Сергей Кобах - Всем застрявшим в лифте

Переведя взгляд на спидометр, я икнул: 30 км/ч для меня было слишком.

— Тормози! — заорал я.

Ответом послужила в панике нажатая педаль газа.

— Т-т-ттторм-ммози-иии!!! — верещал я, не отрывая взгляда от спидометра, стрелка которого неумолимо приближалась к очередному рекорду.

В глазах жены царила паника. Забыв напрочь, что надо делать, она, вцепившись в руль, с отчаянием камикадзе давила на газ.

Я же в этот момент с проворством профессионального зайца перепрыгивал ямки, которые теперь шли непрерывно.

Задымилось масло в подшипниках роликов.

Отчаянно прыгая через ямы и периодически попадая в некоторые из них, я продолжал как заклинание выкрикивать:

— Тт-т-тторм-ммоз-ззииии!!!

Наконец боги услышали мой зов, и Ольга со всей дури вдавила тормоз.

Ни до ни после жена так быстро не скрывалась из поля моего зрения.

Космическая сила отделила меня от машины, и теперь я несся совершенно автономно куда-то к Рублевке. От меня отделялись какие-то запчасти, колесики, веревочки. А я как заведенный продолжал перепрыгивать ямки.

Наконец скорость упала до минимума, и я с необыкновенной радостью обнял асфальт напротив дачи какого-то политика.

Машина с женой виднелась где-то далеко на горизонте. Два мастифа офигевшими напрочь глазами смотрели на меня испуганно из-за ровного ряда кустиков. «От так-то, мужики», — пожаловался я им и враскоряку поковылял к машине.

И че ему приспичило куда-то поехать, до сих пор понять не могу. Но надо — значит надо. Я никогда не был любопытным, поэтому без вопросов загрузился на пассажирское сиденье и приготовился бдить. Что-то мне подсказывало, что простым бдением тут не поможешь. Тут надо нечто большее.

Дело в том, что водительское удостоверение у брата, конечно, было, но ездил он как бегемот на велосипеде. Особенно радовали его копыта сорок седьмого размера в зимних ботинках, спокойно покоящиеся на педалях «ВАЗ 2106». Под одним ботинком скрывались все три педали, ручка открывания капота и блок предохранителей. Вторую, если можно так назвать, ногу он застенчиво пытался спрятать где-то под сиденьем, отчего окончательно стал похож на раненного в лапку кузнечика-мутанта. У меня было такое чувство, что такие ноги ему были даны за какое-то страшное прегрешение перед природой.

Не буду утомлять описанием поездки, но закончилась она так, как и должна была закончиться. Технически грамотно мы съехали в кювет на небольшой скорости и под удивленное оханье брата вылезли на воздух.

Только-только занимался рассвет, голубоватый снег тяжелой ношей пригибал ветки деревьев, вокруг стояла звенящая тишина. По-моему, достаточно, чтоб понять, что была весна и утро.

— И че, нна, делать бум? — спросил брат вылезая из канавы и оставляя на снегу такого размера следы, что за ближайшим деревом снежный человек застонал.

— Ё,ё! — передразнил я. — Трактор надо. Или грузовичок какой.

— Надо, — согласился брат.

— Ну раз надо, то иди и ищи, — послал я его.

Он уныло побрел в сторону нашей деревни, загребая каждым копытом по центнеру свежевыпавшего снега. Зрелище было жалкое и страшное одновременно.

— Эй, стой, стой, кому говорю! — окликнул я его, сообразив, что человеку с такими ботинками и тоской во взгляде в пять утра согласится помочь разве что только участковый психиатр.

Братан радостно остался охранять канаву и заодно машину в ней, а я, подпрыгивая, понесся к селению.

Единственное, что я смог найти в это время, был трактор «Беларусь» с таким пьяным водителем, что говорить с ним было все равно, что говорить с трактором. После получаса объяснений что мне надо, он наконец-то понял и с непонятным энтузиазмом рванул в указанную сторону.

Когда я запыхавшийся добежал до места, машина уже стояла на дороге. Внутри сидел брат и, по привычке нажимая одной лапой на все что нажималось в салоне, задумчиво поворачивал ключ. Машина не заводилась.

— Ну что, не заводится?! — отсчитав пятнадцатую попытку завести, догадался тракторист.

И я со щемящей тоскою вдруг отчетливо осознал, что нам сейчас предстоит. Кроме этого трактора, рядом никого не было и в ближайшем времени не появилось бы. Единственно, чем я смог минимизировать потери, как мне казалось, это самому сесть за руль «шестерки».

Объяснив с помощью пальцев и карты, начерченной на снегу, куда ехать, я с нехорошим предчувствием сел за руль.

Мы поехали. К счастью, водила трактора не шибко гнал, но скорость держал постоянную.

И вот уже поворот в нашему дому. Вот до него десять метров. Пять метров, ноль метров.

— Ээээ, стой шелудивыыыыыййййй!!! — мой вопль потонул в тракторном реве. Водила, пристально глядя перед собой, пер вперед с мрачной решимостью тарана.

— Стой, маму твою и твоего трактора!!! — метался я в «шестерке». — Там тупик и чужой участок!!! Стой!!!

Но трос был крепок и водила глух.

Как назло, соседи только закончили ремонт дома и принялись заниматься ландшафтным дизайном. Для чего была привезена земля, аккуратно рассыпана перед домом и укатана ручным катком. Картина воспоминаний пронеслась в голове, когда я понял, куда едет этот тракторный камикадзе!

Чмок-хлюп — и трактор, не сбавляя скорости, с машиной на прицепе и двумя матерящимися в ней людьми въехал на соседский участок. То, что он провалился на тридцать сантиметров в землю, ему не помешало.

К тщательно продуманному дизайну ландшафта прибавились две колеи.

На крыльце показалась толстая старая армянка. При виде трактора она схватила какой-то попавшийся под руку дрын и с криком «гыр-гыр-гыр-вашу-мать» кинулась в атаку. Дебильная улыбка тракториста сменилась гримасой ужаса.

А в это время ландшафт постепенно менялся, приобретая вид танкового полигона.

Высунувшись из окна и явив нам охваченную паникой рожу, тракторист что-то прокричал.

— Назад, назад, штурмовик хренов!! — орал я из окна вездеходу, краем глаза наблюдая приближающуюся к нам толстую мстительницу.

Получить по кумполу нестерильным дубьем ой как не хотелось.

Наконец озарение снизошло на уже протрезвевшего тракториста, и он, намереваясь покинуть поле брани, не сбавляя хода, заложил красивый вираж как раз в том месте, где предполагалось разместить цветочную клумбу.

Тишина опустилась на деревню. Утренние птахи подавились песней. Дождевые черви с ужасом закапывались поглубже в землю. «Гы-гыр» застряло в горле преследовательницы.

— Ы-ы-ы-ыыы, — страшно завывая, хозяйка оскверненной почвы прибавила ходу.

Перекрывая рев «Беларуси», из кабины доносилось удивительное в своей подробности описание группового полового акта всех участников родео. Причем водитель трактора выступал там в главной роли. Половой гигант…