Лев Гурский - Пробуждение Дениса Анатольевича

В другое время я бы послушал умного человека, но сейчас я немножко спешу. Мне надо обговорить детали, пока мы еще в пути.

— Извините, что прерываю вас, домнул Йорга, — вежливо говорю я дяде Диме. — Так вот, о чем хочу попросить. Если Волобуев вдруг начнет меня искать на территории, отвечайте, что видели меня буквально минуту назад. Или что мы только что разминулись. Или что я отошел отлить. Он не должен ничего заподозрить, хорошо?

Краем глаза я поглядываю на переднее сиденье. Бригадир, о котором идет речь, по-прежнему смотрит на дорогу и бурчит себе под нос. Из-под наушников плещет во все стороны густая попса.

— Да ради бога. — Мирча пожимает плечами. — Мы-то тебя отмажем по-всякому, не вопрос. Но как ты, интересно, справишься вот с этим? — Он тычет ногтем указательного пальца в пластиковый бэдж на своей оранжевой робе.

У меня, у Йорги, у Сокиркэ — такие же, но на каждом особый номер и личное фото. Пропуск-вездеход по всей территории Кремля снабжен компьютерным чипом с индивидуальным маячком для системы спутниковой навигации. В любой момент охрана Кремля может отследить все наши перемещения в пределах периметра. И, если что не так, стукнуть бригадиру: разберись там со своими.

Это действительно загвоздка. Считается, что отделить маячок от пластика — дело невозможное: устройство сразу же начнет подавать тревожный сигнал. Сам пропуск мне железно необходим весь день. Но без нагрузки в виде Большого брата. Вот тут-то я очень надеюсь на умельца Лучиана Сокиркэ. И он меня не подводит.

— Тоже мне, нашли великую проблему, — бормочет бывший главный инженер. — Он уже собрал свой светильник-ящерку, рот его и обе руки свободны. — Давай-ка его сюда. И здесь вот осторожно подержи за край, пока я поддену его отверткой… Да не бойся ты!

Мгновение — и он возвращает мне обезвреженный пластик. А металлического паучка небрежно засовывает в наружный карман робы.

— Я его поношу с собой, — говорит он мне. — Чтобы количество работающих у них сошлось. А вечером вернем его на место.

— Лучиан, дорогой, спасибо, — благодарю я умельца. — Но охрана ничего не заподозрит? Ведь на экране будет казаться, что мы с тобой ходим друг за дружкой весь день, как пара гомиков.

Мирча с дядей Димой весело гыгыкают, инженер тоже улыбается. Но потом говорит мне серьезно:

— Как раз об этом можешь не беспокоиться. Их хваленую систему ГЛОНАСС уже лет пять подключили, но до сих пор толком не отладили. Там эхо от любой гладкой металлической поверхности, а при помехах изображение здорово прыгает. На экране хрен поймешь, какая дистанция между маячками — два сантиметра или два метра.

Тут наша «газель» замедляет ход и вскоре останавливается совсем.

— Опять прррробка херррова! — рычит Волобуев на переднем сиденье. — Понаехали, понимаешь, разные чучмеки на иномарррках! Из-за них рррррусскому человеку вовремя на работу не попасть! — Он снимает наушники и кому-то грозит в окно кулаком.

Мы стоит минуту, две, пять. Волобуев бранится матерно, мы ему дружно поддакиваем с мест. Наконец, устав ругаться, бригадир снова втыкает по наушнику в каждое ухо и врубает свой плеер.

— Я недавно читал в «Ньюсуик», — говорит нам дядя Дима, — что для президента России теперь не расчищают трассу, и он, если пробка, демократично парится в ней так же, как простые смертные.

— Вранье наверняка. — Мирча Слуту открывает пошире окно «газели» и сплевывает. — Или пропаганда. Уж где-где, а в этой стране президент стоять в пробке не будет никогда. Да и вообще опасно. Вдруг по ходу кортежа трассу заминировали? Пока машина стоит на месте, кто-нибудь нажимает на кнопку и… Бумм! — Бывший виноторговец изображает руками взрыв.

— Это вряд ли, — качает головой Сокиркэ. — Ты, Мирча, насмотрелся глупых боевиков. С точки зрения науки автомобильная пробка относится к числу стохастических процессов. И даже если затор подстроен нарочно, никогда точно не рассчитаешь, где в какой момент будет находиться машина президента. Я бы на месте службы безопасности каждый день чуть-чуть варьировал время выезда. И менял бы скорость по ходу движения. Никакие террористы не смогут заминировать всю Рублевку, правильно?

— А что, если стрельнуть из базуки? — не сдается Мирча. Он уже вошел во вкус. — Разве не может снайпер притаиться в кустах?

— Насчет базуки ты тоже не беспокойся, — остужает его пыл Сокиркэ. — В охране, думаю, не мальчики сидят. У президентской машины наверняка титановая броня не меньше, чем в десять слоев, а оконные стекла усилены примерно таким же полимером, как иллюминаторы на батискафах. Выдержит, я уверен, прямое попадание даже ракеты класса «земля — земля». Ну потрясет маленько, это да… В общем, — подводит он черту, — такой способ крайне ненадежен в смысле покушения. По-вашему, я не прав?

— Прав, прав на сто процентов, — соглашаюсь я с Сокиркэ. Наша «газель», наконец-то, опять трогается с места, и я придерживаю ногой свою сумку, чтобы та не свалилась. На самом ее дне, под инструментами, лежит мой талисман, обернутый в мягкую ветошь. Я уже пару раз проносил его через сканер. Думаю, на экране эта штука похожа на безобидный разводной ключ. — Ты, Мирча, зря споришь с господином инженером. Пытаться убить президента прямо на Рублевском шоссе — затея исключительно дурацкая.

— И как давно мы сняли «мигалки»? — спросил я у референта.

Шторку я не задернул, однако старался не смотреть на неподвижные мотоциклы эскорта и джипы кортежа. От одной мысли о том, что руководитель великой державы от Калининграда до Владивостока завяз в пробке, как последний лох на ржавой советской «копейке», чугунная слива внутри моего черепа грозила разогнаться до скорости болида с маленьким злобным Шумахером за рулем.

— Пятый уже месяц, — бодро отрапортовал мне льняной богатырь Вова. — Согласно вашему Указу, спецсигналы оставлены только на пожарных машинах, милицейских, МЧС и «скорой помощи». И все. Исключений не сделано ни для кого, даже для патриарха.

Стало быть, выбор у меня небогатый, обреченно подумал я. Одно из трех. Либо я, как придурок, продолжаю и впредь уподобляться простому народу. Либо я, как придурок вдвойне, отменяю собственный же Указ. Либо я, как придурок уж совсем запредельный, пересаживаюсь с «членовоза» на «скорую помощь».

Думаю, третий вариант — наиболее логичный. Карета «скорой помощи» мне в самый раз. Самый первый президент России, когда хворал, переносил свою резиденцию из Барвихи в ЦКБ. Ну а президент нынешний устроит себе штаб-квартиру в больнице имени Кащенко. По соседству с Магометом, Чингисханом и Наполеоном.