Дмитрий Ненадович - Повесть о потерянном времени

— Смейтесь, смейтесь. Я, пожалуй, подожду со смехуёчками до завтра. А вот завтра тоже посмеюсь, — твердо проговорил Сергей, демонстрируя неустрашимую непоколебимость во взгляде, чем окончательно поверг парторга в глубокое уныние.

— Вы, кажется, решили сорвать нам собрание, — уныло прохрюкал «освобожденный».

— Как же я могу его сорвать, если сам в его проведении сильно заинтересован. Но предупреждаю, избиения младенцев с заранее подготовленными речами типа: «Я не знаю, что там на самом деле утворил коммунист Просвиров, но он все равно сволочь», не состоится. Придется и коммунисту Ахтунгу ответить на кое-какие неудобные для него вопросы.

На этом Сергей с разрешения Хитрованова гордо удалился из «вожде-молельного» замполитового кабинета и отправился восстанавливать пошатнувшееся за сутки здоровье на свое койко-место в общежитие. Старлей шел слегка расслабленной походкой, глубоко вдыхая прокуренными легкими свежесть окружающего гарнизонный забор леса. А тем временем в замполитовой «часовне» под строгими взглядами взирающих с портретов вождей уже во всю кипела политическая работа. Она началась сразу же, как за Сергеем закрылась дверь: оба «врачевателя» военно-человеческих душ как по команде принялись судорожно крутить номеронаборниками телефонных аппаратов, названивая каждый в свою инстанцию с одной и той же просьбой-предложением. «Второй вопрос надо с повестки немедленно убрать. Что-что? Вы тоже хотите устроить никому не нужную полемику, дискредитирующую высших начальствующих лиц гарнизона? Как-как? Он же дурак, понимаете? Раненный в голову афганец… В ногу? Неважно, значит, пуля давно уже мигрировала в то место где в детстве был мозг. Он ведь начнет резать правду-матку и что Вы ему отвечать будете? Когда все рыло у Вас в пуху? Да, нет, извините, конечно, лицо… Лицо в пуху. Это просто поговорка такая. Ничего не будете ему отвечать? Объявите его клеветником? Он то же самое сделает со своей стороны, да еще и завоюет поддержку зала. И все это надо будет занести в протокол, а протокол по регламенту надо будет отправить в политуправление. И что там про нас скажут? Вот-вот. Оно Вам надо? Сейчас ведь не те времена… Нынче припожаловало к нам откуда-то новое мышленье (ударение всегда делалось на первый слог) и плюрализм! Поэтому пусть они, отцы-командиры, сами с этим Просвировым разбираются! В дисциплинарном порядке пускай разбираются, а партию сюда не впутывают. Партия, она ведь как жена Цезаря,…».

Но Сергей ничего не знал о состоявшихся переговорах между гарнизонными партийными бонзами и очень удивился, когда узнал о том, что общегарнизонное партийное собрание отменено, а по вопросу идеологически разлагающегося под воздействием «вражеских голосов» ротного замполита Зубчака назначено собрание батальонных коммунистов. И все. Про него же, про Просвирова, не упоминалось ни в одном объявлении. «Да, похоже что 20-ый съезд устроить не удастся, — огорченно подумал Сергей, — но ведь это мурло все равно теперь не отстанет и будет искать повод, что бы сделать из меня «отрицательный пример для воспитания молодежи». Да и хрен с ним, сказано же: «Мертвого пуля боится». Как же теперь выбить жилье?» Однако, к удивлению Просвирова, проблема решилась довольно быстро. По завершению послеобеденного построения Сергея пригласил к себе замполит. Зайдя в кабинет, Хитрованов лукаво посмотрел на старлея и достал из ящика своего стола какой-то ключ.

— Как там в сказке: «Еще триста ведер и золотой ключик у нас в кармане?», — игриво произнес майор и протянул ключ Сергею, — а для Вас все даже лучше, чем в сказке складывается — без ведер обошлись.

— Ну конечно же, очень мне повезло в этом вопросе. Всего четыре года прослужил и уже ключ какой-то дали. Что хоть он отпирает? Небось тоже дверцу в какую-нибудь сказочную страну? Если в страну дураков, то не хотелось бы, это как «из огня да в полымя» получится.

— Это Вы на что намекаете? — насторожился замполит, — уж не на нашу ли величайшую в мире страну, «где так вольно дышит человек»?

— Ну что Вы, конечно же, нет. Я всего-то-навсего имею в виду наш героический батальон. У нас же все по сказке Толстого: «Лишь только солнце скрылось за горизонтом, в стране дураков закипела работа».

— Это всего лишь особенности нашей работы с личным составом: круглосуточный прессинг, дабы никакая чушь не лезла бойцам в головы. Но сейчас, собственно, не об этом: ключик этот от однокомнатной квартиры в недавно построенном доме. В резерве ее держали для особо настырных. Похоже, что настырный не замедлил появиться. Сходите и посмотрите. Если устроит, то завтра можете начинать оформлять документы. Недоделок, конечно же, по этому дому много. Ну а что Вы хотели? Вы же знаете: «военный строитель — это не военный и не строитель». Почему ключ только один? Кто ж его знает. А зачем Вам больше? Все равно замок надо менять.

Подгоняемый любопытствующим нетерпением, Сергей резво проследовал к стоящему на окраине жилого городка новому дому, быстро нашел дверь вожделенного жилища и после непродолжительной возни с кривовато вставленным замком, наконец, проник в пустующее помещение. Беглый осмотр будущего жилища показал, что назвать его пустующим было никак нельзя. «Вот поэтому-то и ключ замполиту достался всего один», — подтвердил сам себе свою же догадку слегка удрученный старлей. Следы присутствия, видимо, укрывающихся здесь порой от работы военных строителей обнаруживались повсюду. На полу и подоконниках были разбросаны обрывки пожелтевших газет, куски грязной ветоши, бутылки с прокисшими молочными продуктами и засохшие остатки нехитрых съестных припасов. Из туалета омерзительным шлейфом тянуло когда-то не смытыми и тоскливо засыхающими в своей несвежести интернациональными экскрементами. Все дело в том, что основу героических военно-строительных сил традиционно составляли выходцы из сельской местности закавказских и среднеазиатских республик, многих из которых только после полугодичной службы принимались допекать смутные догадки о том, как все-таки надо правильно пользоваться нехитрым туалетным оборудованием. Познающие плоды цивилизации «джигиты» порой подолгу «зависали» над строгими военно-туалетными, очками периодически дергая за рычаги и веревки, свисающие с высоко подвешенных сливных бачков. Не обращая внимание на нарастающую ярость окружающих, они могли подолгу и с неподдельным удивлением разглядывать мощные водяные водопады, исчезающие в неведомых глубинах сливных отверстий. Лишь к концу своей военно-строительной карьеры лучшим из «джигитов» удавалось овладеть искусством набора телефонного номера, а особо продвинутые из лучших достигали иногда таких высот, что могли уже самостоятельно пользоваться телефонным аппаратом в полном объеме и даже что-то изрыгать в трубку на предельно изломанном русском языке. Сергею уже доводилось общаться по телефону с самыми продвинутыми индивидами из басмачества. Сосед Сергея по общежитию, мрачноватого вида и богатырских размеров холостяк, капитан Игорь Шиленков, командовал ротой строителей и старлею несколько раз довелось звонить ему среди дня, решая какие-то общебытовые вопросы. В казарме военно-строительных войск трубку, как положено, брал дневальный: