Сергей Романов - Байки под хмельком

1997 г.

Одна хозяйка лохматой болонки мне рассказывала, когда мы прогуливались с собаками по лесопарку интересную историю.

Каждый собачник знает и сможет, конечно, также сможет рассказать о своем питомце множество всяких развлекательных баек. Но, как правило, они сильно не разнятся: кто-то что-то у кого-то съел, кто-то на кого-то зарычал, подрался, погнался, вернулся, и все остальное в том же духе. Но эта мне показалась забавной.

Однажды вечером вышла она со своим Кузей, как звали «болона» для обычных собачьих дел. Прогулку они начинали вдоль какой-то долгостройки. Всегда шли вдоль закрашенного зеленой краской забора, который ограждал строительство, и Кузьма частенько поднимал на него лапку. Понятно зачем.

Так вот, хозяйка редко отпускала «болона» на волю, и почти всегда держала его на длинном поводке. Даже тогда, когда он делал это самое дело. И тут как раз встретила давнюю знакомую, такую же как и она заядлую собачницу, да к тому же владелицу болонки-девочки. Кузя в это время поднял лапку.

Пока они здоровались, обменивались расспросами о здоровье своих питомцев, — Кузя все писал. Ну, накопилось у собаки. Хозяйка стояла к любимцу спиной и не наблюдала за процессом. Но у подруги с каждой секундой глаза округлялись, когда она смотрела в сторону собаки. В том месте, где задрал на забор лапу «болон» была приличная вдавленность в асфальте. И вот эта самая вдавленность очень даже быстро заполнялась мощным потоком этого самого дела. Какой струей на забор брызгал Кузя, женщины видеть не могли туловище собаки не позволяло. А яма все заполнялась и заполнялась. Наконец, знакомая не выдержала и спросила, дескать, вы что своего собачонка всю неделю на улицу не выводили? И кивнула головой в сторону лужи. Хозяйка наконец оглянулась на свою собачку и обомлела: в её питомце не было столько веса, чтобы наделать такое озеро.

А Кузя по-прежнему держал лапку над забором. И не ослабевал мощный поток. Между прочим, знатоки утверждают, что собаки могут опорожняться не меньше чем люди, и процесс порой занимает до четырех минут. Ну, понятно, если бы это были доги или кавказские овчарки. Но «болон»!

Несколько прохожих также остановились и с изумлением наблюдали за подвигами портативного Кузьмы. И когда раскрасневшаяся хозяйка не выдержала и хотело было потянуть за поводок, Кузя сам все закончил, подбежал к хозяйке и весело завилял хвостом.

Что могли подумать женщины? Несколько секунд, пораженные увиденным, шли молча, пока забор не кончился. А с другой стороны появились два бомжа. И тот и другой застегивали ширинки на помятых брюках. И один сказал:

— Ну, что ещё по пивку? Я угощаю…

1997 г.

На своем веку я немало повидал страстных кошатников и собачников. Знал людей, которые увлекались разведением крыс и хомяков, попугаев и канареек, черепах и ящериц. Довелось бывать в гостях у любителей аквариумных рыбок, в квартирах которых размещалось по десятку, а то и больше аквариумов. Но встречаться с обожателем хищных щук никогда не приходилось. А он, Виктор Половцев, был действительно обожателем этой озерной породы. Мало того, его увлечение переросло в настоящую страсть.

Мы познакомились с ним, когда я на месяц приехал к шурину в Шуровское. Тихую сибирскую деревеньку, затерявшуюся среди небольших озер, речных проток и бесчисленных березовых и сосновых перелесков.

В тот же день шурин повел меня на край деревни, где по его словам жил самый заядлый щукарь Сибири. На крылечке сидел парень лет тридцати и распутывал жерлицы. Мы познакомились.

Продолговатое худое лицо, густая шевелюра, которая по-видимому в последний раз расчесывалась ещё при царе Горохе, оттопыренные уши, рот, как говорят, до ушей, тонкие губы. И нос… О, что это был за нос! Узкий, длинный, с вздернутым кончиком, опоясывал который, двойной глубокий шрам. Можно было подумать, что Витькин нос кто-то дважды прострочил по кругу на швейной машинке.

Он нисколько не стушевался, когда я прилип взглядом к его носу и, улыбнувшись, бросил: «Щучьи зубы». Боже мой, как я хотел в ту же секунду удовлетворить свое профессиональное любопытство и спросить, как это его угораздило сунуть нос в щучью пасть. Но удержался, боясь обидеть нового знакомого и будущего партнера по рыбалке.

Когда он на мое приветствие протянул руку, я заметил, что средний и указательный пальцы Виктора также были проштопаны на «швейной машинке». Но на этот раз он объяснять ничего не стал.

— Порыбалить приехал? — бережно отложил он жерлицы и впился взглядом в бутылку «Столичной», которую я выставил на крыльцо, — Отчего же не порыбалить? Подожди, я только стакан принесу…

Он сам обслужил себя и налил полный стакан. Запрокинул голову, и кадык на его длинной шее заходил словно мощный шатун. Поставил пустую посудину обратно на крылечко, сорвал с грядки несколько перьев лука и вернулся к теме:

— Порыбалим. Только вот щучий жор закончился. Но штуки по три-четыре все равно поймаем.

— Я слышал у вас карась хорошо нынче идет…

— А что карась? Карась разве рыба? Дура, а не рыба. Кожа да кости. За час — полведра. Я каждое утро езжу за карасем. Для щук.

— Для кого? — не понял я.

— Для щук. Вон они у меня в металлическом кузове живут. Кормить-то их надо!

— В поддоне?

— А что же для них бассейн строить, что ли? И кузов сойдет.

Он взглянул на меня и понял, что я требую доказательств. Аккуратно заткнул пробкой бутылку, сунул её в карман допотопного пиджака и поднялся.

— Пошли покажу.

В огороде рядом с окнами дома стоял литой металлический кузов от самосвала до верху наполненный водой. Не успели мы приблизиться, как послышался всплеск и из искусственного бассейна полетели брызги.

— Тут их штук десять, — пояснил Витька, — Я их ранней весной щурятами поймал. А теперь на хозяйских харчах, смотри как отъелись.

Я заглянул в кузов и в углу бассейна увидел две зубастые особи сантиметров по тридцать длиной. Тем временем мой новый знакомый, сделав из горлышка несколько глотков, взял палку и стал тыкать ею в водоросли. Взъярившись, щуки сновали из угла в угол. Он бросил шест на землю и, перегнувшись через кузов, попытался схватить руками щуренка, но чуть было не перевернулся в бассейн. В последнее мгновение я поймал его за рукав пиджака.

— У тебя в огороде целое промышленное рыбоводство…

— А что? — пошатываясь и придерживаясь за край кузова ответил Витька, — Вот твой шурин утей разводит, а я щук. Сколько одна утка весит? Допустим, три килограмма. А щука может и больше…

Он икнул и попытался достать бутылку из кармана. Я понял, что сегодня нам пора расставаться…

Шурин улыбнулся: