Борис Привалов - Не проходите мимо. Роман-фельетон

Сегодня у нас выпивка по поводу открытия художественной выставки. Я вот уже три часа собираюсь, не знаю, как лучше повязать галстук? В виде «кукиша», «летучей мыши», «головки бэби» или «заячьих ушек»? Дамоклов обещал познакомить меня с новым пупсиком — какой-то девочкой Лорой, похожей на Бэтти Дэвис… Любопытно! «Будешь, — говорит, — чувствовать себя с ней, как в Голливуде!»

15 октября

Уволил Лору. Гуд бай! Познакомился с Лерой.

7 ноября

Уволил Леру. Гуд баиньки! Познакомился с Ларой.

20 ноября

Уволил Лару. Гуд!

Познакомился с Лирой.

21 ноября

Уволил Лиру. Бай-бай!

Все надоели…

5 декабря

Сегодня весь день я решил провести за рулем любимой машины.

Гоголь воспел тройку, а я воспою автомобиль!

Эх, авто! Кто тебя выдумал? Знать, состоятельный человек мог тебя приобрести…

Что-то не получается… Ну ладно, в следующий раз додумаю.

…Катался сегодня целый день. Дважды стоял под окнами Симы. Думал, она выглянет, но ничего не добился… И муж ее, кажется, был дома… Разве сегодня выходной?

Вот ведь ирония судьбы! И откуда у этой простушки такой несгибаемый характер? Обыкновенная ткачиха, а держится, как леди Дуглас из «Уэльской гробницы» (там, кажется, Глэдис Пэй в главной роли).

Она просто безнадежно наивна. Я в этом убеждаюсь с каждым днем. Сколько зарабатывает ее муж? Ну, тысячу рублей… Гроши! Я же хочу ее осчастливить, предоставить ей, как говорит Дамоклов, «право тысяча первой ночи», а она даже не хочет со мной разговаривать! Сказывается отсутствие интеллектуального воспитания.

5 января

А я думал, сегодня еще второе число… Здорово выпили под Новый год!

Сегодня папа читал Петросянкину, Дамоклову и Гурмилло первый акт новой пьесы «Свет над Кудеяровом». Все единодушно признали пьесу эпохальной и сверхгениальной. Потом поехали в ресторан «Тянь-Шань», и там вечер кончился, как всегда, пением песни на стихи неизвестного поэта.

25 января

Приходила какая-то старушка. Говорит, что родная и единственная мать соблазненной мной девушки по имени Кира. Я полчаса пытался вспомнить — не мог. Старушка устраивала истерику, хотела видеть папу. Мы ее выгоняли, но она снова возвращалась. Ничего не выходило. Папа с ней встретился. Пообещал, разумеется, меня пропесочить. За ужином была лекция, и я поклялся, как всегда, что буду паинькой и что происшествие с Кирой будет последним…

С горя даже начал писать рассказ — лирическую новеллу:

«Ночь была темна. Не было видно ни зги. Дождь лил как из ведра…» — хорошее пейзажное начало, много настроения.

Папе пока не показывал. Но я знаю, ему понравится: папа любит, когда я пишу.

1 февраля

День рождения папы.

Ура! Я, кажется, вышел из финансового кризиса. Вот как это случилось.

Я подарил папе самопишущую ручку со специальным приспособлением — острым колесиком для отрезания чеков.

Папа у меня все-таки умница: он понял намек единственного ребенка и тут же, не отходя от подарка, выписал мне чек на тысячу рублей! Я теперь спасен дней на пять!

Все было бы хорошо, если б не Сима. Сегодня ровно полгода, как я не могу от нее добиться даже самого обыкновенного свидания без свидетелей. У нее, мол, муж — ну так чего же? Надо быть выше житейских предрассудков!

Позавчера я притаился в своей машине возле ее парадного. Сима меня не заметила, и мне удалось кое-что подслушать.

Она дала свой телефон подруге, и я молниеносно запомнил все цифры. Я очень злопамятен на телефоны!

Сегодня Гурмилло у себя на квартире читал отрывки из нового романа «Забои и штреки». Присутствовали: папа, Петросянкин и Дамоклов. Единодушно было признано: роман эпохальный и гениальный. Поехали в «Тянь-Шань»…

23 февраля

Папе прислали заказ на документальный сценарий о семье матери-героини. Папа увидел в газете снимок семьи Калинкиных — десять детей! — решил писать о них.

Десять детей! Ужас! Если бы у папы было десять потомков, разве я мог бы жить такой напряженной творческой жизнью?!

28 февраля

Ездил весь день, высунув язык. Собирал материалы для папиного фильма. Фотографии из журналов и газет, очерки о семье Калинкиных. Папа даже прослезился от моей трудоспособности и сказал, что он когда-нибудь, может быть, сделает меня соавтором.

Завернул на несколько минут в горный институт: Дамоклов клялся, что там в гимнастической секции колоссальные девочки. Действительно, одна из гимнасток, Леля, заставила сильнее биться мое молодое сердце.

Вечером был с папой на заседании областного отделения Союза писателей. Решались проблемы прозы. Папа выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Гоголя, Толстого и Горького.

8 марта

Познакомился с одной девочкой. Крошка! Пупсик! Зовут Сильвой! Влюбилась наповал!

Я был не брит, и она мне сразу сказала:

— Фи, Альберт! У вас такой женатый вид!

Три дня доказывал ей, что я холостой.

Был с папой на заседании областного отделения Союза писателей.

Решались проблемы поэзии. Папа выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Пушкина и Маяковского.

15 марта

Леля из горного института вое больше и больше мне нравится.

У нее есть что-то общее с Симой… Ей в драмкружке поручают играть положительных героинь… Но я ей нравлюсь…

Держал пари с Дамокловым: он утверждает, что роман с Лелей будет повторением истории с Симой. Нет уж, дудки! Это вопрос моего престижа!

10 апреля

Романцеро с Лелей развивается настолько плодотворно, что «эта благодать уже стала надоедать», как говорит Дамоклов. Я сказал Леле, что еду в командировку по папиным делам, что у меня внеочередной зачет и еще что-то. Недели две могу жить свободно!

3 мая

Не жизнь, а оперетта! Только уволил Сильву, познакомился с Марицей! Сильва слишком занята. Не девушка, а синий капрон какой-то.

Был с папой на заседании областного отделения Союза писателей.

Решались проблемы критики. Папа выступил и призвал всех писать хорошо, на уровне Белинского, Добролюбова и Чернышевского.

Когда мы вышли, Дамоклов вдруг стал говорить, что я ничего не делаю для вечности! Это я-то!..

— Тебе, — говорит, — двадцать три года, а Гюго в четырнадцать лет был лауреатом! В двадцать лет какой-то там Мюссе стал знаменитым. Лермонтов к двадцати трем годам написал уже большую часть своего полного собрания сочинений!

Но я разбил Дамоклова в пух и прочие прахи. Я принес папины записные книжки, в которых было написано: «Стендаль — «Красное и черное» — в 48 лет», «Ричардсон — первый роман — в 50 лет»… Дамоклов был сражен на корню!