Стас Иванов - Укротители велосипедов

Вернувшись к точке старта, Артём снова пошёл на штурм горы, повторяя в точности маршрут и придерживаясь того же темпа.

Когда Артём спустился после второго подъёма, он снова потрусил вверх.

Поморщившись, Клясов пробормотал:

– Что, опять? Мне уже больно на это смотреть.

– Прям машина, – прошептал Ежов. – Теперь понятно, почему он так хорошо держится в горах. А я гадал, как это он смог сделать тебя в спринте в гору после почти пятикилометрового подъёма.

– Всего один раз, больше я ему не проигрывал, – с лёгким раздражением ответил Клясов. – Нет ничего странного, что его рывок вверх получше моего. Этот дрыщ мельче меня и легче на десять килограмм.

Не удержавшись, Ежов поддел своего воспитанника:

– Ну-ну, не переживай. Подумаешь, тебя разок обставил любитель из кросс-кантри.

– Да пошёл ты, – кинул, отвернувшись, Клясов.

– Чёрт, тебе скоро тридцать пять, а ты всё так же, как в детстве, бесишься из-за поражений. И когда ты повзрослеешь, а, Вадим? Давно пора признать, что есть гонщики намного сильнее тебя.

– Ничего подобного. Я ничем не хуже Контадора или Шлэка.

– Хм, ну ты и сравнил. – Решив больше не дразнить Вадима, Ежов снова сосредоточил всё внимание на Артёме, который как раз добрался до крутого участка и подключил к работе руки. – Когда же он наконец закончит? По-моему, он перерабатывает.

– Ух ты, – притворно восхитился Клясов, – строгий тренер недоволен тем, что его ученик старается. Тренируйся, пока тебя не начнёт рвать кровью, и станешь лучшим – разве это не твой принцип, Костя?

– Мой. И благодаря ему один парень, который три года был худшим в группе, теперь заметная величина в мире велоспорта. – Иронично взглянув на смущённого Клясова, Ежов серьёзным тоном продолжил: – Я бы не особо волновался об этом дятле, если бы через полтора месяца ему не надо было бы ехать на Тур. Что будет, если он перетренируется? Его результаты упадут, и ему потребуется на восстановление минимум три недели полного покоя. Мне не очень хочется везти на Тур убитого или неподготовленного гонщика.

– Так останови его или попроси притормозить.

– Бесполезно, он меня вообще не слушает. Я бы остановил его, если бы он пытался загнать себя, но, как и говорил Дима, он справляется – я вижу это по дневнику. Должен признать, что я серьёзно недооценил его. Похоже, гоняя по работе по городу, он накатывал очень большие объёмы. У менее выносливого человека уже должна была сдать эндокринная система, и он бы свалился на месяц-другой с температурой или заполучил аритмию, а этот дятел, хоть и еле ходит после наших тренировок, пока что успешно переваривает нагрузки. – Глаза Ежова лихорадочно заблестели. – Мне даже интересно, в каком состоянии он подойдёт к началу Тура. Глядишь, сможет нормально перетерпеть горные этапы и доедет до конца гонки. – Он тяжело вздохнул. – Впрочем, это маловероятно, до профессионала ему как до луны. Сколько бы он сейчас не пахал...

Ухмыльнувшись, Клясов сказал:

– Пессимист ты, Костя.

– Нет, реалист.

Тем временем Артём снова спустился к точке старта, рухнул на четвереньки и упёрся лбом в землю. Чуть отдышавшись, он встал на колени, откинувшись назад и вытянув руки, лёг на спину и замер в этой позиции.

– Правильно, нельзя забывать про растяжку, – похвалил его Ежов.

Повалявшись на спине, Артём сел, вытянул ноги, достал из кармана сотовый, взглянул на дисплей, убрал телефон обратно и снова растянулся на земле, раскинув в стороны руки и ноги.

– Закончил? – спросил сам у себя Клясов.

– Может быть. По-идее, чтобы получать от этого упражнения всю пользу, он не должен останавливаться. Ему нужно ходить или бегать трусцой, а он валяется. – Указательным пальцем Ежов почесал щёку. – Халявит? Возможно-возможно. Впрочем, оно и к лучшему – мне будет намного спокойнее, если он забросит свою самодеятельность.

– Не, не должен, – возразил Клясов.

– Рано или поздно это случится. Для психики очень тяжело переносить подобные нагрузки. Однажды его всё достанет, он решит отдохнуть пару дней, и на том его занятия закончатся. Нужно быть крайне мотивированным, чтобы продолжать работать с высокой интенсивностью под постоянной усталостью. А этот дятел не производит впечатление серьёзного, ответственного и целеустремлённого человека. Он раздолбай и панк, но никак не спортсмен...

– Ааааааааа!!! – раздался на всю округу крик Артёма. – Вставай, урод!..

Приняв слова на свой счёт, Ежов дёрнулся так, что стукнулся затылком о ствол дерева. После чего встал на четвереньки и начал подниматься на ноги, готовясь оправдываться за свои высказывания.

Схватив тренера за руку, Клясов дёрнул Ежова вниз и прошептал:

– Дурак, это он не тебе.

– Фууу, – выдохнул от облегчения Ежов. – Думал, спалился.

– ...Ещё три подхода, – шептал, убеждая самого себя, Артём. – Ну же, нельзя отдыхать! Соберись и вставай! – Кое-как сев, Артём принялся хлопать себя по щекам. – Соберись, соберись! – Одна из пощёчин оказалась особенно сильной, и Артём, выругавшись, поморщился и прижал к щеке ладонь. – Так-то лучше.

Ежов с Клясовым, которые ничего не слышали, но всё прекрасно видели, переглянулись, и старик с недоумением спросил:

– Что это он делает? Зачем он бьёт себя?

– Кажись, он занимается самовнушением. – С выражением лица «я же тебе говорил» Клясов уставился на Ежова. – Мало мотивирован, да? Рано или поздно его всё достанет? Похоже, его уже давно достали его занятия, но он не собирается забрасывать их, хоть его никто не подгоняет.

– Ну, впереди ещё полтора месяца. Вряд ли он сможет придерживаться настолько жёсткого режима до начала гонки, – немного смущённо произнёс Ежов. – Ладно, пошли отсюда, пока он нас не заметил. Послезавтра я ещё понаблюдаю за ним.

– Ага, пошли, – согласился Клясов, выполз из-под дерева, перевернулся на спину и сел, как внезапно его ягодицу пронзила острая боль. – Ы-ть-ть... Что за?..

– В чём дело? – озабоченно осведомился Ежов.

Клясов лёг на живот, засунул руку под джинсы, провёл ладонью по коже и нащупал на ягодице приличных размеров прыщик. Нахмурившись, он коснулся прыщика пальцем – и, к его ужасу, прыщик зашевелил чем-то очень напоминающим маленькие лапки.

Побледнев, Клясов вскочил, отпрыгнул подальше от вершины холма, приспустил джинсы с трусами и, вывернув голову, уставился на свою филейную часть. От увиденного он почувствовал лёгкую тошноту, и его передёрнуло от отвращения – посредине ягодицы торчал и шевелил лапками присосавшийся к ней клещ, успевший наполовину забраться под кожу.

– Сволочь мелкая, отцепись от меня, – дрожащим голосом произнёс Клясов и пальцами ухватился за туловище клеща.

– Стой, Вадим, – велел Ежов. – Не вытаскивай его сам – оторвёшь туловище, а его половина останется под кожей.