Натаниэль Бенчли - Русские идут!

— Ах бедняжка, — прошептала Эмили, — бедняжка.

Она опустилась на колени посмотреть, не ранен ли пришелец. Оказалось, что нет, только одежда его была изорвана, а руки исцарапаны. Она ласково дотронулась до его плеча. Золтин открыл глаза, потом отпрыгнул и забился в угол. Он следил за Эмили большими ярко-синими глазами и тяжело дышал.

— Не бойтесь, — проговорила она успокаивающе и поднялась с колен. — Не надо бояться. Вас никто не обидит.

Несколько секунд Золтин разглядывал женщину. Потом спросил:

— Кто вы?

— Зовите меня Эмили, — представилась она, пытаясь определить его акцент. — Этот дом и сад — мои. Откуда вы появились? За вами кто-то гнался?

Золтин кивнул.

— Полиция?

Золтин покачал головой.

— Тогда потом расскажете. Не хотите ли поесть? Вы завтракали?

На лице гостя расплылась широкая улыбка, которая очень понравилась Эмили.

— Я голоден, — сказал Золтин.

Эмили провела его в дом и только тут поняла, что все еще продолжает держать в руке нож.

— Кажется, он мне не понадобится, — смущенно проговорила она, убирая нож в ящик. — Присаживайтесь и расскажите о себе. Но прежде скажите, что бы вы хотели на завтрак?

— Все, что угодно. — Золтин смотрел на колли, который подошел и стал его обнюхивать. Он положил свою большую ладонь на голову собаки и почесал ее за ушами. — Хорошая псина, — добавил он.

— Это Ральф. Я назвала его так в честь моего первого мужа.

Эмили сняла со стены сковородку.

— Присаживайтесь. Яичница с ветчиной вас устроит? Вам нравится?

Золтин уселся за кухонный стол, а колли положил ему голову на колени.

— Да, — ответил он, — замечательно.

Эмили открыла холодильник и достала ветчину.

— Раз уж вы завтракаете у меня, разрешите спросить, как вас зовут?

— Золтин, — не сразу представился гость.

— Любопытная фамилия. Вы поляк?

— Нет, — ответил он, помолчав.

— Сколько кусков ветчины вам отрезать?

Золтин улыбнулся и пожал плечами.

Эмили отрезала четыре куска и бросила их на сковородку.

— Значит, вы, должно быть, русский, — догадалась она и добавила еще два куска. — Когда-то я была знакома с одним русским художником. — На сковородку отправилась новая пара кусков. — Бог мой, чуть не забыла, — спохватилась Эмили. — А ваше имя?

— Алексей.

Наступило молчание, прерываемое лишь шипением ветчины на сковородке. В кухню вбежали четыре терьера, пристроились рядом с колли и стали обнюхивать ботинки Золтина.

— У вас много собак.

Эмили с улыбкой оглянулась.

— Это братики-терьеры — Харпо, Гручо, Чико и Зеппо [9] Клички даны в честь известных американских комиков братьев Маркс. . Гручо, веди себя прилично, здесь не место для твоих штучек. Ну-ка идите отсюда. — Она открыла дверь, и собачки засеменили прочь, стуча лапками по линолеуму. Эмили повернулась к раковине и попросила: — Расскажите о себе. Где ваш дом?

— Я родом из Смоленска, но немцы сожгли город и убили моих родителей.

— Ах! — Эмили уронила кусочек ветчины, но тут же подняла его и положила на салфетку. — И где же вы жили с тех пор?

— В разных детских домах. Потом пошел на флот.

Эмили думала о словах своего гостя, но не понимала, о каком флоте он говорит. Потом сочла, что это не столь важно. Гораздо важнее другое: ее гость — сирота.

— Вы, наверное, были очень одиноки?

— Да, — ответил Золтин. Потом улыбнулся и сказал: — Мне всегда хотелось увидеть Америку. Я читал все американские журналы, которые удавалось достать, — Золтин запнулся и вспомнил свой спор с Хрущевским. Эмили была ничуть не похожа на дам из «Вога», так что спор Золтин явно проиграл. Потом он вспомнил о Крегиткине и телефонистке. — А что значит по-английски… — и Золтин сказал Эмили слово, которое без конца выкрикивала подруга телефонистки, «насилуют!».

Повернувшись, Эмили изумленно уставилась на гостя.

— Что? Где вы слышали это слово?

— Прочитал в журнале, — быстро выпалил Золтан. — Кажется, в «Воге».

Эмили рассмеялась.

— Ну в «Воге» как раз вряд ли. Разве что там рекламировали новые духи. А вы любите читать, верно?

— Стараюсь. А у вас есть старые журналы? Я бы почитал.

— Мансарда доверху завалена ими. После завтрака мы поднимемся и посмотрим.

— Отлично.

— Должна заметить, у вас широкий кругозор, от «Вога» до… впрочем, что это я? — Эмили достала коробку с яйцами и разбила четыре на сковородку. — Это для начала, — пояснила она. — Если окажется, что недостаточно, добавим. А вы знаете, я слышала, что русские… ладно, Бог с ними.

Мысли Эмили были далеко, и она случайно бросила яйцо на сковородку вместе со скорлупой. В кухню бесшумно вошла кошка и потерлась спиной о ножку стула, на котором сидел Золтин. Он убрал руку с головы колли, чтобы погладить кошку.

— Еще одна… Сколько же у вас их всего?

Эмили все еще думала о своем.

— Простите, что вы сказали?

— Я спросил, сколько у вас всего животных?

— Это Гас. Его назвали… а, вы спрашиваете, сколько всего? Понятия не имею, кажется, пятнадцать или двадцать. Большинство я уже раздала по домам, к сожалению, всех увезти я не смогу, не поместятся в машине.

— Мне нравятся люди, которые любят животных, — вставил Золтин.

Эмили отстранение улыбнулась.

— Это приятно, — ответила она и положила яичницу в тарелку.

Золтин набросился на еду. Утолив первый голод, он проговорил с набитым ртом:

— Я никогда не пробовал такой вкусноты. У вас всегда так хорошо едят?

— Конечно, нет. На обед у меня совсем другое.

— Я не представляю, что может быть лучше, чем это.

— Оставайтесь на обед и увидите.

Золтин рассмеялся и снова принялся за яичницу.

— Вот это будет номер! Хорошую свинью я им подложу.

— Кому?

Он продолжал смеяться.

— Многим.

— Надеюсь, вы не имеете в виду что-то плохое?

Золтин покачал головой и доскреб вилкой остатки яичницы.

— Значит, решено — вы остаетесь обедать. А теперь, если не расхотели, посмотрим журналы. — Она взяла гостя за руку и повела по крутой лестнице с узкими ступеньками наверх, мимо спальни, украшенной драпировками из тонкой кисеи, потом по еще более крутому пролету в мансарду. Из маленького полукруглого окна падал тусклый свет, но Эмили зажгла электричество. Золтин увидел, что мансарда доверху заставлена старой мебелью, пачками журналов и тюками с одеждой. В углу находилась тахта, покрытая индейским одеялом. На нем были разбросаны мягкие цветные подушки.

— Тут было мое убежище, — пояснила Эмили. — Еще девчонкой я прибегала сюда покурить. — Она помолчала и многозначительно добавила: — А потом у меня были здесь и другие дела…

— Я никогда не видел столько журналов, — перебил ее Золтин. — Можно мне прочитать все?

— Выбирайте, — любезно предложила Эмили. — Устраивайтесь поудобнее, а я помогу вам с переводом.