Виктор Белько - Легенды о славном мичмане Егоркине

Оторопь взяла бывалого мичмана. Он протянул к ним руку, да так и застыл. Застоявшиеся гормоны при виде живых, обнаженных женщин с разгону долбанули мичмана прямо в седеющую голову. В ней что-то произошло, и все внимание мгновенно переключилась на этих нимф. Они все были прекрасны – так, по крайней мере показалось Александру Павловичу. Он уже почти полгода не видал женщин так близко. Ибо буфетчица танкера, которая при заправке плевалась семечками, разглядывая боевой корабль в кабельтове от себя, была не в счет. Но даже просто посмотреть на неё сбегалась на бак добрая половина экипажа.

А тут … рядом, да еще так привлекательно и призывно обнаженные. И зовущий запах вымытого женского тела, которым заполнялись коридоры лишал Палыча последней возможности куда-то скрыться … Игриво улыбаясь, одна из них поманила за собой. Дыхание в груди Егоркина сперло, сердце забилось, как мотор на форсаже. Старший мичман потерял всяческую сознательность и забыл обо всем. Он уже чувствовал, не только носом, но и всеми своими половыми клетками непередаваемый запах свежевымытого женского тела. Какой? А вот, побудь полгода среди железа в замкнутом мужском коллективе – тогда узнаешь. Это откуда-то из глубин подсознания, зов диких предков! И Егоркин, смотря на эту женщину во все глаза, не мигая, двинулся за ней неверным шагом.

Тут Петрюку вспомнился мультфильм, где бандерлоги шли против своей воли на голос удава Каа. Однако Петрюку было не до кобелиных страстей. Решительно сгреб ладонью руку Егоркина, и сказал:

– Пойдем, Одиссей хренов! Тут люди голодают, а ты … – и укоризненно сплюнул и покачал головой.

– Пожалуй, пока еще никто не голодает – огрызнулся Палыч. Но его уже никто не слушал, и Паша Петрюк тянул его за собой, как трактор.

Павел Анатольевич точно знал, что здесь можно добыть разных консервов, растительного масла, муки, томатной пасты … да и вообще, мало ли чего? А может быть и … Вот чего “и”, он пока не знал. Но очень хотел. Вот именно так оно и было. Паша чувствовал себя, как кладоискатель, наткнувшийся на зарытый сундук, который и осталось-то, что только открыть. Всего и делов! А плавбаза – так это вам не просто сундук, а, вообще, целый “остров сокровищ”. И нужен был, прямо как воздух, подход к хозяину этого “острова”!

В гигантской утробе плавбазы, среди переплетений коридоров, каких блоков и выгородок, и рядов кают, посланцам наконец-то удалось найти нужных людей. А вот и сам местный Али-Баба – одновременно заметили и опознали цель снабженцы с “Летучего”.

Поздоровались, представились друг другу.

– Григорий Поликарпович! – суховато представился хозяин “острова сокровищ”. Еще бы, не просто кладовщик, а помощник по хранению продукции и запасов. Один статус его обязывал! Поэтому он снисходительно кивнул, узнав наш собственный статус. Но уважительно высказался о флоте, и о нашей роли в их успешной работе. Естественно, как часто бывает, он тоже прослужил три года на флоте, где-то на ТОФе, на атомных лодках.

Хозяин каюты выставил настоящую хрустальную посуду, а уж на закуску он явно не поскупился....

(“Еще бы! При таких-то возможностях” – завистливо подумал Петрюк). Даже выпивку выставил в красивых бутылках. Человек явно гордился своим статусом, и решил дать его прочувствовать мичманам военного флота. Наше “шило” рядом смотрелось бы совсем нелепо … Однако Паша Петрюк, нисколько не комплексуя, все же достал свою бутылку, вопросительно глянул на хозяина. Тот согласно кивнул, наполнили рюмочки. Григорий Поликарпович провозгласил тост, мы чокнулись, и тут же по всей каюте пошел красивый мелодичный звон хрусталя) и мы дружно выпили. Хозяин даже и не подумал разбавлять, и с явным удовольствием крякнул. Закусили.

– Что это, Павел Анатольевич, твой друг как будто не в себе? – участливо спросил радушный хозяин. Да, – Понимаешь, наткнулись мы тут у вас в коридоре на нижних палубах на русалок... очень уж легко одетых, так моего друга того... контузило сразу на верхнюю и нижнюю головки, и вот уже полчаса в себя придти не может!

– Всего-то полчаса?! – снисходительно хмыкнул хозяин. – Да тут, бывало-ча, люди на недели пропадают, а может, кто и с концами сгинул, кто ведает? – пошутил он.

– Прямо с концом? – делано ужаснулся мой друг.

– Ага, тут недавно с одного военного корабля офицер был, РЛС навигационную нам чинил. Так представляешь, его потом два дня по всему судну искали! А что, неудивительно, русалок там – около сотни, уж чего они и как с ним делали – не делали, не ведаю, но когда появился нам люди – был бледный и весь воздушный, как тень отца Гамлета. Но довольны-и-и-й (протянул он, чтобы показать – насколько) – просто как мой персидский кот после недельного побега с дачи. Короче, как сказал наш местный поэт:

Был как медведь силен ты,

Как олень красив ты,

Но укатали горку

Наши бурки-сивки!

Вот, лучше не скажешь – похвастался Али-Баба, и продолжал: – А ты представляешь, его командир даже и не наказал – сочли его, при здравом рассуждении, пострадавшим, вот!

– Ага, вернувшимся из плена! – съязвил Егоркин, где-то в глубине души отчаянно завидуя тому офицеру.

– У нас у самих-то с этим строго, прямо как в приличном монастыре, что ты!

Тут мичмана недоверчиво зафыркали.

– Да точно, говорю! – сделал обиженный вид Григорий Поликарпович, – только наши гости иногда нарываются, а “аборигены” – ни-ни!!! Капитан наш против этого заветное слово знает – “Сразу спишу с судна к чертовой матери”! Ага, вот такое вот слово. Да! Так что, твой Егоркин легко отделался, сожалению! – пошутил хозяин.

Хоть на выпивку Григорий Поликарпович и оказался покрепче всех прежних. Вот это отняло у Петрюка и Палыча значительные силы и время. Да и прижимист Али-Баба был не в пример белорусам, одному еврею, и даже – украинцам. Однако, собеседникам удалось понравиться друг другу, каждому приятны и уважение, и внимание, и похвалы. Поэтому мичмана, в конце концов, все-таки получили заветный “Сезам” и вовсю порезвились в его закромах. В баркас последовали и крупы, рыбные консервы, и настоящее оливковое масло, и деликатесный тунец, и туши-бревна редкой и вкуснейшей рыбы-капитана.

Тетушкин, находившийся в это время на ходовом посту, услышал истошный вопль старпома плавбазы по каналу УКВ: “На “Бугеле”! Заберите своего представителя! Нам больше нечего вам дать! А если и дадим, так пойдет ваш “маленький” на дно, на радость всем рыбам и крабам, таким же жадным, как ваш представитель!”.

Борис Александрович покачал головой, и передал командиру барказа приказ на возвращение, тем более, что ветер заметно посвежел.

Егоркин с Петрюком выбрались, наконец, из недр пропахшего рыбьим жиром гиганта прямо к трапу, у которого их барказ уже прилично покачивался.