Сергей Буянов - 730 дней в сапогах

Хлеборезы, во всех смыслах белые люди! Всю ночь напролёт они режут хлеб тупыми тесаками и делят формовками масло на равные пайки по количеству столующихся. Масла всегда почему-то не хватает. А ещё бубтянам дай, поварам отрежь, сержанту оставь да не забудь себя, любимого. Вот и приходится бедолагам кроить-перекраивать несчастные солдатские пайки. Зато хэбушка чистая, и у старшины под боком. В наряде по кухне, и без него. Глядишь и сопля улыбнётся – ефрейторская лычка на погоны. Будь только построже со товарищами да безжалостнее к чмырям. А там и до сержанта недалече. Такого человека всяко в учебке оставят. Что и говорить, белые люди хлеборезы – человеки с будующим.

В дискотеке всё без затей. Знай себе, хватай диски и кидай в ванну с мыльным раствором – пройдись тряпкой – ополосни в ванне с чистой водой и клади в сушилку. Взял, очистил, сполоснул, поставил – вся любовь!

На танцплощадке повеселее. Изловчись донести чугунок с горячей баландой из одного конца зала в другой. При этом нельзя расплескать и лучше не обжигаться. Потом сразу обратно, за следующим чугунком. Всегда бегом, под неусыпным оком самого Быдуся! Управился с посудой после обеда? Скучать не будешь – гарантировано! Протрёшь столы до блеска, отмоешь пол на своём ряду, бегай по залу! Развивай дыхалку! Если бегать не желаешь, сиди смирнёхонько под столом, как Леха. Кури в кулачок, а второй рукой три себе стол либо пол. Главное, чтобы было слышно – шуршит человек, работает! Уже убрал? Не беда, кругами по залу, бегом марш!

– То…ва…рищ сер…жант, – запыхавшись сообщает Барин, – у…с…тал, при-кажите вы-мыть пол где-нибудь. Хоть что. Больше не могу.

– Бегом, Барин, бегом!

Три-четыре техничных пинка, и уже может! Всё сможет советский солдат!

После одиннадцати ночи наступает час пик. По Уставу через полчаса после отбоя разрешается подниматься с постели. И начинается паломничество в столовую. Идут бубтяне за пайкой для дедов: картошку пожарить, набрать масла, хлеба, сахара. Подручная сила под рукой – курсы. Овощерезка в полном распоряжении БУБТа, стратегический торпедный цех – дискотека – наполовину. Белых людей, закрытых на замок не достать, а танцплощадка в ведении Быдуся. Его уважали, бегали-то гуси, одного призыва с Быдусём. Их посылали фазаны за пайкой для дедов, согласно армейской иерархии.

В обеденном зале вдруг нарисовался фазан. Сидел, выжидал, курил. Как только Быдусь отправился «по объектам», он схватил Лёха за ворот.

– Вишь это? – он кинул на пол грязный свёрток.

– Где? – Лёха сделал вид, что не понял.

– Вопросы задаю я! Сейчас берёшь этот узел, летишь в мойку, стираешь и докладываешь мне!

Леха не понял. Он отказывался понимать. Стирать? Опускаться, чмыриться? Никогда! А что если врезать белобрысому козлу промеж глаз? Тогда, трибунал. Это же сержант.

Появился Быдусь, не глядя, прошёл мимо.

Вот-те на! И Быдусь не всемогущ. Тогда, сам на сам! Лёха ожидал удара, чтобы не бить первому. Оставалось увернуться и ответить. А там, будь что будет. И в дисбате живут, не подыхают, кое-кто даже домой возвращается.

Фазан размахнулся для удара. Неуклюже, выучка не та. Даром что сержант, но в БУБТе-то какая практика? Кадровому сержанту замахиваться не надо – вмиг отоварит и глазом не моргнёт. Вот что значит, правильная выучка! Или реакция по-пьяни замедленная?

Так или иначе, удара не получилось. Рука фазана была перехвачена … Кирюхой!

В безупречно отглаженной ушитой хэбушке, со «стоячими погонами», расстёгнутым крючком, сияющей бляхой и начищенными до блеска сапогами – явился ангел-спаситель, друг с одного двора, почти родня!

– Ты чего, Волчок, к пацану пристал?

– Привет, Кирюха! Ты это, молод ещё в мои дела суваться!

– Волчок, успокойся. Это мой земляк! – Кирюха отпустил руку фазана.

Волчок тотчас переключился на другой объект.

–Э-э! – заорал он кому-то в глубине зала, – сюда иди!

– Быдусь! – Кирюха подошёл к старшине. – Тебе этот парень шибко нужен?

– Забирай хоть до утра! – улыбнулся Быдусь, пожимая руку Кирюхе.

До утра друзья просидели в каптёрке клуба, захватив из столовой чаю, масла и хлеба. В комнате Кирюхи их ожидала бутылка «Монастырской избы». За стаканом полусухого посидели, потрепались за жизнь.

– Зря ты меня вовремя не послушал. Теперь всё, ты под надзором. «Под колпаком у Мюллера». Просил я за тебя, не дали в помощники даже на день. Хотя бы полгода у меня проторчал. Как живу, сам видишь.

– Да что теперь говорить, – сказал Лёха, сознавая, что жить, как Кирюха всё равно не сможет. Никогда и ни при каких условиях не пожмёт руку извергу Быдусю. Эх, только бы в войска, а там видно будет.

– Главное, не чмырись. Бей в рожу любому, если что. Не сможешь, тогда избегай таких эксцессов, – поучал Кирюха, – если силёнок не хватает, мозги подключай!

Они поболтали о том, о сём, повспоминали общих знакомых со двора. Остаток ночи пролетел незаметно.

– Если что, обращайся, заходи в любое время! – сказал Кирюха на прощание.

Поутру Вовчик рассказал о ночных приключениях. Волчок докопался до него. Вовчику пришлось ухватить сержанта за запястья. Молча, глядя в глаза, он держал противника примерно десять секунд. Невесть какое время, но шевельнуться не давал. Быдусь молча контролировал ситуацию. Волчок всё же вырвал свои пакли и направился к Роме.

Единожды опущенный беспрекословно взял узелок, отстирал и побежал в казарму БУБТа, докладывать о выполнении боевой задачи. Скольким ещё фазанам он отдраил тряпки – неизвестно, но вернулся Рома только на рассвете.

После завтрака начался настоящий Праздник живота!

Есть можно было всё, не ограничивая себя во времени и количестве. Знай, ходи выбирай лучшие куски да уплетай за обе щёки!

Вдобавок, к общему столу Вурдт приказал раскрыть банку тушёнки, разогреть ей с жареным луком и подать Быдусю. Лёха с Вовчиком взяли по куску хлеба и зачикали блюдо старшины.

Быдусь всё же получил искомое, но Вурдт нашёл ребят.

– Где тушёнка? – спросил сержант, зверски вращая глазами.

– Бубтяне забрали.

Отмазка железная!

– Козлы, – прошипел Вурдт, неизвестно кого так называя: то ли курсов, то ли бубтян.

Праздник живота, благодаря солдатской смекалке удался! К тому же, ребята заметили: в столовую роты ходят не одновременно: много столов до поры пустует. Заходи первым, садись и явствуй, сколь душа пожелает! Если придут сержанты за разграбленный стол, вряд ли они останутся голодными. Хочешь жить, умей вертеться!

Наряда по столовой можно избежать так: удрать до развода в лесок, поспать. Быдусь всё равно укомплектует каждый цех. Незаменимых людей нет! Так и ходил во все остальные наряды по столовой рядовой соседнего взвода Исмаилов под кодовой кличкой «Баян», а когда и Грушкин попадал.