Андрей Кивинов - Перемена мест

— Самарин очень интересный человек! Сам увидишь! — отрекламировала Настя.

Золотов с большим удовольствием услышал бы: «Ты — очень интересный человек! И я хотела бы провести с тобой не только день, но и ночь», — но услышал другое:

— Правда не без странностей, зато о курганах знает все, — она не очень умело объезжала ухабы. — Хотя по основной специальности химик. Ничего не поделаешь — многие учатся одному, а занимаются другим. У меня та же история.

Настя привлекала Золотова гораздо больше, чем все местные историки и химики вместе взятые. Ее даже не портил смешной цветастый сарафан, совсем не сочетавшийся с деловым пиджаком, вследствие чего она заслуженно претендовала на роль жертвы «Модного приговора».

Выяснилось, что она по образованию экономист. Мама настояла. После института трудилась в бухгалтерии цементного завода. Того самого, который потом обанкротили и продали на запчасти. А писать начала случайно, когда обокрали подружку. Правда, ее на запчасти не продавали. Но вынесли все ценное. Настя не смогла остаться в стороне, тем более что никто гадов искать не собирался — даже дела не возбудили. Тогда она провела собственное мини-расследование и вышла на воров. Точнее — вора. Им оказался бывший парень подружки, которому та дала от ворот поворот. Брошенный любовник решил отомстить. В перерыве между отсидками. Поскольку милиции было не до того, Настя пришла в редакцию местной газеты. Но там прямо и честно ответили: у нас авторы — люди занятые, о подобной ерунде писать некогда. Хотите — сами пишите. Настя вернулась домой и попробовала — получилось. В школе ей всегда за сочинения ставили пятерки. И учительница русского и литературы у них была замечательная, хоть и старенькая. В редакции Настю похвалили, статью напечатали почти без исправлений, благо никого из политического истеблишмента она не касалась. А вора посадили. Из чего Настя сделала далеко идущий вывод — пятая власть все-таки может что-то изменить в этом мире к лучшему. Воодушевленная успехом, предложила газете свои услуги. Сначала была внештатным корреспондентом, а потом взяли в штат. Теперь, правда, опять за штатом — поплатилась за любовь к справедливости.

Если б машина умела говорить, она бы заявила протест. Но не умела и молча терпела дорожные издевательства. Золотов, ощущавший раненым задом каждую выбоину в асфальте, постоянно морщился, еле сдерживаясь от боли. Но Настя Великозельская того стоила.

Журналистка краем глаза замечала гримасы боли на его столичном лице, мысленно прощаясь с вожделенным грантом.

— А ты где учился? — попыталась отвлечь культурного чиновника от дороги.

— Я — юрист, — Золотов в очередной раз выразительно скривился. — Мать с сестрой уговорили в Москву ехать поступать. Тогда это престижно было, на юридическом учиться.

— Вот! Мне моя то же самое говорила! Ну и где этот престиж? — Настя затормозила у невзрачного домишки и указала рукой на высокого худого мужчину лет пятидесяти, стоявшего на крыльце. — Приехали.

Археолог Самарин, не поздоровавшись, радостно озвучил благую весть:

— Настя, ты представляешь, дорогу к городищу ремонтировать собираются! Технику уже подогнали. Неужели дошло наконец? Что историческое наследие пропадает?

Словно не веря самому себе, Самарин добавил:

— Если, конечно, кто-то особняк не задумал там строить… Ну ладно… Лишь бы дорогу сделали.

Археолог энергично потряс протянутую руку Золотова.

Внешне знаток курганов выглядел точно так, как обыкновенно изображают ученого: долговязый, сутулый, в роговых очках. Похожий на Паганеля из «Детей капитана Гранта». Только чувствовался в нем какой-то надлом — то ли из-за дорог, то ли еще из-за чего.

Вспомнив, зачем его позвали, Самарин сразу оседлал своего конька. Могилы… Говоря о них, он как-то сразу приосанивался, молодел и, если можно так сказать — обновлялся, словно компьютер.

— Обычай хоронить усопших на курганах был присущ многим кочевым племенам. Но у скифов одно важное отличие — их курганы буквально нашпигованы золотом и драгоценными камнями! Причем, как у знати, так и у рядовых граждан…

— Так вас что больше интересует, золото или история? — с улыбкой уточнил Вячеслав Андреевич — воодушевление оратора на него не действовало. Он сохранял свой обычный деловой и прагматичный подход. То есть чисто европейский.

— Конечно, история! Разумеется! — Археолог испугался, что повел разговор не в то русло. А на кону — грант. И поспешил исправить ошибку: — Это же уникальнейший, богатейший материал! По значимости не меньший, чем египетская Долина царей! Пойдемте! Здесь недалеко исключительно интересное место.

Самарин подвел молодых людей к старому колодцу, заваленному сухими ветками.

— Курганы, Антон Романыч, имели сложную конструкцию, — вещал он, разбирая завал. — Помимо насыпного холма, внутри есть подземные ниши и катакомбы. Иногда рыли коридоры, выходящие на поверхность довольно далеко от самого кургана. Как правило, выходы были оформлены в виде колодца. Их делали, так сказать, на всякий случай, если вдруг что-то забыли положить при погребении. Колодцы тщательно маскировали от грабителей.

Покончив с ветками, он достал из кармана фонарик и посветил внутрь открывшегося лаза:

— Взгляните, Антон Романович…

Золотов осторожно заглянул. Колодец был явно старым, не очень глубоким и сухим. На дне его виднелись аккуратно прислоненные к стене лопаты и доски. Но ничто здесь не выдавало истинной древности. И никаких драгоценностей не наблюдалось.

— И что?

— Я уверен, это один из тех самых колодцев, — с энтузиазмом отозвался Самарин. — Все совпадает. Но самое главное — вот…

Археолог достал из нагрудного кармана несколько фотографий, протянул Золотову. На нечетких снимках были запечатлены какие-то старые кости, на одном фото — то ли пуговица, то ли наконечник стрелы.

— Я нашел это на дне. Вот кости лошади. Видите? Скифы верили в загробную жизнь и вместе с умершими закапывали слуг, лошадей, жен, ценности. Коридор, ведущий от колодца к кургану, обвалился, но это не столь важно. Где-то здесь, совсем рядом, был курган! Я уверен!

— И куда он делся? — оглянулся на чисто поле Золотов.

Да, на фотографиях лошадиных костей и пуговицах музея не организуешь. Не нужно быть деятелем от культуры, чтобы это понимать. Зачем только Настя его сюда притащила? Они что, всерьез надеются кого-то заинтересовать старым колодцем?

— Осел. Либо срыли. Скорее всего, еще до революции. Понадобилась земля — вот и срыли. Но вглубь же не копали! Представляете, что там может быть?! Нет, не представляете! Да я и сам не представляю. Всё! Всё что угодно! Утварь, остатки одежды, украшения! Но, чтобы начать раскопки, нужны средства. Я бы и сам, но в одиночку не потянуть. Это же сложная процедура — раскопки. Люди нужны, инструменты, помещение для хранения, охрана… Разрешение, наконец…