Стас Иванов - Укротители велосипедов

Пока Клясов привязывал к стойкам «авенсиса» свои и Мишины сумки, Артём спросил у Ежова:

– Эй, деда, я не понял, а где мой горный велик?

– Зачем он тебе?

– Как зачем? Мы едем в горы, будет странно не взять с собой горный велосипед.

– Обойдёшься шоссейным.

– Не обойдусь. Я не оставлю здесь свой велосипед. Вдруг кто-нибудь его забарыжит.

– С твоим велосипедом ничего не случится, и его точно никто не продаст.

– Всё равно, давай мне мой велосипед. – Не решившись сказать старику, что после гонки он собрался свалить в путешествие, Артём поставил ультиматум: – Я еду со своим велосипедом или не еду совсем.

Ежов нервным движением указал на крыши универсалов.

– Совсем охренел? И куда я его поставлю? Не видишь, что места нет?

– Мне параллельно, как мой велосипед поедет с нами, но он по-любому поедет с нами. Если понадобится, я привяжу его к машине, и она потащит меня на буксире. – Хмыкнув, Артём немного поразмышлял над своей идей, решил, что надо будет обязательно опробовать такой способ передвижения, и решил зайти на Ежова с другого фланга. – Деда, зачем нам восемь велосипедов? На сборах нас будет всего пятеро, так что три запасных велика – это перебор. Мы целый месяц гоняли по городу и за это время у наших великов только иногда расстраивались тормоза и скорости. Нам не понадобится три запасных велика. А для гонки восемь велосипедов – это слишком мало. Нефёдов привезёт нам ещё техники вместе со своими продавцами, так чего ты ломаешься, деда?

Нахмурившись, Ежов уставился мрачным взглядом уставился на Артёма, но, махнув рукой, решил не спорить.

– Ладно, снимай один велосипед и пошли со мной на склад...

Ближе к ночи весь энтузиазм Артёма от путешествия к настоящему морю и настоящим горам несколько по-угас, чему в немалой степени способствовала усталость от необходимости сидеть на одном месте.

– Нефёдов мог бы и разориться на билеты на поезд, – простонал Артём, вытягивая закостеневшие ноги. – За два дня я сдохну в этой машине. Или у меня отнимутся ноги. – Он кинул взгляд в зеркало заднего вида, на маячившие в нём «авенсис» и «тазик». – И чего они такие медленные, могли бы прибавить скорости.

– Они перегружены, и у них нету под капотом пятисот тридцати лошадей, – тихим голосом произнёс Дима.

Артём покосился на Диму – последние три часа тот предпочитал отмалчиваться и, похоже, очень устал. Лучше к нему не приставать, не доставать и не отвлекать.

Хм, если Дима так вымотался за рулём комфортабельного ДжиТиАра, который катится по раздолбанной дороге, как по рельсам, то Кокорин и Ежов, наверное, уже умирают от усталости. Эта троица позади, должно быть, сейчас ловит задницами каждую яму и неровность. И у них нету эргономичного кресла, и в тесных салонах им особо некуда вытянуть ноги. Эх, а если бы позади было попросторнее и если бы там не сидел Чавин, то можно было бы откинуть спинку ещё дальше и развалиться в кресле, как в шезлонге.

Лицо Артёма против его воли приняло злорадное выражение. Хе-хе, интересно, как там сейчас Ежову на его отрыжке советского автопрома? У этого старпёра уже должно ломить всё тело. Но так ему и надо!

Да, всё-таки очень повезло, что удалось поехать на юг на суперкаре. Не поезд, конечно, с кроватью, но и в машине можно устроиться с достаточным комфортом.

Только немного напрягает вечное молчание Чавина, но это ничего, это можно пережить. Пусть лучше молчит и читает – в этой машине и так есть один любитель потрепаться. Какое же счастье, что он устал и заткнулся.

Но всё-таки какой же скрытный парень, этот Чавин. Даже Ежов, пригласивший его в команду, почти ничего про него не знает. Надо бы воспользоваться возможностью и попытаться разговорить Сергея. А заодно надо попросить его пересесть на сиденье за водителем, чтобы можно было откинуть подальше спинку кресла. Тогда будет вообще кайфово и можно будет поспать.

Артём обернулся – и увидел дуло пейнтболного ружья, нацеленного ему точно между глаз.

– Ээээ... сдаюсь, не стреляй, – прошептал Артём.

– В тебя не буду, – ответил, ухмыльнувшись, Чавин.

– Зачем ты припёр с собой ружьё?

– Оно не моё. Только что нашёл его под сиденьем.

– Это моё ружьё, – сказал Дима. – Я его уже два месяца ищу, а его оказывается взял папаня.

Чавин высунул ствол ружья в чуть приоткрытое окно Ниссана рядом с Артёмом и, подождав пока на обочине не появится дорожный знак, нажал на курок. Чпок-чпок – раздалось над ухом Артёма, и на дорожном знаке расцвели две красные отметины.

Оживившись, Артём попросил:

– Дай-ка мне ружьё. Хочу тоже пострелять.

– Подожди немного, – ответил Сергей, внимательно всматриваясь вперёд.

Машина проезжала неподалёку от небольшой деревни, и по обочине дороги прогуливалась парочка местных – парень и девушка в коротком платье василького цвета. Взгляд Артёма невольно задержался на ягодицах девушки, а спустя мгновение у его уха раздалась целая серия «чпоков», и парочка, синхронно заорав, схватилась за задницы, окрасившиеся красным.

Медленно повернув голову, Артём вопросительно уставился на Чавина, на лице которого застыло отрешённо-мечтательное выражение.

– Сергей, ты нахрена это сделал?

Чавин пожал плечами, хмыкнул, направил ружьё себе в бедро и нажал на курок. Чпок – и на чёрной ткани джинс растеклась красная клякса.

Поморщившись, Чавин отложил ружьё и заявил:

– И совсем не больно.

– И зачем нужно было стрелять в себя? – спросил немного обалдевший Артём.

– Боль – бодрит. Я люблю боль, – ответил Чавин с непроницаемым выражением лица.

– Ты прикалываешься?

– Нет. – Чавин вытянул руку, и Артём различил на смуглой от загара коже тоненькие и бледные полоски шрамов. Их было много, никак не меньше двадцати, и они были оставлены, судя по всему, бритвой. – Иногда я режу себя.

Покосившись на Диму, который настороженно поглядывал в зеркало заднего вида, Артём произнёс:

– Какие-то у тебя, Сергей, нездоровые наклонности.

– Бывает, – меланхолично сказал Чавин. – Поэтому я много читаю.

– В смысле?

– Когда я читаю, я успокаиваюсь и перестаю нервничать. Также с велосипедом.

Сглотнув, Артём уточнил:

– А когда ты не читаешь и не крутишь педали, ты берёшь пейнтбольное ружьё и палишь по прохожим? Или начинаешь резать себя?

– У меня пневматическое ружьё. Обычно я стреляю по птицам или собакам у себя во дворе, – ответил Чавин. – Но иногда стреляю по прохожим. Это весело.

– Ты серьёзно? – снова спросил Артём.

Чавин уставился на него холодными голубыми глазами, скрытыми за окулярами очков.

– Похоже, что я шучу?

– Не очень, – пробормотал Артём и на всякий случай приподнял спинку кресла и немного отодвинул его от Чавина. Заботливо поинтересовался: – Надеюсь, тебе удобно сзади? Если что, можем поменяться местами.