Виктор Коклюшкин - Приехали! О власти, которая так редко радует

Оркестр играет мелодию песни «Если б я был султан, я б имел трех жен…». И на площадь втягивается колонна гастарбайтеров. Комментатор восторженно: «От обилия оранжевых жилетов обалдели… то есть помолодели стены Кремля!».

Музыканты наяривают «Мурку». И на брусчатку ступают представители преступных сообществ. Комментатор льстиво: «Глядя на твердую хозяйскую поступь и уверенные лица, понимаешь, почему раньше мальчишки мечтали стать космонавтами, а сейчас — бандитами!».

С чипсами и пивом на главную площадь входит молодое поколение. В ушах наушники, в руках плакаты: «Хочу мильон», «Куплу деплом», «Задалбали!».

Раздается влекущее: «А я сяду в кабриолет и уеду куда-нибудь!..» И появляются прибывшие на парад эмигранты. Комментатор с пафосом: «На груди у многих горько… то есть гордо сверкают правительственные и спортивные награды СССР! А на глазах — слезы радости!».

На трибунах оживление — это на брусчатку вступают проститутки. Разного пола и возраста. Впереди важно шествуют сутенеры. В их шеренге заметно мелькают полицейские фуражки.

А вот и творческая интеллигенция. Как паруса, ветер надувает транспаранты: «Ненормативная лексика — норма!», «Хорошо только то — что плохо!», «Доллар всегда прав!».

Под «Броня крепка, и танки наши быстры…» вползает грозная техника: джипы, «мерседесы», «майбахи». В них чиновники-мздоимцы и казнокрады. «Их делами и заботами вымощено наше сегодня! — пылко вещает комментатор. — И замуровано светлое завтра».

В небе самолеты — это участники парада олигархи. Чудится, что небосвод закрыла темная туча. И вот-вот грянет гром и разразится гроза.

Завершают шествие депутаты и сенаторы. Идут, как голосуют, — с закрытыми глазами, затылком вперед. А над площадью… Да что там — над всей страной несется победное: «Этот день мы приближали, как могли!..»

На Каннском кинофестивале победителем стал фильм о лесбийской любви. У нас на Московском победит, наверное, фильм о любви к начальству. Главная эротическая сцена — вылизывание нижней части спины. Если такого фильма нет — надо снять. И порадовать не только эстетствующих киноведов, но и массового зрителя.

Не надо чураться политики. Например, интересно смотрелся бы фильм про мэра древнего сибирского городка. Готовясь к выборам, мэр уходит в отставку. Но этого мало, чтобы полностью быть свободным кандидатом, он уходит из семьи, из города… Но вовремя спохватывается, что тогда он не сможет конкурировать с другими претендентами. Которые (если честно) претендуют лишь на то, чтобы быть претендентами. Реальный же соперник мэра — миллиардер, узнав обо всем, снимает свою кандидатуру, снимает рубашку, брюки и остается гордым, голым и несломленным. Главная интрига — потратить народные деньги так, чтобы они не достались народу.

Наивно рассчитывать, что зритель пойдет в кинотеатры, если жизнь интереснее кино. Поэтому надо снять детектив: человек украл миллион евро, и ему же поручают найти укравшего. Он проводит тщательное расследование, подозревая всех окружающих, и… в финале ворует еще два! И получает повышение по службе.

Нельзя искусство отрывать от жизни. «Оскара», как известно, получил фильм «Москва слезам не верит» — снимите фильм «Москва верит смеху». Сюжет простой и понятный: многодетная семья ютится на жалких, ничтожных квадратных метрах. И когда слышит о 600 000 000 000, выделенных на строительство стадионов, от радости сходит с ума. Дед с бабкой начинают играть в футбол. Сноха возит в детской коляске футбольный мяч и пытается кормить его из соски. А ее муж объясняет старшему сыну, что если тот будет хорошо учиться — в армию его примут без экзаменов. И там совершенно бесплатно предоставят ему койку в казарме.

Ну а после взрыва полигона в Самарской области так и просится блокбастер о нападении нас на нас. Потому что, как говорится, с такими командирами и врагов не надо! Музыкальным сопровождением может быть: «Родной земли ни пяди врагу не отдадим! Мы ее сами сдуру угробим, разорим!»

А если серьезно — устроителям Московского кинофестиваля впору сушить сухари. Госдума приняла закон об оскорблении чувств верующих, а они изваяние святого Георгия Победоносца как призы вручают. Да еще святотатствуют, разделяя на золотого, серебряного. Это же не пальмовая веточка, не глобус и даже не «Оскар».

В годы молодые выпало мне по службе съездить в г. Зарайск проверить ремонтно-реставрационные работы. Вернулся и, чтобы не тащиться к концу рабочего дня в контору, позвонил из метро — там на стенах были пришпандорены автоматы. Народу снует мимо много, и я ору в трубку: «В Кремле бездельники и пьяницы! Гнать надо их в шею!».

Я про бригаду рабочих. А меня под микитки и в милицию. Она рядом, шагах в полста. Майор с вопросами: кто таков? Как здесь оказался? А когда его вызвали зачем-то, старшина мне по-свойски: «Чего орать-то? Это и так все знают!».

И сейчас все знают. Например, что наши министры, как говорится, хотят, но не могут. А средств от такого слабосилия нет ни в аптеках, ни даже у доктора Малахова. И если правительство взялось за Академию наук, то кончится замысленная реформа в кабинетах следователей.

Все знают, что госдумовцы больше думают о себе. Потому что «своя рубашка ближе к телу». А сейчас главенствует идеология служения телу, а не душе. И если им предложат узаконить указанную реформу — легко проголосуют, ухнув бюджетные деньги туда же, куда улетели выделенные на реформу МВД.

Все знают, что цензуры у нас нет, но у каждого есть чувство самосохранения, заложенное природой. Поэтому нынче выгоднее много говорить о маленьких достижениях и мало — о больших недостатках.

Понятно, почему спецслужбы США вели прослушивания. Потому что иметь такую возможность и не прослушивать — все равно что алкоголику иметь бутылку водки и не опохмелиться. Эдвард Сноуден разоблачил их, боясь, что «могут любого представить злоумышленником». У нас и без ихних хитроумностей любого исторического деятеля могут представить кем угодно. Впору единый учебник истории составлять из одних лишь дат: родился — умер. А для пущей объективности добавлять: «По неподтвержденным данным».

Ясно как божий день, что мировая цивилизация в ее теперешнем виде обречена на самоуничтожение. И главная забота человечества — не торопить тот день и час. Для чего самодовольным и упрямым даны десять заповедей. Кои надо почаще перечитывать и помнить, что кроме Верховного суда и Страсбургского — есть суд Божий!

Тот, кто называет нашу жизнь цирком, невольно обижает цирковое искусство. Цирк — это талант, смелость и мастерство. Будь наша жизнь цирком, министра Ливанова давно бы тигры съели, а госпожа Голодец рухнула бы из-под купола на арену. И никакой шпрехшталмейстер не помог бы.