Артур Кангин - ОстанкиНО

– Какая еще солянка? – дёрнул кадыком Иван.

– На подсолнечном масле, – коридорная гулко зевнула и опять взялась за книжку о Сладостном Абсолюте.

Историк в сомнамбулической покорности отправился на второй этаж. Заказал солянку, а когда проглотил первую ложку, в буфет вошли Ленин, Кеннеди и, что более всего поразительно, мультяшный Микки Маус.

Троица тоже заказала солянку и принялась ее уписывать с аппетитом.

«Каким образом мультяшка, рисованный герой, может есть вполне реальную пищу?!» – сверлило мозг обозревателя.

– Спасибо, батенька! – грассируя, произнес Ленин, отдавая грязные тарелки буфетчику. – И запомните, при любой революции надо прежде всего брать мосты, почты и телеграфы. Всенепременно!

Иван Швецов корочкой подобрал с блюдца остатки соуса и покинул помещение общепита.

Хмель из его головы испарился, он решил, не откладывая, заняться сбором материалов о нефтяном магнате.

Только работа – упрямая лямка вола – могла взнуздать сумятицу чувств.

Однокашники отозвались о Дмитрии Зябликове без особого пиетета. Бывшие преподаватели без всякого пафоса.

– Но ведь он столп экономики! Русское чудо! – восклицал Швецов.

– Пошляк и бездарь, – сказала одна сорокалетняя дама. – В него ни одна девочка не влюблялась. Трус, пройдоха, патологический лгун.

– Два метра ростом! Косая сажень в плечах! – не сдавался обозреватель.

– Хоть и два метра, – тонко улыбнулась дама, – но мне он всегда напоминал карлика. Что-то в его глазах такое…

Швецов вернулся в «Лукоморье», а там его ошарашила телевизионная новость – в Москве Дмитрий Зябликов расстрелян в своем Мерседесе из трех калашей.

«Расстрелян в семь утра, – радостно вещал диктор. – Из тела извлекли сорок пуль».

«7–40! – обожгло мозг обозревателя, и он отчетливо услышал весёлый еврейский танец. – А это причем?»

Пошатываясь, пошел к себе в номер.

Рядом, толкнув плечом, протанцевал блистательный Пресли. Платье Монро ударило по щеке.

Но обозреватель уже не обращал внимания.

Из номера он позвонил в Москву, мол, нужно ли продолжать работу об убиенном? Попросили даже утроить усилия. Дополнительные финансовые средства будут сегодня же высланы.

Иван затолкал в карман блокнот с адресами и отправился выполнять свою миссию.

В сумрачном коридоре его окликнула Варвара Филипповна:

– Вы, извините, телевизионный обозреватель?

– Да. Что такое?

– Зябликовым интересуетесь?

– Ну?

– Так он в номере у себя сидит. Вот здесь. За углом.

– Кто? – помертвел Швецов.

– Так Зябликов же! Нефтяной магнат.

Варвара Филипповна надела стальные очки и продолжила читать книгу о Сладостном Абсолюте.

И Ваня Швецов зашел. Что ему оставалось делать? К параноидальным явлениям он стал уже привыкать.

На продавленном диване сидел, без всякого сомнения, сам Дмитрий Зябликов. Перочинным ножиком выковыривал из живота пулю.

– Глубоко, стерва, вошла! – поделился он своими ощущениями с Зябликовым. – Сорок штук всадили! Ты подумай! – поднял мохнатые брови на Швецова. – Ты кто?

– Телевизионный обозреватель. Из Москвы.

– Вот как! – улыбнулся магнат. – Зачем в Великие Луки?

– Мне о вас передачу заказали?

– Типа отходной?

– Нет, тогда вы еще были живы.

В комнату заглянула коридорная:

– Дмитрий Дмитриевич, чайку не желаете?

– Тащи, милая бабушка! И коньяка бутылёк.

Голова коридорной исчезла.

– Ну, что ж, я тоже пойду, – историк попятился.

– Нет, я вас не отпущу! – забасил магнат. – Сейчас Пресли зайдет. Что-нибудь нам споет. Монро спляшет. Под коньячок-то?! Здорово!

В комнату с бутылкой зашла коридорная.

– Что происходит? – взмолился Швецов.

– Вам, сударь мой, несказанно повезло, – ответила коридорная. – Вы присутствуете на съезде Солдатов Кришны.

– Давай-ка, мы нальем обозревателю, – Зябликов щедро наполнил целый стакан. – Пей, бродяга!

– Объясните!

Коридорная плеснула коньячок:

– Раньше грешники превращались в животных. В коз, зебр, в пауков. А теперь возвращаются на Землю в своем же виде.

– Так нас Кришна наказывает! – рассмеялся Зябликов.

– А я? Что здесь делаю я? – прошептал Швецов.

– Как что? Вы должны снять о нас передачу.

– Почему я?

– Старик, – ткнул обозревателя в бок магнат, – не зацикливайся. Пей до дна!

Подошли Пресли и Монро.

– Only you! – божественно затянул Элвис.

– Некоторые любят погорячее! – Мирлин прижала пальчик к своим пухлым губам.

– Only you! – внезапно для самого себя подхватил обозреватель.

– Занятно! Компромат на твердую пятерку. Пусть телебозреватели вместе с Пресли поют, а не по ящикам харей торгуют.

– Кого следующего, Сергей Сергеевич?

– Телеведущую. Которая, стрекоза этакая, вертится на всех каналах.

Телевизионная ведущая Ксюша Собак была вездесуща и неуничтожима, как мультипликационный мышонок. Любой приём vip-тузов, любая тусовка киношной и театральной элиты, всякое юбилейное торжество – она обязательно там.

А как же иначе?

В тесном суперкоротком платьице, с вызывающе выставленными грудями, с жадным рыскающим взглядом.

На какую кнопку ни нажмешь, она обязательно ведет какое-нибудь шоу.

Над вездесущностью Ксюши смеялись, её третировали, корчили за спиной жуткие рожи, но девушка оставалась нерушима, как гранитная скала. Точнее, неуловима и неуничтожима, как тусовочный Микки Маус.

Ах, если бы эти злыдни из СМИ знали о чудовищно тяжкой жизни Ксюшочки!

Ох, если бы они могли заглянуть на дно её бездонной души!

Дело в том, что Ксюша не верила в собственное существование.

Нет, она, конечно, верила, когда всюду мелькала на ящике, когда о ней ревмя ревели все СМИ. А вот когда не трубили или не очень, как отрезало.

Судите сами…

В памяти мелькают обложки журналов и стоп-кадры видео…

Вот она на ранчо оказывает оральные услуги Биллу Клинтону. Находится в пучине лесбийской любви с Бритни Спирс. Советуется о месте проведения пластической операции с Майклом Джексоном. Сидит на коленях у Путина и хрустит чипсами.

Она есть! Несомненно! Растиражированная в миллионах экземплярах в телеящике и гламурных журналах.

Её много. Очень! Кто оспорит, что она есть?

Когда же вечером оставалась одна в огромной, пустой квартире, сердце захватывало от тоски.

Девушка проходила в сверкающую ванную. Открывала горячую воду. Сбрасывала на пол одежду. И смотрела в зеркального своего двойника.

Здесь она видна до последней детали.

Маленькие груди с острыми кофейными сосками. Бирюзовые глаза с поволокой. Чуть вздернутый носик. Звездная россыпь родинок у пупка. Стройные, но слегка кривоватые у лодыжек ноги. Лошадиная челюсть.