Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

За что я не люблю журналистов? Всё просто. Врут они много. Или не понимают, но говорят с очень умным видом. Хотя бы тот же Караулов. Ну, да ладно. А заморские журналюги, думаете, лучше? Нет . Ещё хуже. На костях пляшут по призванию, а не по нужде. Вспомним всемирно известную профуру. Как же они её гоняли! Особенно пьяную. И убили. А потом, оправдываясь, пытались все свалить на несчастного врача, который, конечно же, все сразу понял, но эти рыцари пера и остальные оралы всё переврали. Да знают ли они, что такое разрыв лёгочной артерии? Даже когда вот она, под рукой – это ночной кошмар для хирурга. Тонкая она. Ползёт, гадина. И никакой пролен [147] Пролен – хирургический шовный материал. «два нуля» с тефлоновыми прокладками не поможет. А тут отрыв. Ну, это так. Лирика.

Просто в то время жил на Земле Очень Хороший Человек. Маратыч. Сергей Маратыч. Национальность у него была… А черт его знает. Но иногда, совершенно неожиданно, он начинал говорить с акцентом товарища Сталина, который мы все знаем по фильмам.

– Хатытэ, я дам вам савэт?

– Какой? – с полным недоумением. – Кому?! Только теперь я понимаю, что всем нам, но тогда – в моем лице.

– Виписывайтэ. Всо равно ничего не сделаете. Тэрапевты справатса лучшэ.

Носил он окладистую бороду. Чёрную как его глаза, огромными маслинами смотрящими прямо в… цистоскоп. Урологом он был. Классным, грамотным, редким урологом. Однажды в коридоре я напоролся на плюгавого высоколобого. Снобизм из него просто выливался. Но тут подошёл Маратыч, и всю спесь с этого учёного просто смыло. Оказалось, что из НИИ урологии он приехал. Посоветоваться. А мы так запросто – Маратыч. М-да.

Несусь по лестнице:

– Ти куда?

– В операционную!

– Никогда не бегай в больнице! Все равно не успеешь, а сам или поломаешься или поломаешь кого-нибудь.

Эх, Маратыч! Что ж я непослушный такой был, а?

Сам он ходил размеренно, не торопясь. И гулкое эхо коридоров далеко разносило стук его тапочек. Они у него особенные были. На деревянной колодке. Ортопедические. В них нога не устаёт. Сутки можно бегать, хоть бы хны. Бешеных денег стоят. Уролог, он мог себе это позволить. Но никогда никто не знал от него отказа. Больного посмотреть – «Чэрэз пятнадцать минут буду!» Часы можно сверять. Родственника или знакомого? «В десять жду на пятом этаже у шестого кабинета». И был как штык. Задвигал все свои планы и был. «Ай, убэры сваи дэнги, маладой! Эслы ми нэ будэм друг другу памагать, ми просто вимрем. Как мамонты.» Но никогда ни о чем не просил. Врач от бога, со своими проблемами он справлялся сам. Обладая абсолютно азиатским характером, он был на редкость благороден. Но иногда этот характер его подводил. Однажды ночью он меня подвозил до метро. Вроде и дорога пустая была. Но все машины ему мешали. Любого, кто обгонял нас, он крыл таким матом, что уши вяли и аккумулятор садился тут же. На дороге он – главный. Но ездил при этом очень аккуратно, соблюдал все правила. Кроме скоростного режима. Летал он просто как сумасшедший. Что делать? Характер. Или на конференции: Маратыч отчитывается за дежурство:

– Экстренных операций не было. Дежурным кардиохирургом… реанимационые мероприятия… состояние стабильное… административных замечаний… автотранспорт… – Все клюют носами. Спать хочется. По рядам лёгкий шелест переговоров. Сквозь дрёму. И тут Самый Большой Начальник перебивает его зычным басом:

– Маратыч, йоп! Ну ты со своей бородой, ну прям воин Аллаха! – секундная пауза и:

– Уважаемый Валерий Иванович! Там, откуда я родом, вера православная. – И ушёл. Тишина стала звенящей. Все сразу проснулись. Умел он, ох умел поставить на место!

Но если тебе было грустно. Просто от окружающей нас медицины. Которая, честно говоря, задолбала.

– Ты думаешь это только у нас?! Ай, слушай, у меня брат в Англии работает, так там ещё хуже. По страховке гастроскопию сделать – через неделю! Без очереди – за деньги и немалые. Успокойся. У нас не так все плохо!

Спросите, причём тут Леди Ди? И почему он «был»? Все просто…

Будучи штатным урологом, он участвовал в пересадках почки. И вот однажды его вызвали. Ночью. И помчался он в ночь. Точнее, уже в начинавшееся утро. А навстречу ему ехал джип. На пустой дороге столкнулись две машины. Один труп… Маратыч… Разрыв лёгочной артерии… Сергей Маратыч…

Утром, узнав о случившемся, дождавшись, пока весть отзвенит в голове и бухнется в ноги, освободив пространство для мыслей, подумал: «Как же мы без него? Ну, хоть не мучился…» Да, именно в такой последовательности. Ведь плача на похоронах, мы оплакиваем себя. Потому, что не знаем, как мы будем жить дальше с такой потерей…

Маратыч, нам плохо без тебя! Пусть Земля тебе будет пухом…

Погожим октябрьским днём Юрка Хорошевский вдруг ни с того, ни с сего был облечён доверием. Конечно, Файзуллаев с радостью облёк бы доверием кого-нибудь другого, но в штабе больше никого из офицеров не оказалось, а разыскивать кого-то из них по всему военному городку времени не оставалось – дело было довольно срочным.

Юрке предстояло взять под свою команду сержанта Диму и автомобиль, подъехать к конторе военторга, принять там на борт проверяющего из окружной прокураторы и доставить указанного проверяющего в Читу. Юрке в этом мероприятии отводилась роль «старшего машины» – почему-то считалось, что боец, отправленный на задание в одиночку, обязательно заблудится, или загуляет, или потеряет машину, или сотворит ещё что-нибудь.

– Задача ясна? Повторите, – глядя в преданные глаза старлея, приказал Файзуллаев после того, как трижды изложил Хорошевскому эту самую задачу.

Юрка поднял глаза в потолок и уверенно отчеканил:

– Первое. Найти в парке машину и сержанта Колмогорова. Второе. На этой машине под управлением сержанта Колмогорова в 10.00 явиться к конторе военторга по адресу… Тут Юрка замялся, поскольку адреса конторы он не знал, да у конторы, впрочем, никакого адреса и не было. – Явиться, в общем… Третье. Забрать в конторе проверяющего из Читы и доставить его к месту службы!

Юрка покосился на комбата, проверяя произведённое впечатление. Комбат был доволен, хотя какое-то нехорошее предчувствие его все-таки грызло.

– И запомните, товарищ старший лейтенант, – Файзуллаев подошёл к Юрке вплотную и тому пришлось задрать голову, чтобы своими честными глазами заглянуть ему в лицо, – Это – приказ! Мой и командира дивизии. Думаю, вам не надо напоминать, что любое отступление от него…

– Никак нет! – отрапортовал Юрка.

– Вы в дивизии и так не на самом лучшем счету, так что я бы попросил вас действовать без собственной инициативы. И если хоть малейшее самоуправство… – за спиной рука Файзуллаева непроизвольно сжалась в кулак.