Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

– Володька, не узнаёшь?

Вижу лёгкое разочарование на лице собеседника. Но эта улыбка, эта улыбка, она кажется такой близкой и доброй.

– Валька?

Да, этой был мой однокашник Валька Бодров. Мы вместе с ним заканчивали, вместе попали в Норильск, жили в одной холостяцкой общаге авиаотряда. К счастью (или к несчастью?) мой вылет отложили по метео. Мы долго сидели с Валькой. Он закончил свою лётную карьеру там же, в Норильске, налетав 1000 часов. Перестройку встретил во всеоружии. Бился, бился, сегодня – бизнесмен. Хозяин недвижимости по всему миру.

– Ну, я рассказал. Теперь ты!

«Да, на фоне Валькиных успехов мне и рот открывать стыдно» – мелькнуло в голове. Начал рассказывать про жену, про наследника, про работу. Валька как-то стих, подпёр голову руками, глядя куда то в недра английского тумана.

Потом мы обменялись телефонами и, постояв обнявшись, разбежались. Я – к своим, наконец-то дали погоду, Валька – к своим.

Стук. Людка, бортпроводница, картинно отвешивает поклон, подавая подносик с кофе. Благодарю её, оглядываю ребятишек. Лёшка уставился на Луну, о чём-то думает, шевеля губами. Бортач Мишанька включил свою «люстру», [151] «Люстра» (здесь) – лампочка подсветки рабочего места. что-то пишет. Штурманец занят шахматными задачами. Пойду, пройдусь. Я обожал иногда выйти вот так, на эшелоне, в салон.

Мне нравились взгляды пассажиров, особенно пацанов, скользящие по моей форме, глядящие с восторгом и завистью. Бывало, выбирал себе парнишку побойчее и вёл его к нам в кабину. Нет-нет, в кресло я его не сажал (хоть катастрофа под Междуреченском ещё не произошла). Я показывал, рассказывал. Мне нравилось заражать молоденькие души небом, штурвалом. Я представлял себе радость этого мальца, сбивчиво рассказывающего соседским детишкам, как он «вёл» самолёт. В глазах этого мальчонки я чувствовал себя героем, пусть на минуту, но героем. Мне нравилось перегнувшись над пассажирами сосредоточенно глянуть в иллюминатор на крыло, а потом, удаляясь непринуждённо подмигнуть им. Сейчас ночь, света в салоне нет. Люди спят. Люди спокойны, они мне доверяют. Люди – в надёжных руках.

Через пару недель после встречи в Хитроу Валька позвонил (я, честно говоря, и не ждал). «Есть разговор» – крикнул он в трубку. Встретились. Я возвращался домой оглушённым. Валька предложил работать с ним. Валька предложил условия, о которых я и не мечтал. Валька предложил «приземлиться». В ту же секунду я ответил «Да». И по сию секунду я думаю и думаю об этом. Что ж, одна из серий жизни позади. Я обретаю утраченные уважение, финансовую независимость, покой. Но я теряю небо. Я опустошён. Говорят, время лечит всё. Говорят, через полгода будешь ухмыляться, вспомнив сегодняшнее состояние. Говорят. Все говорят.

Облака постепенно исчезли, подо мной огни России. Люблю летать над Россией. Любил летать над Россией. Там, в Европе понатыкано городов-деревенек, связанных линейками-шоссе. Там 20-й век вовсю вращает свои технологические жернова. Тут, в России всё первозданно. Хорошо это или плохо, но мне так нравится больше. Вот Волга, скоро снижаться. Глубоко вдыхаю. Чтобы запомнить. Буду прощаться. Буду прощаться и мечтать о небе, как тогда, в детстве.

То, что коты (кошки) могут возвращаться в родные места и за сотни километров, слышали, наверное, многие, я и сам в такое верю. Но то, что предлагаю, вызывает только удивление и восхищение. История прошлого года – по телевидению в каких-то новостях показывали.

Часть перебазировалась за сотни километров (если ничего не путаю, из бывшей южной республики СССР). У одного Прапорщика (имя не помню, поэтому буду писать с большой буквы) с армянской фамилией был обыкновенный кот – голубых кровей помоечник (в смысле прямых и дальних родственников, а не поведения). Нет, скорее, Кот, так как хотя и домашний, а по кошкам шлялся. И случилось же такое, что перебазирование части совпало с очередным загулом Кота. Как не искало хвостатого семейство, как не звало – никто на «кис-кис» не откликнулся (налицо самовольное оставление части, а под подозрением и дезертирство), и пришлось, утирая сопли и слёзы детям, грузиться в эшелон и убывать в скорби и печали. Любили Кота в семье сильно, и не только дети, хотя часто из-за желания потискать пушистую зверюгу приходилось чилдренам ходить в царапинах (ну не любил Кот панибратства). Грустили по пропавшему искренне, и часто бывало, что родители, мягко забирая у детей фотоальбом с фотографиями Кота на фоне семейства, сами украдкой подолгу их рассматривали молча на кухне. Друзья-сослуживцы это всё знали и сочувствовали.

А почти через два года, в части на разводе появился грязный, измождённый кот, который пристально рассматривал строй. Все попытки помощника дежурного прогнать кот игнорировал, устало обегая дежурную службу; упорно всматривался в лица стоявших в строю, ища кого-то.

Один из офицеров, стоявших в первой шеренге, наблюдая вместе со всеми за цирковой репризой «Кот и Служба», в стиле «а ля Куклачёв», вдруг задумчиво произнёс: «Парни, а не Прапорщика ли это Кот?» Кто-то рядом ответил: «Да ну, столько времени прошло. Да как найти нас мог – по почтовому адресу?! Бред!», но за Прапорщиком послали.

Прапорщик дежурил по столовой; услышав гонца, подумал, что это розыгрыш, но тело уже само начало движение к дверям столовой.

А дальше вся часть наблюдала следующую картину.

Прапорщик, в белом халате с повязкой и грязнущий кот, бегущие навстречу друг-другу. Внезапно резво трусящий кот, не добежав до Прапорщика пару метров, резко остановился. Прапорщик из-за этого нерешительно затоптался на месте, разглядывая зверя. А кот, пристально глядя в глаза человеку, вдруг крикнул (не замяукал, а именно крикнул), и была в этом крике такая сначала обида, а затем радость, что перевод на русский с кошачьего лежал в пределах от «Бр-р-рос-с-с-или мееньяя!!!» до «Как я рад, что нашёл вассс!!!» И Прапорщик, бухнувшись на колени, подхватил и прижал к себя грязного, тощего и вонючего, как многолетний бомж, Кота, а тот, заурчав, пачкая белизну халата лапами, тёрся лбом в лицо Хозяина, оставляя на нём грязные полосы.

Кто-то из стоявших в первой шеренге, странно поперхнувшись, с улыбкой произнёс:

– Кот и повар, блин…

По шеренгам, то затухая, то нарастая, понёсся хохот.

(Памяти Андрея Фёдоровича Равнавнаута)

Он появился во взводе с приходом нового карантина…

Призыв весны 1988 года.

Я только что получил третью «соплю» [152] «сопля» (жарг) – нашивка, автор – сержант. на погон, а вместе с нею и должность замкомвзвода. Командир взвода наш, капитан Калугин – человек крутого нрава, строгий, но справедливый, он был для нас «отец родной» – протянул мне пачку военных билетов: