Айдар Павлов - Олеся и Арлекин

Олеся улыбнулась:

- Ты и жене должен?

- А как же? - Арлекин развел руками. - Чтобы со всеми расплатиться, я должен, по крайней мере, найти клад с драгоценностями.

- Какой пустяк! – засмеялась Олеся. - Нет ничего проще.

- Тебе все просто, все возможно! Но я видел реальную жизнь, детка: от меня ушла жена, я задолжал Ашоту, задолжал Таиру...

- Тише! - попросила Олеся. - Ты меня запарил своими долгами. Лучше послушай, о чем болтают те два парня!

- Вон те, убогие?

- Это пираты.

- Какие пираты в наше время? Спустись на землю!

- Три тысячи чертей! - громко произнес одноглазый мужик. - Бармен! Нам еще по маленькой!

- Действительно, пираты, - прошептал Арлекин.

- Что я тебе говорила!

Олеся с Арлекином обратились в слух.

- А может, по большой, а, Фадей? - предложил одноногий пират одноглазому.

- Сначала дело, Влас, - возразил Фадей, обозревая окрестность единственным, но зорким как орлиное око зрачком. – А потом можно и по большой.

- Соображаешь, перец! - похвалил Влас, загородившись костылем. Ему казалось, что так его не видно.

- Чаво наблюдает твой острый глаз, Фадей? Не смотрит ли кто сюда? Не прислушивается ли к нашей негромкой беседе?

- Наблюдаю плюгавую крысу с девчонкой, - доложил Фрол.

- Крыса не опасна?

- Крыса чуть жива.

- А кого там метелят? – спросил Влас, не потрудившись обернуться. - Слышу, вроде как, стебло идет… Если я оторву свою сраку, то кому-то не поздоровится.

- Никого не метелят - это крыса подавилась, а девчонка колотит его по спине, - объяснил Фадей.

- Обстановка спокойная?

- Ничаво подозрительного не наблюдаю.

- Тогда полный вперед! - Влас перекрестился. - Самое время глянуть на карту, Фрол.

- Вот она! - Одноглазый разложил карту во весь стол. - Смотри! Остров Святого Иосифа...

- Ага. А где пещера, в которой лежат драгоценные камни?

- А вот пещера, в которой лежат драгоценные камни, - Фрол любовно погладил карту.

- Большая!

- Не маленькая.

- Трудно достать-то драгоценные камни, ну, из пещеры?

- Пустяк. Надо только знать, Влас, в котором месте они зарыты.

- А в котором… котором месте они зарыты? – сгорая от волнения, Влас оперся на костыль и высоко приподнялся, позабыв о конспирации.

- Надо отсчитать от входа в пещеру семнадцать шагов, - совсем тихо сказал Фадей, - потом сделать три шага влево, взять в руки лопату и копать, пока...

- Тсс!

- Тсс!!

- Я вкурил.

- Тогда по маленькой?

Пираты выпили по маленькой, еще раз по маленькой и в третий раз по маленькой, после чего перестали считать и пили большими.

Вскоре Влас, уронив костыль, уткнулся носом в остров Святого Иосифа, навеки запечатлев на нем жирное пятно, а Фадей, более луженый пират, еще минут десять не сводил с лица Арлекина мутного глаза, как вдруг, не опуская единственного века, громко захрапел.

- Это тот шанс, о котором я тебе говорила, - сказала Олеся, толкнув Арлекина. - Что уставился?! Бери карту, и проваливаем!

- Да он смотрит на меня! – прошептал Арлекин, имея в виду одноглазого.

- Да на фиг ты ему сдался! Он спит!

- Ты уверена? - Арлекин мешкал.

- Долги, Арлекин! Ну-ка, вспомни свои долги!

Олеся сама вытащила карту из-под носа пьяного пирата, воткнула за пояс, и они смылось из портового кабака без малого с сокровищами в кармане.

Прикупив бочонок самого дешевого коньяка, Олеся и Арлекин отыскали парусник под названием «Офелия». Эта замечательная лодочка предназначалась для рыбной ловли, но со временем устарела, хотя и продолжала держаться на поверхности воды. Преимущество «Офелии» заключалось в небольшом экипаже - всего четыре человека, - стало быть, делить сокровища предстояло на шесть частей. Всем бы хватило драгоценностей, но при условии, что клад окажется настоящим пиратским кладом, а не подставной лажей. Вот, пожалуй, всё. Больше у "Офелии" преимуществ не было. В прочих отношениях судно существенно уступало любой посудине, находившейся в акватории порта. Старый как дуб и синий как море капитан Матвей пил тем больше, чем меньше оставалось шансов совершить кругосветное плавание. Он уже давно не понимал, в каком порту и какой стране находится, не выходил из каюты годами и страшно ругался, словно имел дело с дюжиной строптивых баб. Едва дело пахло коньяком, Матвей подписывался на любую авантюру, в связи с чем администрация порта его терпеть не могла. Десять лет портовые власти ломали голову, придумывая всевозможные уловки, чтобы вытравить «Офелию» за пределы акватории: в Матвея стреляли, кидали огромные камни, его топили в море, закапывали в землю, подвешивали на канате, - но все было тщетно - пьяному море по колено. В общем, однажды на Матвея просто махнули рукой и оставили в покое.

Прихватив двадцатилитровый бочонок коньяка, Олеся с Арлекином залезли на «Офелию» и постучали в капитанскую каюту.

- Ты опять со своими бумагами, дерьмо?!! - заревел внутри Матвей. - Подоткни ими поплотнее задницу и проваливай с борта! Я пятьдесят лет здесь стоял и стоять буду, вонючка ты бумажная! Что тебе не ясно?

Арлекину было всё ясно: Матвей, принял их за портовое начальство.

- Эй ты, синий хрен! Чума недоношенная! Старый болван! Открывай! - прокричал Арлекин, теряя самообладание. - Посмотри, кто пришел, рыжий понос!

- А!!! Ха! Ха!!! Ха!!! Ха!!! - завопил в каюте капитан. - Три тысячи свинячьих рыл!! Клянусь своей сракой, это ты, старый пердун!!! Ха! Ха! Ха! Ха!!!!

- Да, это я, пропахшая жопа! - подтвердил Арлекин. - Что же ты не ползешь открывать, гнилой шакал?! Прирос к половицам?!! Ха! ха! ха! ха!

- Ха! Ха! Ха! Ха!

Дверь распахнулась словно пробка на бутылке трехлетней выдержки. В нос ударило старым добрым перегаром. Насквозь проспиртованный Матвей, как будто только вышел из мавзолея, сцепился в объятьях с Арлекином. Трогательно мусоля друг друга, они приговаривали:

- Где ж ты был, козел?

- Где тебя носило, моржовый хрен!

- Сколько лет, ах, ты, свинья!

- И ты ни разу не зашел к своей вонючей кочерге!

С загоревшимся взглядом Матвей принял драгоценный дар: двадцать литров дешевого коньяка.

- Твоя пацанка? - спросил капитан, показав на Олесю.

- Пацан, - соврал Арлекин.

- Тем лучше. Притащишь на пьянку бабу - придушу вот этими руками!

- Ты больше не любишь женщин? – удивился Арлекин.

- Я стал педерастом, - признался Матвей, - От баб одни вонючие проблемы. – Он тяжело опохмелился новым коньяком и вдруг заорал: - Пять тысяч свинячьих истуканов, твою мать! Где ты слил эту мочу?!

- Это коньяк, - возразил Арлекин.

- Я еще могу поверить, что твой смазливый педик – не баба, - Матвей кивнул на Олесю. – Но ни одна срань не убедит Матвея, что эта моча называется коньяком! Не мог найти бухла подороже, сраный жмот?!

- Тяжелые времена... - Виновато опустив голову, Арлекин развел руками. - Я по горло в долгах.