужден вас покинуть, чтобы спешно вернуться домой, где мой дворецкий с помощью иглоукалывания вернет мне душевное равновесие.

Оставив слабовидящую в полнейших непонятках, Гош заприметил крайне размалеванную особу с обилием железа на одежде и теле.

«Металлистка. То, что надо!»

— Слыш, чува, ты че тут ерзаешь? Я че-то не помню, что бы тебе разрешение давал тут тусоваться.

— Пошел в жопу! Я — сама по себе.

— Э-э-э-э! Ты че не знаешь с кем говоришь? Я — Крюгер. Я всю аллею пасу. Поняла?

— Ну, так бы сразу и сказал. А че одет так отстойно?

— Маскируюсь под лоха. Тут засада мусорская где-то, вот и шифруюсь. Пойдем ко мне в машину пересидим.

— Пойдем, Крюгер. А ты Джона знаешь? Он тут до тебя главным был. Я с ним тусовалась.

— Все, Джона больше нет. Урыл я его. Теперь со мной ходить будешь. Ясно?

— Хорошо, Крюгер. А тачка твоя где?

«Ох, блин, хороший вопрос. Тачка, где ж мне тебя взять?»

— Опаньки! Забыл я. Я же ее возле памятника лысому припарковал. На десять минут замри тут, я скоро примчусь.

Гош молнией забежал в находившийся неподалеку от аллеи свой проектный институт и вошел в кабинет замначальника.

— Понимаете, Иван Михайлович, я очень люблю девушек. Очень.

— Игорь, я же не венеролог, а простой российский инженер, хотя и находящийся на руководящем посту.

— Вы меня не так поняли. Я встречаюсь с ними везде: в парках, в кафе, в кино, на улицах, на выставках и даже в планетариях, в гости к ним хожу…

— Кажется, понял. Город ты освоил, хочешь в командировку.

— Вовсе нет.

— Так чего же ты пришел?

— Машину свою до вечера не дадите? Вы же знаете, права у меня есть.

— Ни в коем случае! Ты что, хочешь, чтобы моя жена в салоне запах духов твоих девок учуяла и меня со свету сжила?! Ни за что!

Гош вышел из кабинета понурив голову и сказал секретарше Наташе:

— Это конец. Не будет у меня наследства.

— Уволили, наверное, — проговорила она вслед Гошу и добавила. — А нечего по бабам шастать!

Вот так незаметно и просочился год сквозь сетку клеток Гошиного организма, оставив неоднозначное впечатление в душе и разнообразные факты в мозгу. За отчетный период на сберкнижке денег не прибавилось, поскольку он так и не женился и, следовательно, на наследство претендовать не мог. Так что прошедшему году вроде бы и не за что было ставить памятник.