Владимир Иванов - Всё как в жизни

— Буду, — говорит, — кроликов разводить.

— Возведем что получится, — подвел итог директор.

И пошло, поехало… В общем построили не дом, а улей. И тут из «Шалаш — Рая» сообщили, что и проект, наконец, готов.

Пригласили приемную комиссию. Дом членам комиссии понравился. Тем более, что квадратные метры входили в план города. Рассмотрели заодно и проект, в котором обнаружили много недостатков. Так, проектанты забыли предусмотреть выходы из дома. Хоть лестницы к окнам приставляй…

В общем комиссия после обсуждения вынесла решение:

«Дом принять с хорошей оценкой, проект — доработать».

Подсвекольников работал продавцом в овощном магазине «Дары осени», пока директор Федюк не вынудил его подать заявление об увольнении по собственному желанию. И вот Подсвекольников, уходя, напоследок решил хлопнуть дверью. Выступил на собрании, где прямо сказал, что шеф при случае берет взятки, завышает цены, так, например, продает репу по цене ананасов, не любит правды, преследует за критику.

Воззрился Федюк на продавца своими нахальными сферами обслуживания и говорит:

— Ну, Подсвекольников, вижу, что зеленый ты еще овощ, многое не понимаешь. А насчет правды, ты, пожалуй, прав. Обещаю перестроиться. Ты просил меня дать характеристику с места работы. Так вот, обещаю написать правду и только правду и ничего кроме правды…

И указал в характеристике, что Подсвекольников прямой человек и честный работник прилавка.

Сунулся с ней положительный герой в гастроном. Директор, прочитав характеристику, через большое увеличительное стекло долго и с любопытством смотрел на посетителя.

— Вы что, на самом деле такой?

— Какой такой? — не понял бывший продавец овощей. Вместо ответа директор выразительно покрутил пальцем у виска.

— Не замечал за собой, — смутился Подсвекольников, — просто я люблю справедливость.

— Ах, справедливость! Ну что ж, любите себе на здоровье, — сказал директор и торопливо вернул документы.

Тогда Подсвекольников решил поискать место в коммунальном хозяйстве. По объявлению требовался зав. базой стройматериалов. Кадровик с орлиным носом, ознакомившись с характеристикой, побелел весь.

— Извини, дорогой, но доверить тебе материальные ценности не могу. Если хочешь, устрою директором городской мусорной свалки, или заведующим скалой, что к востоку от города.

В быткомбинате ему даже посочувствовали:

— За что же вас так?

Получив отказ еще в двух учреждениях сферы обслуживания, Подсвекольников с покаянным видом предстал перед директором магазина «Дары осени» Федюком.

— Ну что, осознал, как трудно ходить в святых? — торжествующе посмотрел на него овощной король.

Подсвекольников печально помахал перед его носом измочаленной бумагой.

— Слушай, будь другом, напиши здесь лучше, что я обвешивал покупателей, отпускал дефицитные товары с черного хода и прочее… Было же такое!

Директор вкусно захрустел венгерским яблоком, таким же красным, как его тугие щеки.

— Не было такого, товарищ Подсвекольников, не было! Но вижу, не зеленый ты уже овощ. Начинаешь дозревать. Вот что, Подсвекольников, пиши-ка заявление о приеме на работу. Тут у меня место зав. отделом брюквы освободилось…

Тот вечер показался Самоедовой особенно долгим. По телевизору показывали старый фильм. Преферанс не состоялся, потому что компаньоны уехали на рыбалку. Сосед по квартире заявился домой трезвым и улегся спать без песен.

В десятый раз пролистав журнал с фотографиями киноактеров, Самоедова зевнула от скуки и принялась изучать лицо мужа.

— Губы у тебя неплохие, а вот нос простоватый.

— Нос как нос, достался по фамилии, я не выбирал… Про себя подумал: «Может, и права жена». Он вспомнил, что принятые на работу машинистки заглядываются не на него, а на плановика Байкина, хотя тот ниже ростом и к тому же сутулый…

И муж решил обратиться к косметологу. Он знал, что медицина в области пластических операций, делает чудеса…

— Испортят, — сказал Самоедову бухгалтер Перевозчиков, — уж если пойти — так к частнику. Возьмет подороже, зато сделает на совесть. Есть тут один…

Задумав сделать сюрприз ко дню рождения жены, Самоедов тайно отправился к частнику.

— Чем не устраивает вас нос? — спросил косметолог-частник, бесстрастно изучая лицо пациента.

— Хочу самобытный.

Косметолог бросил на стол связку масок.

— Самобытных нет. Есть типовые: канцелярский, деловой, вечерний. Могу предложить на темы русских сказок.

— А импортные есть? Говорят, за границей в моде нос философский — типа «Сен-Симон», — сказал Самоедов, — заплачу хорошо.

Невыразительное лицо косметолога оживилось. При помощи портновского метра он быстро обмерил нос пациента.

— На полный — не хватает материала. Предлагаю «Сен-Симон» три четверти.

Волшебник, закончив работу, разглядывал свое произведение, то приближаясь к клиенту, то удаляясь от него. Наконец остановился довольный и, поблагодарив пациента за мужество, подал счет на крупную сумму.

В зеркале на Самоедова глядел не утопист, а Билли Бонс из книги «Остров сокровищ».

— Здорово, а? — восхищался косметолог, не обращая внимания на растерянность пациента. — Ручная работа!

Когда Самоедов пришел домой с подарком в руках и с «Сен-Симоном» три четверти на лице, жена подозрительно посмотрела на него и на всякий случай сняла с руки золотые часы…

— Вы к мужу? Он сейчас придет.

Такого Самоедов не ожидал. Он бросился к телефону и позвонил.

— Гарантийный ремонт не производим, — услышал он в ответ.

Самоедова, наконец, узнала мужа и сокрушенно покачала головой. Потом заплакала:

— Надо же, так испортить лицо… Дурачок! Ведь ты был вылитый Жан Марэ…

Геннадий Полосатов заболел. Чуть свет прибежал в поликлинику и первым попал на прием. Врач, сидя за горкой папок и каких-то бумаг, ожесточенно писал, не обращая на пациента внимания.

Геннадий тихонько кашлянул. Никакой реакции! Он взял со стола карандаш и начал стучать. Врач, не поднимая головы, нервно заскрипел пером. Тогда Полосатов наклонился, засунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Врач сломал ручку, выхватил из стакана новую и продолжал лихорадочно писать.

— Доктор, у меня…

— Только ничего не говорите, — он протестующе замахал рукой.

— Но…

— Никаких но!

Больной пожал плечами и стал раздеваться. Вынырнув на мгновение из вороха бумаг, врач порывисто сунул ему в руки фонендоскоп.