Олег Рыков - Разговорчики в строю № 1

Прикинув кошачью массу, на донышко «нурсика» налили водку, влили её в пасть подопытному и тут же пододвинули банку с любимой рыбой. Душман пару раз злобно фыркнул, но водку проглотил и принялся закусывать. Через 10 минут вторая пошла у него значительно легче. Побродив по комнате, кот улёгся на свой матрасик и захрапел.

– Значит, и нам можно! Наливай, что ли! – облегчённо промолвил оружейник.

Утренние сумерки огласились истошным кошачьим воплем. Офицеры вскочили с коек. «Сработало!!! Отравили! Кто следующий?!» – с ужасом думал каждый.

Толкаясь в дверях, собутыльники вывалились в коридор. На тумбочке стоял «титан», из неплотно закрытого крана капала вода. Рядом сидел отравленный и жутко завывал.

Его мучил утренний сушняк.

Иногда мелкие, незначительные события неожиданно влияют на ход истории. Наполеон Бонапарт заболел насморком и проиграл решающее сражение. Тракторист колхоза «Хмурое утро» Семён Аркадьевич Приставко при утреннем опохмеле допустил передозировку, поэтому при выезде из гаража вместо привычных двух опор линии электропередачи увидел три. Сдержанно подивившись этому обстоятельству, знатный тракторист выполнил привычный вираж вправо, в результате чего его «Кировец» снёс единственный столб ЛЭП, идущей в соседний гарнизон. Рядом с тремя пеньками появился четвёртый.

Командир 1 эскадрильи гвардейского истребительного полка подполковник Владимир Васильевич Чайка собирался бриться, когда в квартире погас свет. Поскольку, благодаря тарану тракториста Приставко, свет погас во всём гарнизоне, остановились насосы на водокачке. Чертыхаясь, комэск полез на антресоли за «тревожным» чемоданом, в котором лежала заводная бритва. Вместо чемодана на него со злобным шипением свалился кот, расцарапав щеку. Мерзкое животное привычно увернулось от пинка и спряталось под шкаф. Под раздачу также попали дочь, заступившаяся за кота и жена, заступившаяся за дочь. Из-за отсутствия воды вопрос с завтраком решился сам собой, голодный и злой лётчик отправился на службу. День не задался.

В эскадрилье Чайке сообщили, что его вызывает командир.

– Вот что, Владимир Васильевич, – сказал командир, пряча глаза.– Познакомься с товарищем журналистом.

Из кресла выбрался длинный тощий тип в джинсах и с неопрятной рыжеватой бородой веником.

– Товарищ заканчивает киносценарий о лётчиках, и ему необходимо слетать на истребителе.

Товарищ журналист неуловимо напоминал бородатого хорька.

– Из Главпура уже звонили, так что, надо помочь… Что у вас сегодня по плану?

– Облёт наземной РЛС, а после обеда – пилотаж в зоне.

– Ну, вот и отлично, можете идти.

Чайка молча откозырял и вышел.

По дороге хорёк, размахивая руками, шепеляво рассказывал о своих знакомых генералах, маршалах и авиаконструкторах, забегая вперёд и заглядывая комэску в глаза. Тот молчал.

Кое-как подобрали пассажиру лётное обмундирование, для порядка измерили в медпункте давление и запихнули в заднюю кабину спарки.

– Убедительная просьба, – хмуро сказал комэск, – в кабине ничего не трогайте.

– А за что можно держаться на виражах? – бодро поинтересовался пассажир. Чайке очень хотелось сказать, за что, но он с трудом сдержался и ответил:

– За рычаг катапульты! Он у вас между ног.… Впрочем, нет, за него держаться тоже не нужно. За борт держитесь.

Чайка аккуратно поднял машину, походил по заданному маршруту и плавно, как на зачёте, притёр истребитель к бетонке.

После посадки из задней кабины извлекли зеленоватого, но страшно возбуждённого хорька.

– Разве это перегрузки!? – орал он. – Да я на карусели в парке культуры сильней кручусь! Не думал! Разочарован!

– Ладно, мрачно сказал комэск, – подумаем, где вам взять перегрузки. А сейчас – на обед.

В столовой их пригласили за командирский стол, где журналюга тут же начал, захлёбываясь и заполошно размахивая руками, рассказывать, что он ждал гораздо, гораздо большего! При этом он ухитрялся стремительно очищать тарелки.

– Товарищ командир,– продолжал наседать журналист, – а можно, я после обеда ещё слетаю?

Всем было ясно, что отделаться от настырного дурака можно только двумя способами: пристрелить его прямо здесь, в столовой, или разрешить лететь. Несмотря на привлекательность первого варианта, командир всё же остановился на втором.

– Товарищ подполковник, самолёт к полёту готов! – доложил старший техник. Чайка взглянул на его улыбающуюся физиономию и вспомнил, как на вечере в доме офицеров этот самый стартех, танцуя с его дочерью, держал свои поганые лапы у неё на заднице, а эта дурища ещё к нему прижималась. Ему стало совсем тошно.

Взлетели, вышли в пилотажную зону и комэск тут же забыл про пассажира: бочка, боевой разворот, ещё бочка, петля…

После посадки подполковник Чайка подозвал техника и, показывая через плечо на равномерно забрызганное остекление задней кабины, приказал: «Достаньте этои по возможности отмойте».

Впервые за день он улыбнулся.

Торговля оружием – штука тонкая.… Был период, когда некоторые африканские государства, которые, как тогда говорили, избрали некапиталистический путь развития, активно покупали нашу авиационную технику, хотя никто из покупателей толком не мог объяснить, что они с ней собираются делать, и для чего им нужна аппаратура для дозаправки в воздухе, если на штатной заправке Су-24 можно пролететь пол-Африки?

Но, желание клиента – закон, самолёты поставили, а для обучения местного персонала отправили в загранкомандировку советских авиационных инженеров.

По замыслу командования, наши специалисты должны были обучить африканских товарищей передовым методам эксплуатации авиационной техники, а затем отбыть на Родину. Однако, возникли проблемы. И первой из них была проблема языковая. У наших инженеров никак не выходило изложить передовую техническую мысль по-французски, и, тем более, по-арабски, а местные, в свою очередь, дружно не понимали по-русски. Имелись, конечно, и переводчики, но толку от них не было никакого, так как просьба перевести на французский простейшую фразу «Увод строба системы автосопровождения по дальности» вгоняла их в состояние элегической грусти.

Пришлось разбираться самим. Местных товарищей быстренько обучили Самым Главным Словам, и процесс пошёл. Любо-дорого было смотреть, как утром на вопрос: «Как дела, месье?» африканец отвечал с приветливой улыбкой:

– Карашшо, заэпись!

Вторая проблема состояла в том, что у наших свежеприобретённых друзей руки росли анатомически неправильно. Выполнение любой работы на авиационной технике неизбежно заканчивалась её разрушением, разодранным обмундированием и отдавленными пальцами. Как-то раз понадобилось заколотить деревянный ящик и наш инженер по природной русской лени, чтобы не идти за молотком, забил гвозди пассатижами. Ещё 3 гвоздя пришлось забивать «на бис».