Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы

Ну, «гигиену» ознакомительный проверяльщик проглотил – куды ж деваться. А вот на гандонах завис – наверно, первый раз такое разнообразие узрил. И снова: «Что вы себе позволяете, подполковник?!!» А я его, так, на минуточку – «товарищем подполковником» именовала, хотя похмельная скотина мне ни разу не товарищ, однако, вежливость рулит. Ну, вопрос прозвучал, начинаю объяснять, что гандон – это не то, о чем товарищ подумал, а наипервейшее спасательное средство в полевых условиях. Жгут, к примеру, наложить – супер, а не жгут! Можно и 4 часа не снимать, потому как держит крепко, но не пережимает, ибо пользуемся тока качественным импортным латексом. Опять же, оружие там, документы, провиант – как через водную преграду переправить? Или раненого, а? Берёшь гандоны XXXL, полунадуваешь, закручиваешь и плетёшь из них плотик. Тут рифлёные и в точечку – самое надёжное дело, не соскальзывают в местах переплетения. Вяжешь такой жилетик на пострадавшего, и он не потонет ни разу. Очень удобно. А уж спички и лучинки для растопки в сухости содержать, как и питьевой запас в безводной местности – лучше гандона нету подручного полевого приспособления.

В общем, излагаю товарищу во всех подробностях, обстоятельно, он такой охудивленный весь, на моего полковника косится, а тот стоит с деревянной рожей – типа, всё абсолютно верно, обычное, мол, дело. До чего докопаться осталось? Пральна! До трусов с лампасами! Отчего, молвит сурово и непреклонно, неуставняк на белье? Ну, говорю, извините – так я выражаю свою мечту о маршальском жезле. Тихо так мечтаю, потаённо – не будете ж вы мне на маршруте в штаны лезть с проверками уставности трусов?..

Опосля того ездить стали значительно реже. А по чемоданам шарить и вовсе позабыли – видать, широко поделился проверяющий впечатлениями.

В этой байке не стоит искать географических или политических аналогий. Это просто байка.

Рассказана она много лет тому, в военном госпитале одной восточной страны.

***

Ночь принесла прохладу. В ординаторской за столом сидела главврач и ведущий хирург госпиталя Новикова Татьяна Николаевна. Напротив выздоравливающий после ранения капитан. Собственно, уже готовящийся к выписке. Родина-мать не забывала своих, выполняющих военно-советнический долг сыновей, и к празднику капитан получил поздравительный проднабор. В наборе были бутылка «Московской», полкило сала, палка копчёной колбасы, банка нежинских огурчиков, шоколад «Гвардейский» и поздравительная открытка. Все это было нарезано, расставлено, разложено на столе. Бутылка практически опустела. Правда, в уголке была заботливо приготовлена темно-жёлтая с притёртой пробкой бутыль и банка с холодной кипячёной водой. Рюмками служили небольшие мерные мензурки.

Аббас не был сыном шаха. В стране, из которой он приехал, шаха не было вообще. Уже.

Голова последнего шаха, надетая на кол, некоторое время украшала вход в местный Президиум Верховного Революционного Совета. Позже, в угоду зарубежным слюнтяям-журналистам голову пришлось убрать и выкинуть собакам. А всё население страны увлечённо отлавливало многочисленную шахскую родню и изничтожало способами, весьма порой экзотическими.

Папа Аббаса был начальником местного КГБ. Чтобы занимать такую должность на Востоке, необходимо иметь хитрость змеи, коварство крокодила, жестокость барса и ум всех основоположников сразу. Перечисленными качествами папа Аббаса обладал в полной мере. Дело своё знал, чёрной низовой работой не брезговал, для чего частенько спускался в подвалы. Подчинённые его искренне уважали, также искренне ненавидели и боялись до расслабления сфинктера.

Аббас с детства учил русский язык. Ирония в том, что покойный ныне шах также был в прекрасных отношениях с СССР. Но, как известно, «Восток – дело тонкое», а восточная политика и подавно.

Советский Союз поставлял в эту страну что-то железное, и Аббаса отправили на Урал это железное принимать.

Поселили Аббаса в гостинице при заводе, обеспечив всеми благами, вплоть до холодильника прямо в номере. В первый же вечер Аббас решил прогуляться к протекающей рядом реке.

Неспешной походкой он шёл по небольшой улочке к берегу. Одновременно с Аббасом решили прогуляться трое молодых крепких людей в костюмах. Такой же неторопливой походкой они следовали невдалеке, держа под мышкой газеты. Газеты были одинаковыми, костюмы и галстуки тоже. На берегу стайка местных сорванцов готовилась к забросу резинки. Дело это совсем не такое простое. Нужно закинуть снасть на течение, но не на стрежень. И чтобы не в траву. И не перехлестнуть за корягу. Главный специалист-метатель раскручивал над головой толстую лесу с тяжёлым свинцовым грузилом. Глаза его выбирали точку заброса. Наконец, решив задачу, специалист резко ускорил вращение и распрямил руку, увеличив радиус. Сзади послышался глухой удар и странный всхрюк. Обернувшись, дети увидели валящегося в кусты Аббаса, которому грузило заехало точно в нос.

Обычно в таких случаях пишут фразу: «Дети в растерянности замерли» или «Дети в испуге разбежались». Ничего подобного не произошло. Увидев «бабая» с расквашенной мордой, дети залились весёлым счастливым смехом, а специалист оценил ситуацию несколькими звонкими фразами. Печатными в этих фразах были только предлоги.

Через несколько секунд прямо сквозь кусты проломились трое молодых людей, которые схватив Аббаса под руки, повели-понесли к травмпункту, благо, находившемуся рукой подать.

Дежурный хирург определил, что нос не сломан, а просто сильно разбит, и Аббас был отправлен в перевязочную в распоряжение медсестры Танюхи. Медсестра училась на пятом курсе мединститута и скоро сама должна была стать хирургом.

Так Аббас впервые увидел Танюху. Увидел и пропал. Погиб.

Для того чтобы между их массо-габаритными характеристиками поставить знак равенства, Аббасу пришлось бы добавить коэффициент «2». Танюха была девушкой крупной даже по уральским меркам. Но какое это имеет значение для настоящей любви?

На следующий день к вечеру, Аббас с распухшим носом и огромным букетом стоял у дверей травмпункта. Трое молодых людей стояли по другую сторону входа и внимательнейшим образом изучали позапрошлогодние информационные листки Горздравотдела.

Поначалу Танюха отнеслась к Аббасовым чувствам с юмором. Но Аббас появился и на второй день и на третий. На четвёртый день Танюха решила не устоять и пригласила Аббаса на чашечку чая. Занимала Танюха комнату в огромной коммуналке. Кроме неё в комнате проживали её отец и брат. Но сейчас они временно отсутствовали по уважительной причине, подробно изложенной в приговоре райнарсуда. Так что комната была в полном Танюхином распоряжении.