Виктор Шендерович - Изюм из булки. Том 1

— Да тише вы, ёб вашу мать, это этот звонит, как его, козла… Шендерович!

А вот коленце из судьбы другого приятеля-бизнесмена.

В один прекрасный день некий сотрудник его фирмы взял из кассы семьдесят тысяч долларов и исчез. Бизнесмен обратился в милицию. Там даже не стали делать вид, что будут кого бы то ни было ловить, сказали: ищи сам, нам не до того (что можно считать проявлением как искренности, так и особого цинизма).

Тогда бизнесмен через знакомых вышел на офицера ФСБ, и тот пообещал свести его с организованной преступностью, которая выразила готовность обуздать преступность неорганизованную.

Встреча состоялась. Бандиты пообещали бизнесмену найти вор-беглеца и «вынуть» из него злосчастные 70 тысяч. Бизнесмена ознакомили с расценкой работы (50 % от «вынутой» суммы), и он с расценкой согласился. А что ему оставалось?

Бандиты обещали перезвонить и слово сдержали. Позвонив, они сообщили клиенту три вещи: первое — что беглеца не нашли, второе — что больше заниматься этим не намерены, других дел по горло; и наконец, третье — что он должен им три штуки баксов.

— За что? — спросил бизнесмен.

На том конце провода подумали несколько секунд и ответили:

— За знакомство.

Бизнесмен подумал, что это такая шутка, но через неделю ему позвонил тот самый бандитский связной (по совместительству офицер ФСБ) и передал, что «обстановка накаляется» и «ребята ждут бабок».

И еще полгода потом бизнесмен вертелся угрем, а обиженные пацаны, которым не было заплачено за знакомство, искали его со своими раскаленными утюгами и корешами из ФСБ.

А власти удивляются, что мы не платим налоги.

На обочину вышел милиционер с автоматом Калашникова на животе и коротким жестом приказал остановиться. Дело было через неделю после Буденовска. Москва стояла на страже.

С головой (и автоматом) ввалившись в открытое окно «жигуля», мент обдал меня сивушным перегаром и сказал буквально следующее: «Ара, попить есть?».

Я уже набрал в грудь воздуха, чтобы послать его на три буквы, но не послал, потому что вдруг захотел жить (а посмертно мог бы оказаться и чеченским террористом).

Вспотев до глубины души, я честно ответил: «Ара, попить нет!» — и мы поехали на дачу, а мент замахал жезлом на следующую машину.

Впрочем, с пьяного какой спрос? Вот вам про трезвых.

Сижу в открытом кафе у метро «Фрунзенская», пью кофеек, лето опять-таки. Вдруг — скрип тормозов, из машины выскакивают ребята спортивного телосложения, подбегают к стоящей у бордюра красной «девятке» и с громким матом выдергивают оттуда трех хорошо одетых людей южного вида.

За соседним столиком говорят: во беспредел пошел, прямо среди бела дня! И я тоже думаю: может, ну ее на фиг, мою чашечку кофе, а то сейчас как пальнут… Позвать, что ли, милицию?

Бандиты ставят выдернутых из машины в положение «ноги врозь, руки на капот» — и начинают копаться в «девятке». Нет, говорят за соседним столиком, это не бандиты, это ОМОН переодетый, — а бандиты как раз те, что в «девятке», ишь, нахалы! И я тоже успокаиваюсь и, радуясь торжеству закона, возвращаюсь к чашечке кофе. В это время к стоящим в положении «ноги врозь, руки на капоте» неторопливо подходит накачанный, коротко стриженый человек и с размаху бьет их поочередно ногой поддых.

Нет, говорят за соседним столиком, эти, накачанные, точно бандиты, а те, в «девятке»…

Наше гадание на кофейной гуще прерывает приезд милицейского «уазика». Избитых, скорчившихся на асфальте людей оттаскивают и увозят навстречу правосудию.

Дело было под Питером, в пансионате.

Приехав, мы с женою вышли прогуляться вдоль Финского залива… типа на берегу пустынных волн… типа единение с природой…

Ага, щас! Вдоль полосы прибоя уходила вдаль образцово-показательная помойка, как будто только что здесь, на берегу пустынных волн, со страшной силой взорвался мусоровоз.

Пакеты из-под соков, гнилые доски, презервативы, строительная каска, женские трусики, канистра, куски полиэтилена, старый кроссовок, ведро, пластиковые стаканы, черенок ананаса, пивные сплющенные банки, оторванные руки детского трансформера, разломанный проржавевший ящик, оловянная ложка, крупные фрагменты сантехники — и бутылки, бутылки, бутылки…

Картина происходящих здесь народных гуляний ясно встала перед мысленным взором, и я засобирался прочь с пляжа, желая покинуть сей берег прежде, чем меня стошнит прямо в натюрморт. Настроение было испорчено, казалось, окончательно…

Мое душевное равновесие восстановила жена.

— Ты ничего не понимаешь, — мечтательно сказала она. — Посмотри! Просто случилось кораблекрушение, и все, кроме нас, погибли, и на берег выбросило обломки…

И я поглядел на натюрморт новыми глазами, и мы снова побрели вдоль берега, под крики чаек, одни в этом печальном пейзаже, в гармонии с суровым небом, пощадившим нас одних — мимо череды печальных напоминаний о погибшем корабле.

И три дня потом, выходя на берег Финского залива, я с трудом сдерживал слезы, глядя на разломанный ящик, старый кроссовок, презервативы, канистры и оловянную ложку… Все всматривался в бутылки — нет ли внутри записки?

Но ни одной записки не было.

Все погибли.

А может, кто-то все-таки выжил.

В первую же ночь — это была ночь на воскресенье — со стороны залива раздалось глухое, но непрерывное «дум-дум-дум», как будто забивали сваи.

Источником звука был, несомненно, чей-то «кассетник», а «дум-дум-дум» было так называемое «музыка», под которое в наше время так называемое «отдыхают» так называемое «люди». Коттедж вздрагивал в предынфарктном ритме этой «музыки» — в буквальном смысле дрожали стены.

Я позвонил на рецепцию и попросил что-нибудь сделать с этим полуночным досугом, потому что в рекламе пансионата нам обещали домик в соснах возле залива, а не забивание свай в голову.

Милая женщина на рецепции сказала, что попробует помочь, но помочь не смогла. Перезвонив через какое-то время, она честно объяснила мне, что там, на берегу, в настоящее время — гуляют…

— Так позвоните в милицию! — предложил я.

— Так это милиция и гуляет, — просто ответила женщина.

Янислав Левинзон, капитан популярнейшей в свое время одесской команды КВН, приехал в Москву и поселился в одноименной гостинице.

И вот, значит, едет он в лифте, а вместе с ним едут два мужика со значками на лацканах — избранники народа, депутаты Госдумы. Один избранник (видимо, бывший телезритель) внимательно смотрит в лицо Яну и наконец спрашивает:

— Простите, вы на утреннем заседании были?