Зоя Кураре - Революция чувств

– Вот сука, эта Комисар, – злилась Стерва.

– Как все повернула, теперь, меня точно уволят, – расстроился Ромка Безухов.

– Еще не вечер, что-то придумаем. Я Женьке этого никогда не прощу. Слушай, она в перерыве в туалет побежит. У нее почки больные, я знаю, побежит. Рекламный блок шесть минут, – рассуждала Стерва.

– И что? – не понимал Ромка.

– Ты закроешь дверь в туалете на ключ, пусть там посидит. Вот ключ, его в нашей редакции с прошлого эфира режиссер забыла. Он валялся, я его в стол положила, хотела отдать, но запамятовала. Пригодился. Какая удача!

– Я не понял, какой ключ, какой туалет?

– Служебный. Очнись. Она пойдет в служебный туалет, для гостей, тот, что находится недалеко от студии. Раньше я думала, какая глупость туалет для вип-персон, а теперь радуюсь, как ребенок. Ромка, мы сегодня отыграемся. Устроим Комисар вырванные годы. Предательница!

Она, Ромка, тебя не пожалела, она сейчас в эфире Лысого спасла. Сука, сука, какая она хитрая сука!!! – злилась Татьяна Стервозова.

Евгения Комисар с нетерпением ожидала рекламной паузы, чтобы решить насущные физиологические потребности. Она переминалась с ноги на ногу и отсчитывала последние секунды до начала рекламного блока. Пока ток-шоу шло неплохо. Провокация с увольнением не удалась, но озвучена в эфире. Куликов будет недоволен. Эфир острый, как и планировали. Артур Лысый на высоте, Женька сама писала ему ответы на вопросы, а вот Олегу Рогову пришлось попотеть, чтобы выглядеть достойно перед избирателями. Режиссер в наушник строго сказала одно-единственное слово – реклама. В глубине души Комисар обрадовалась. Она выпрямила спину, разровняла плечи и максимально спокойным и доброжелательным голосом сказала:

– Мы продолжим нашу программу через шесть минут. Не переключайте, впереди вас ожидает еще более острая дискуссия. Это программа «Родной город» и я, ее ведущая, Евгения Комисар. Реклама.

Артур Лысый вышел покурить. Возле Олега Рогова собрались телевизионщики, у которых в ходе эфира возникли к нему острые вопросы, к разговору демонстративно присоединилась Татьяна Васильевна Стервозова.

Женьку Комисар волновало одно, ее больные почки требуют участия и внимания. Она закрылась в туалете и через пару минут вздохнула с облегчением. Вымыла руки, внимательно посмотрела на себя в зеркало. Тушь осыпалась. Женька достала из кармана носовой платок, послюнила его немного и стала устранять мелкие дефекты в ее идеальном образе телевизионной ведущей.

Два щелчка в замке Комисар не насторожили, ей показалось, что один из охранников, который периодически ходил по коридорам телекомпании, закрыл дверь, соседствующую со служебным туалетом. Странно, что раньше эту дверь не запирали. Прямой эфир, мало ли кто с улицы может зайти, подумала Женька и продолжила осторожно, чтобы не попасть в глаз, носовым платком убирать с лица осыпавшуюся тушь. Она открыла кран, подставила руки под мощную струю холодной воды, пытаясь максимально расслабиться. Женька корчила в зеркало смешные рожицы, но не смеялась. Ей не до смеха. Через пару минут опять в бой – информационный. Комисар внимательно осмотрелась вокруг, и про себя отметила, туалет для вип-персон классный. Ее окружал новенький кафель, современная сантехника, импортные средства гигиены. На стене висела картина, Женька вспомнила бывшего мужа-художника и оценила ее по достоинству. Его картины она не любила. А здесь в туалете для вип-персон висела достойная акварель. Море, солнце, песок. Собаки не хватает. Должен же кто-то ожидать тебя на берегу. В таком туалете приятно просто руки помыть, успокаивает. Не то, что общественный туалет для работников телекомпании, выщербленные унитазы, текущие краны, отсутствие туалетной бумаги и мыла. Пора. Комисар вытерла руки полотенцем, еще раз пристально посмотрела на себя в зеркало и категорично заявила:

– Хороша, чертовка!

Она повернула ручку входной двери вниз, безуспешно. Дверь закрыта. Еще раз и еще. Женька нервно дергала ручку двери, пытаясь расшатать дверной механизм, который заклинило.

– Черт! Что это? Меня что, закрыли? Не может быть!!!

– Может, – сказала туалетная дверь, но Евгения Комисар ее не услышала.

Женька била кулаком по деревянному фасаду, царапалась и звала на помощь.

Дверь хотела недовольно хлопнуть в ответ телевизионной звезде, мол, себя так приличные люди не ведут, но она основательно закрыта на замок, поэтому терпеливо молчала.

– Я здесь, кто-нибудь, меня слышит? Эй, я здесь, – Женька изо всех сил колотила ногами в дверь. Сдаваться нельзя. Настоящие закраинские комиссары никогда не сдаются.

Она повернулась к двери спиной и железными набойками на каблуках стала выбивать сигнал бедствия.

На новой двери появились царапины. Дверь крикнула хулиганке:

– Больно!!!

Хулиганка звала на помощь и продолжала царапаться. Дверь косилась единственным глазом замочной скважины на бьющуюся в истерике ведущую ток-шоу «Родной город» Евгению Комисар и не понимала, что плохого в пребывании в благоустроенном вип-клозете. Вода есть, свет, тепло сиди и наслаждайся, рассуждала дверь. А утром уборщицы тебя освободят в семь часов пятнадцать минут. Уборщицы практически никогда не опаздывают, потому что они люди ответственные, поучала затворницу новая деревянная дверь. Женька прислушалась, ей показалось, дверь скрипнула.

– Нет, показалась, – сказала вслух звезда голубого экрана.

– Не показалось, это я с тобой разговариваю, – недоумевала дверь.

Но ее никто не слышал, Женька Комисар продолжала звать на помощь и стучать.

За 30 секунд до прямого эфира режиссер обнаружила, что ведущей нет в кадре. Операторы, помощники режиссера, технические сотрудники метались в поисках Евгении Комисар, рекламный блок закончился, а ведущей нет. Что делать? Мобильный телефон, не умолкая, звонит в Женькиной сумке, а кожаная сумка весит в помещении группы прямого эфира.

– Что делать? – кричал помощник режиссера.

Режиссер прямого эфира, дама климактерического периода, положив три таблетки валидола под язык, смело шагнула в залитую светом студию, где два злых, словно тигра, мужика жаждали эфирной крови.

– У нас проблема, ведущая пропала, – заявила режиссер.

– Найдите замену, – окрысился Артур Лысый. – У вас, что на телекомпании журналистов нет?

– То…то…только Татьяна Васильевна Стервозова, редактор службы информации, – заикаясь, ответила режиссер.