Николай Лейкин - Воскресные охотники

— Да чѣмъ-же незадача-то! Ну, сегодня ночью половимъ лещей, ежели ужъ они показались, — сказалъ молодой человѣкъ.

— Половимъ! Сегодня ночью половимъ! Ищи вѣтра въ полѣ! Теперь ужъ они подъ Кузьмичевой дачей въ Кривомъ Колѣнѣ объ камни трутся и икру мечутъ. А все Петька и Васька. Я говорилъ имъ третьяго дня: «давайте, говорю, ребята, теперь ночи не спать, лещей караулить». «Нѣтъ, говоритъ, намъ утромъ работать надо. Ты, говоритъ, сторожъ и днемъ-то отоспишься, такъ тебѣ съ полгоря ночь не спать, а мы народъ рабочій». Охъ, ужъ эти фабричные! Пропьянствовать ночь — это сдѣлайте одолженіе, а чтобъ охотой заняться — сейчасъ: «мнѣ на утро работать надо».

Миней былъ совсѣмъ обезкураженъ. Поднявшись съ ведромъ на берегъ и поставивъ его къ сторонкѣ, онъ сталъ выжимать мокрый передникъ.

— Хуже фабричнаго народа и нѣтъ, сударь. Ничто имъ не интересно, — опять обратился онъ къ молодому человѣку. — Позови въ кабакъ — въ лучшемъ видѣ, а на рыбную ловлю — на это ихъ нѣтъ. Никакая охота имъ не любопытна. «Я, говоритъ, на хозяйскихъ харчахъ. На кой лядъ мнѣ лещъ!» А одному мнѣ какъ неводъ закидывать? Одинъ неводомъ не ловецъ.

— Да ты-бы мнѣ сказалъ, такъ я съ тобой половилъ-бы.

— Да вѣдь и двое съ неводомъ ничего не подѣлаемъ. Одинъ въ лодкѣ загребаетъ, другой неводъ кидаетъ, а кому-же конецъ-то веревки отъ невода на берегу держать. Неводовая ловля самое послѣднее дѣло три человѣка? Да и трехъ-то мало. Все ужъ четыре человѣка къ четыремъ концамъ требуется, чтобы неводъ вытянуть. Вы посмотрите, лещи-то какіе въ ведрѣ. Вѣдь это все икрянники.

Молодой человѣкъ заглянулъ. Въ ведрѣ, на половину налитомъ водой, головами внизъ были опущены три большихъ леща, плескали плавательными перьями и бились о стѣнки ведра хвостами.

— Рябинники ужъ это. Послѣдніе. Калинниковъ мы тоже прозѣвали, — продолжалъ Миней. — Первые идутъ, когда калина зацвѣтетъ, а вторые на рябину, когда рябиновый цвѣтъ. Конецъ теперь. Погибло дѣло.

— Да отчего-же конецъ-то? — допытывался молодой человѣкъ. — Вѣдь ужъ лещи зашли въ нашу рѣку, значитъ они тутъ въ рѣкѣ. Самъ-же ты говорилъ, что теперь они въ Кривомъ Колѣнѣ. Ну, сегодня вечеромъ поѣдемъ съ неводомъ въ Кривое Колѣно.

— Да нешто въ Кривомъ Колѣнѣ ловить можно! Вѣдь тамъ камни, тамъ плита кочевряжинами на днѣ-то лежитъ. Закинь-ка тамъ, такъ и неводу поклонишься. Такъ на днѣ и оставишь его. Въ третьемъ году нашъ мировой тоже сунулся — большой охотникъ онъ до рыбы — да и вернулся домой безъ невода. Весь неводъ съ мотней на днѣ оставилъ и только веревки привезъ. А вѣдь неводъ-то сорокъ цѣлковыхъ. Лещей только и ловить, пока они мимо насъ вверхъ проходятъ. У насъ мѣсто гладкое, у насъ засоровъ нѣтъ. Э-эхъ! — снова крикнулъ Миней, досадливо почесывая затылокъ, и прибавилъ:- Да, трутся теперь о камни, трутся безъ пользы людямъ. Поди, достань ихъ теперь изъ каменьевъ-то! Ну! Петька съ Васькой, припомню я вамъ это. Черезъ васъ прозѣвалъ, прямо черезъ васъ.

— Однако, вѣдь лещи, выметавъ икру въ Кривомъ Колѣнѣ, пойдутъ-же и обратно изъ рѣки мимо насъ, — замѣтилъ молодой человѣкъ, — такъ чего-жъ тутъ горевать! Ну, на обратномъ пути ихъ половимъ. Теперь каждую ночь станемъ уже ихъ караулить. Троихъ на неводъ нужно… Ну, ты, я, Семена Иваныча я подговорю и приглашу. Онъ очень охотится ловить рыбу. Вѣдь обратный путь лещи будутъ-же дѣлать.

— Будутъ-то будутъ, да не тотъ сортъ, — отвѣчалъ Миней. — Обратно они идутъ въ одиночку и ужъ много, много что по двое или по трое. А. тереться о камни и икру метать они поднимаются вверхъ табуномъ. На табунъ напасть, такъ сразу три-четыре пуда неводомъ выловить можно. И наконецъ, выметавши икру, лещъ хитеръ. Когда онъ метать икру идетъ, то онъ шалый, глупый, совсѣмъ бы не въ себѣ, на манеръ слѣпого, а обратно идетъ опорожненный, такъ ой-ой какой осторожный. Тутъ ужъ въ мережку ни въ жизнь не заглянетъ, да и неводомъ-то его не захватишь, глядитъ въ оба и чуть что — сгинетъ въ сторону. Онъ опорожненный-то не хуже щуки сигаетъ, даромъ что широкій, бревно. Незадача намъ съ вами, баринъ, второй годъ незадача!

— Когда лещи обратно-то пойдутъ? — интересовался студентъ.

— Теперь ужъ въ разсыпную пойдутъ. Дня черезъ два первые-то пойдутъ, дня черезъ три, черезъ четыре, а запоздалые и черезъ недѣлю. Да это все не то.

— Ну, въ одиночку ихъ будемъ ловить. По двѣ, по три штуки

— Вашими-бы устами медъ пить, да не такъ легко это дѣлается, когда лещи обратно идутъ. И вкусъ ихъ ужъ не тотъ. Тогда онъ лещъ отощалый, опорожненный. Вотъ онъ настоящій-то лещъ, вотъ онъ, да прозѣвали мы его изъ-за подлецовъ.

Миней вынулъ изъ ведра большаго трепещущаго леща, любовно взвѣсилъ его на рукахъ и прибавилъ:,

— Фунтовъ пять въ звѣрѣ-то будетъ, а ужъ четыре навѣрное. Берите себѣ одного, подѣлюсь съ вами. Отличное жаркое будетъ, коли ежели зажарить.

— Ну, спасибо, — сказалъ молодой человѣкъ. — А съ сегодняшняго вечера я свободенъ. Давай обратныхъ лещей ловить. Семенъ Иванычъ будетъ съ нами.

— Ладно. Выходите часу въ двѣнадцатомъ вечера на берегъ, попробуемъ. А только ужъ обратный лещъ не то, — отвѣчалъ Миней и понесъ ведро въ калитку на дворъ.

— Мережу чинишь?

— Чиню. Да что толку-то? Что ставь, что не ставь — все равно рыба не ловится, — отвѣчалъ заводскій сторожъ Миней, ковыряя челнокомъ съ намотанной на немъ ниткой. — Плотица ужъ на что глупа, а и та не попадается.

— Съ чего-же это? — задалъ вопросъ молодой человѣкъ.

— Вѣтры не тѣ. При этихъ вѣтрахъ рыба въ нашей рѣкѣ не держится, а которая ежели и держится — та въ глубинѣ и осторожность наблюдаетъ. Вѣдь вотъ онъ вѣтеръ-то… Сами можете чувствовать, откуда дуетъ.

Миней засунулъ палецъ въ ротъ, послюнявилъ его, вытащилъ изо рта и протянулъ кверху.

— Шелонь, настоящій шелонь. Онъ хоть и теплый вѣтеръ, а при немъ никогда рыба не ловится. Не любитъ она его, — сказалъ онъ.

— Но вѣдь были-же и другіе вѣтры.

— Почитай, что не было. Какъ задулъ съ начала мая, такъ и до сихъ поръ. Изъ-за него-то мы нынче и лещиный ходъ прозѣвали. Калина зацвѣла, надо-бы по настоящему леща на зарѣ караулить. Коли-бы другой вѣтеръ, а я смотрю — шелонь. Вотъ вѣтеръ-то меня и сбилъ. Знаю, что при этомъ вѣтрѣ онъ икру метать не идетъ.

— А не шелъ лещъ, такъ стало быть его и не прозѣвали.

— Нѣтъ, прозѣвали. Онъ при шелонѣ прошелъ, хоть небольшимъ табуномъ шелъ, а все-таки шелъ. Стала его нудить икра, метать надо — онъ и пробирался потихоньку въ камyи. Нельзя, чтобъ ужъ совсѣмъ ему икры не метать. Вонъ кашеваровcкіе ребята повыше насъ въ пяти верстахъ выловили, хоть и немного, а выловили. А меня вѣтеръ спуталъ. Вотъ теперь семья безъ соленаго леща сидитъ. Да и такъ рыбы нѣтъ, никакой нѣтъ. Неводомъ и то не вылавливаемъ. Вотъ ужъ развѣ что грузу къ неводу побольше прибавить, такъ не будетъ-ли налимъ попадаться. Неводомъ-то только не съ кѣмъ ловить.