Марсель Салимов - Камушек с дыркой

– Как-как? – не понял Мазгар.

– То есть ты встречался со мной, чтобы набрать материал для будущей книги? Писатели, я слышала, часто так делают.

Мазгар вспыхнул.

– Ладно, положим, я встречался с тобой только ради этого. А ты со мной – в отместку мужу?

– Наконец-то дошло! – зло засмеялась Оксана. – Конечно, в отместку. Надо быть тупой коровой, чтобы хоть так не отомстить постылому мужу!

В горле Мазгара словно застрял горький комок. Да, предчувствия подтвердились. Оксана играла с ним и сейчас готова лечь в постель лишь из ненависти к своему мужу. Нет, это уж слишком унизительно!

– А ну тебя! – Мазгар широко распахнул дверь и вышел из комнаты.

– Дурак! – сдавленно выдохнула Оксана. – Ничего ты не понял.

Мазгар спустился к морю.

Ночное море по своему великолепно. Сколько ни смотри на него – не насмотришься. Даже в пасмурную погоду на воде играют блики.

Тихо, безветренно. А море всё равно неспокойно. Не спит. Шумит… Нет, не шумит – тяжело вздыхает. Может быть, это оно думает об Альфие?

«Море, почему ты такое неспокойное?»

«Спроси у Альфии».

Мазгар мысленно перенёс её на берег моря.

«Посмотри, Альфия, какое оно широкое!»

«Да, Мазгар, оно необъятно. Но есть на свете нечто необъятней».

«Оглянись на горы: видишь, какие они высокие!»

«Да, высокие. Но есть на свете нечто повыше».

«Посмотри вон на ту пальму. Как прекрасна она!»

«Да, прекрасна. Но есть на свете нечто прекрасней».

«Что же это, Альфия?»

«Любовь, Мазгар. Она шире моря, выше самых высоких гор, прекрасней всего самого прекрасного».

«Теперь я это понял. Слышишь, Альфия?»

Мазгару показалось, что набежавшая на прибрежный галечник волна прошуршала, откатываясь:

– С-слы-ш-шу…

В дверь постучали.

– Войдите!

Никто не вошёл. Опять постучали.

Открыв дверь, Мазгар увидел Викторию.

– Заходите!

Но Виктория по-прежнему стояла у порога. Глянув на него испытующе, сообщила:

– Оксана сейчас уедет. Эх ты, Мозгар!..

И ушла.

За окном моросил дождь. Мазгар спустился вниз, вышел из здания и наконец-то увидел «хвалёного» мужа Оксаны.

Муж Мазгара не знает, поэтому не обратил на него внимания. Выскочив из такси, подбежал к жене. Мазгару он представлялся отвратительным типом, но Валентин выглядел вполне приличным высоким красивым мужчиной. Лицо, правда, одутловатое, но одутловатость скрадывалась аккуратно подстриженной русой бородкой. Взяв у Оксаны чемодан, он быстренько отнёс его в багажник машины. Пока относил, Оксана обернулась и скользнула по Мазгару каким-то безучастным, ничего не выражавшим взглядом.

Сесть в такси она не спешила. Возле машины на асфальте была лужа, и Оксана, должно быть, опасалась намочить в ней туфли. Видя это, Валентин бережно поднял её, на руках перенёс на сиденье машины. Мазгар изумился. Вот тебе и муж-тиран! Ничуть не похож на мужлана, каким представал он со слов Оксаны. Может, ни за что ни про что его хулила?

К отъезжавшим подошёл попрощаться непросыхающий Остап. Кажется, в этот раз трезвый. Когда такси тронулось с места, Мазгар как-то непроизвольно помахал вслед рукой. Оксана не оглянулась.

– Что, прощаешься с любовью?

Мазгар вздрогнул. Рядом с ним стоял молодой мужчина. Мазгар сразу его узнал. Тот самый, с коронкой, что кинул Оксане насмешливую реплику во время их прогулки у моря. Он уже тогда Мазгару не понравился, и сейчас вступать с ним в разговор желания не было. Но тот продолжал навязываться в собеседники:

– Вот так, коллега, заканчиваются все курортные романы. В прошлом году твою роль исполнял я. Интересный с этой красавицей закрутили роман. Только концовка получилась невесёлая, муж её нас застукал. Поэтому, видно, в этом году и не отпустил её одну.

Мазгар глянул на говоруна брезгливо, но тот не обратил на это внимания, продолжал:

– Хотя муж был рядом, Оксаночка, я гляжу, своего всё же добилась. Разве женщину удержишь на привязи! Все они одной породы. Приезжают сюда специально потешить плоть. А нашему брату это и нужно, – хихикнув, он похлопал Мазгара по плечу. – Хороша была птичка, верно?

Мазгару кровь ударила в голову. Нараставший в душе гнев выплеснулся наружу. Схватив говоруна за лацканы пиджака, тряхнул в ярости так, что пуговица отлетела.

– Ты!.. Трепло!

– Эй, эй! – кинулся к ним Остап. – А ну разойдись! Тут вам не шахтёрская слобода.

– Хулиган! – взвизгнул говорун, поправляя смятый на груди пиджак. – Я тебе это так не оставлю!

– Катись отсюда! Скажи спасибо, что башку тебе не оторвал.

Остап подождал, пока они не разошлись в разные стороны, и побрёл в сторону бара.

Мазгар был вызван к директору Дома творчества. Директор пригрозил выписать его за хулиганство досрочно, если он не уладит конфликт сам, извинившись перед потерпевшим. Извиняться Мазгар, конечно, не собирался, ещё чего! Узнав о случившемся, вмешался его друг, татарский писатель. Язык у него хорошо подвешен, он быстро уговорил директора, и всё уладилось.

На душе у Мазгара было тягостно. Он чувствовал себя бесконечно виноватым перед Альфией.

Альфия теперь ни на миг не оставляла его. Сядет он за стол с намерением поработать – чудится ему, что она, маленькая, как Дюймовочка, стоит перед ним на столе. Посмотрит на море – кажется, что она плавает среди волн…

Он забыл Оксану. Нет, не то чтобы забыл совсем – старался не вспоминать, вычеркнуть её из памяти.

Из-за чего всё так получилось? Наверно, если любишь кого-то, никогда ни на кого другого его не променяешь. В общем-то он ведь и не променял. Да, увлёкся. Но теперь для него существует в мире лишь одна женщина – Альфия.

Ему вдруг страстно захотелось получить письмо от неё. Хотя сам велел ей не писать, он стал постоянно наведываться к столу в вестибюле, на который выкладывали письма. Писем на его имя не было.

Но однажды зашёл к нему друг, татарский писатель, и сообщил:

– Тебе письмо!

– Где, давай скорей!

– Съезди за ним вниз, это само по себе – удовольствие.

Мазгар так обрадовался! Но – напрасно. Письмо было от Макарима. Перед отъездом Мазгара он сказал:

– На Юге расходов бывает много. Как только получу гонорар, пришлю тебе долг.

Прочитав письмо, Мазгар расхохотался. Макарим просил прислать денег. «Тебя там кормят бесплатно, а я тут с голоду лапу сосу», – писал беззастенчивый приятель.

Писем от Альфии Мазгар так и не дождался и засобирался в обратный путь досрочно. Дольше оставаться здесь он не видел смысла. Всё равно не пишется, а потому – прощай, свободная стихия!

Перед отъездом Мазгар последний раз вышел к морю с татарским другом.

Во время штормов море выбросило на берег неисчислимое множество обкатанных камешков. И каких только среди них нет! И больших, и маленьких, и чёрных, и белых, и пёстрых…