Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

Весь этот короткий и полный простых радостей путь выходного дня Олег Скворцов уже прошёл, и теперь бродил по казарме, уставленной двухъярусными койками, приставая к товарищам с глупыми вопросами и подначивая на дальнейшую заумную дискуссию обо всём и ни о чём, раскрутив собеседника на интересные мысли и хорошую сигарету.

День давно перевалил за свою половину, и оставалось спокойно дотянуть его до вечерней поверки и команды «Отбой!», после которой в воскресенье ещё долго продолжалось хождение по коридору и курение на улице и в туалете с живым обсуждением различных приятностей теми, кто сегодня впитывал культуру и напитки большого города за порогом КПП.

Subito

– Скворцов! – вяло закричал дневальный, – телеграмма, срочная!

«Здрасти, не ждали», – подумал Скворцов, разворачивая сложенный вдвое бланк, на котором плохо пропечатанным шрифтом читалось: «Позвони домой. Мама».

Никаких больших неожиданностей текст телеграммы не сулил. Когда Олег больше месяца не писал домой, можно было дождаться подобного зова от мамы. «Но почему «срочная»? – раздумывал он, надевая сапоги и застёгивая хэбэшку.

Andante non troppo

В здании факультетского учебного корпуса с чёрного хода под лестницей притаилась телефонная будка с автоматом выхода на межгород. Благодаря такому скрытному расположению, будка провоцировала пытливые умы на всяческую экономию 15-ти копеечных монеток. Монетки привязывались на нитку, заменялись штампованными жетонами, в автомат засовывались пружины от фуражек и спицы от велосипеда. Каждый способ отрабатывался и по секрету передавался друзьям, что в конечном итоге таки приводило к значительной экономии пятнашек, так как автомат после таких экспериментов работал от силы неделю в месяц. Вот и сейчас Олег постоял в будке, подёргал за рычаг, покрутил провод, потряс трубку и, послушав идеальную тишину в динамике, пошёл к казарме, раздумывая над способами связаться с родным домом. Старшина бы выпустил в город, но чистых бланков увольнительной не имелось, можно было выцыганить у писаря, но тот сам был в увольнении. Все сходилось к самоволке, и не было бы тут ничего страшного, но, во-первых, именно в выходные дни по периметру дежурил наряд училищного патруля, а во-вторых, Скворцов буквально неделю назад стоял на ковре у начальника факультета и давал обещание не докатиться до отчисления по совокупности дисциплинарных взысканий. Залетать нельзя было категорически, но на срочную телеграмму надо было реагировать срочно.

С одной стороны забора в пятиэтажке напротив в полуподвальном помещении находился переговорный пункт, но именно там нарваться на патруль было проще всего. Оставался один путь: на центральный вокзал, где свирепствовали уже городские патрули, но можно затеряться в толпе, если, конечно, ты не хвастаешься формой.

Вектор был выбран, оставалось найти средства достижения цели. Вопрос вроде бы легко закрывался спорткостюмом, но стриженый курсант в обычном трикотаже был виден патрулю так же далеко, как в сапогах и в пилотке. Бли-ин, как же не хотелось кидаться голым пузом на штык.

Andante

Но тут, как обычно бывает, если очень надо, судьба даёт пинка синей птице, и та с распушёнными перьями и ошалелыми глазами подставляет синий хвост. Сейчас этот хвост принадлежал Димке Котову, который курил у входа в казарму. Димка был земляк. Кроме того, отец Димки занимал в ГСВГ приличную должность и периодически подкидывал в посылках всякие немецкие вкусности, а пару дней назад подкинул настоящий Адидасовский костюм и такие же кроссовки.

Что это значило тогда, сейчас не объяснить. Наверное, можно сравнить, как если бы родители подарили мотоцикл или небольшой автомобиль.

Это был шанс. Но как к нему подобраться? Димка костюм, скорее всего, не даст, и где взять нужные слова? Ладно, трусами нас делает раздумье.

– Димка, дай сигарету.

– Держи.

– Димка, дай костюм.

«Нельзя, конечно, так поступать с товарищами», – подумал Олег, когда Димка выпустил дым через уши, а из глаз ручейками побежали слезы. О каком костюме речь, понятно было без объяснений. Ещё не до конца прокашлявшись, сдавленным голосом, он сказал:

– Ты охренел? Я его сам ещё ни разу не надевал.

Олег быстро, стараясь не растерять лидирующего положения в диалоге, объяснил, что телеграмма, мама, срочно, увала нет, костюм – единственное решение, а в своём на вокзале заметут на раз, а на два вытурят из училища насовсем. Димка внял, хотя ещё до конца не поверил, что вот так вот просто, своими руками он сам отдаст ни разу не надёванную драгоценность, и взбрыкивал и пытался что-то сказать или сделать, чтоб как-то остановиться, чтоб это оказалось просто шуткой, сном, розыгрышем. Он долго искал ключ от чемодана, делал вид, что забыл, куда спрятал, потом опять курил, ходил в туалет, с кем-то заговаривал. Олег был неумолим и не отставал ни на шаг. Молча. Все слова были уже сказаны, и любое могло запросто оказаться лишним.

В полутёмной чемоданке, стоя над низко присевшим Димкой, который разгребал из-под груды вещей вожделенный «Адик», Олег вдруг остро понял, что чувствовал Корейко, а себя ощутил полу-Бендером, так как костюм – не миллион, вернуть придётся.

Ещё раз вздохнув:

– Ну ты же туда и обратно?

Димка посмотрел Олегу в глаза, потом на свои занятые руки и протянул сине-жёлто-белое чудо навстречу прорухе-судьбе.

Andante mosso

Вокзал располагался в низине городского рельефа, и в нормальной обстановке путь до него занимал 10-15 минут, учитывая три остановки на троллейбусе. Но эта тропа была сейчас обвешена красными флажками, то есть патрулями и училищными же офицерами. Оставался один вариант – по горбатым и пыльным улочкам частного сектора спуститься к железнодорожным путям и дальше вдоль насыпи до вокзала. На километр дольше, зато безопасно.

Олег добежал до старого кирпичного забора возле автопарка, подпрыгнув, провёл рукой по верхнему краю и с радостью убедившись, что сюда ещё не добрался комендант с солидолом, подтянулся, посмотрел вправо-влево, одним махом перебросил тело на другую сторону, и оглядевшись, побежал с видом закоренелого спортсмена, углубляясь в просторы многочисленных улиц среди частных домов.

Добежав до крайней перед городом остановки электрички, он остановился на краю платформы и закурил. Теперь вариантов было три: электричка, ноги, поезд. Если верить расписанию на щите, электричка ожидалась минут через двадцать, ногами было быстрее, а ещё, если повезёт, можно заскочить на медленно тянущийся перед городом товарняк, каких тут на многочисленных путях бывало множество. Олег спрыгнул с платформы, выбежал на возвышающийся гребень следующих путей и увидел в ложбине медленно подползающий товарный поезд. Птица удачи продолжала манить ультрамариновыми перьями.